«Спустя два с лишним месяца мы, похоже, сдвинулись с мёртвой точки в Окклюменции - Поттер применил Щитовые чары, и они оказались эффективными. Но плохо то, что он до сих пор видит во сне Тёмного Лорда, а значит, его разум до сих пор не защищён. Проникая в сознание Поттера, я постоянно вижу, как он мечется в Отделе Тайн министерства магии и мне трудно понять, чьи это видения - его собственные или Волан-де-Морта. Если бы Поттер не был так ленив и расхлябан, результаты были бы несравнимо лучше».
Проглотив критику в свой адрес, юноша продолжил чтение.
«Сказать, что я был в бешенстве, застав Поттера в Омуте Памяти, значит не сказать ничего! Он видел мои воспоминания!
Вряд ли мальчишке присуще чувство такта. Мне бы очень не хотелось, чтобы он рассказал об увиденном кому бы то ни было.
Но нет худа без добра - теперь Поттер знает правду о своём дражайшем отце и не менее обожаемом крёстном. А у меня появилась отличная мотивировка для того, чтобы отказаться от уроков Окклюменции. Надеюсь, Дамблдор поймёт меня правильно».
В словах профессора не было ничего приятного, и Гарри перешёл к следующей записи.
«Вечер выдался напряжённый. Началось с того, что «розовая жаба» вызвала меня к себе в кабинет, чтобы я, видите ли, принёс ей Сыворотку Правды. И для кого! Для Поттера!
Неужели она думала, что я сорвусь с места и, путаясь в складках мантии, побегу за Сывороткой?
Сперва я решил, что Поттера застали за очередной хулиганской выходкой, но потом оказалось, что он с кем-то переговаривался через камин. Меня это насторожило. К тому же Поттер так странно смотрел на меня... А когда он выкрикнул, что Бродяга в плену, я сразу всё понял, хоть и не подал виду.
Немедленно связавшись с Блэком, я убедился, что он цел и невредим. Я рассказал ему всё, что видел и слышал в кабинете Амбридж. Когда Поттер не вернулся из Запретного леса, я предположил, что он отправился выручать Блэка, и оповестил об этом членов Ордена Феникса. Настаивать на том, чтобы Сириус не покидал дом на площади Гриммо, было бесполезно - он тоже отправился в министерство магии, прекрасно понимая, что Поттера заманили в ловушку. В силу многих причин я не мог быть рядом с Поттером, чтобы защитить его. Всё что мне оставалось, это всю ночь мерить шагами кабинет, пока Дамблдор не сообщил мне, что Гарри уже вне опасности. Вот только Блэк погиб… Поттеру будет тяжело пережить его смерть…»
Юношу удивило, что Снейп не ерничал по поводу смерти крёстного. Перелистнув несколько страниц, Гарри принялся читать запись, относящуюся к следующему учебному году.
«Я должен буду убить Дамблдора…Он сказал мне об этом сегодня… Я обещал директору выполнить его просьбу, но как я буду потом жить с этим?
Дамблдор надел какое-то кольцо, на которое было наложено заклятье исключительной силы. Я сумел ограничить действие чар, заперев их в одной руке, но жить Дамблдору осталось недолго, может быть год…Если бы он позвал меня чуть раньше, я выиграл бы больше времени…
Мне предстоит пережить смерть Дамблдора. Более того, мне предстоит самому его убить… Силы небесные! Да не сплю ли я?!!!!
Спокойно, спокойно, Северус…Так нужно для общего дела. Таким образом, нарушатся планы Тёмного Лорда - повелитель поручил убить Дамблдора Драко Малфою…
Стоит ли Поттер всех тех адовых мук, на которые я сознательно обрёк себя ради его спасения…»
Молодой человек опять почувствовал себя неловко.
«Сегодня у меня в Паучьем тупике были гости - истеричка Лестрейндж и паникёрша Нарцисса Малфой. Впрочем, последней есть из-за чего паниковать - Драко велено убить Дамблдора, и теперь она боится за сына. В связи с этим, она уговорила меня взять на себя Непреложный Обет - поклясться в том, что я буду присматривать за Драко, защищать его и, в крайнем случае, сам выполню поручение, которое дал ему Лорд. Всё то же самое я уже пообещал Дамблдору, так почему бы не утешить жену Люциуса, заверив её в моей искренней преданности? Тем более, полоумная фанатичка Белла явно не ожидала такого поворота событий. Я убил сразу трёх зайцев, учитывая то, что развеял некоторые из сомнений Лестрейндж - уж она-то далеко не дура и подозревает, что я на стороне Дамблдора. Так что весь этот спектакль с коленопреклонением, сплетением рук я, по большому счёту, устраивал для Беллы.
Если быть до конца откровенным, я бы не хотел, чтобы Драко пострадал. Я к нему привязался, по-своему».
Гарри заворочался на диване и резко перевёл взгляд на соседнюю страницу.
«Мне пришлось сегодня встречать Поттера, точнее - идти за ним к воротам Хогвартса. Надеюсь, ему не взбрело в голову, что я сам напросился в провожатые, хотя это правда. Просто мне спокойнее, когда Поттер со мной или с Дамблдором.
У Тонкс новый патронус - такой же, как у Люпина. Как романтично! Пятьдесят очков Гриффиндору, если до Ремуса дойдёт, что Нимфадора в него влюблена».
«А я ведь тогда не догадывался, что Нимфадора любит Ремуса», - смутился юноша.
«Он опять нахамил мне сегодня, на первом же занятии. Наконец-то, после стольких лет, мне разрешено вести Защиту от тёмных сил, но Поттер не дал мне насладиться первым уроком. За это он явится ко мне на отработку в субботу вечером.
У нашего юного Мессии отлично получаются Щитовые чары, в чём я не преминул убедиться в очередной раз - до сих пор болят рёбра. Поттер так сильно ненавидит меня, что, забыв про вербальность заклинания, завопил «Протего!» не хуже Пивза! Право, мне нравится его импульсивность».
Гарри почувствовал, что краснеет.
«У Поттера исключительные способности к зельеварению! Подумать только! Впрочем, откуда бы мне знать об этом? Ведь на протяжении пяти лет я преподавал ему всего лишь игру на флейте.
Если бы на месте Горация был кто-то другой, я бы подумал, что меня разыгрывают.
Поттер - зельевар! Это что-то новенькое. Надо поразмыслить, откуда у такого посредственного волшебника вдруг появился талант к Зельеделию.
Впрочем, не о том, как Природа отдохнула на Поттере, я собирался писать.
Так получилось, что на вечеринку Горация Филч притащил за ухо Драко, который, по- видимому, очень хотел быть в числе приглашённых. Воспользовавшись ситуацией, я вызвал Малфоя на давно назревший разговор. С самого начала учебного года он избегает меня, его отношение ко мне резко изменилось. Я понимаю причину всего этого и не злюсь на Драко, но он делает глупости.
Я предостерёг сына Люциуса и попытался выведать его дальнейшие намерения, но он оказался крепким орешком - вот у кого Поттеру следовало бы поучиться Окклюменции.
Драко дерзил мне, проявлял неуважение, но арест отца во многом оправдывает его поведение. Жаль, что не смогу сообщить ничего нового Дамблдору».
«Снова он хвалит Малфоя!», - отметил про себя молодой человек.
«Сегодня я вздохнул с облегчением - почти шесть лет магического образования потрачены на Избранного не впустую. «Призраки, они просвечивают» - пожалуй, этот афоризм Поттера стоит цитировать на научных конференциях!».
Ироничность профессора обезоруживала.
«Трудно передать, до какой степени я разгневан - Поттер чуть не убил Драко «Сектумсемпрой»! Как можно применять заклинание, даже понятия не имея о его действии!!! Если бы он не был сыном Лили, я оторвал бы ему голову!
Хорошо, что я вовремя помог Драко. Теперь его жизнь вне опасности.
Позже, проникнув в мысли Поттера, я понял, что у него мой старый учебник по зельям - именно там он вычитал это заклинание. Я уже давно подозревал, что у гриффиндорского уникума мой экземпляр «Расширенного курса Зельеварения» - только этим можно объяснить успехи Поттера в
