но зашифрованный в дошкольном варианте», — заметил теоретик Тимофеев. Но, кажется, совсем не угадал — тот до сих пор живет на эти сказки… Уж там, уж сям, уже ужи в балете, уже ужи на кинофестивале, и даже он на форуме всемирном был удостоен Третьего Ужа, поскольку Первый и Второй достались какому-то ужасному акыну, но в этом наш ужист не виноват. Бывали там дельцы и дипломаты, посланцы азиатских территорий, (что лопотали по своим делам). Считалось шиком ящик коньяка втащить туда по лестнице щербатой, и потому полно девиц умелых и дошлых дам к Викентию ходило… Там жил и я, глядел кино и басни рассказывал в распаренном застолье, крутили эти фильмы день и ночь… Но Чаплин — что ж! Он — классика, а этот «Мальтийский сокол» — рядовой шедевр. Но почему-то он запал мне в душу, и полистал я старые книжонки и раскопал, откуда все пошло. Гроссмейстер Ордена Мальтийского когда-то в знак преданности в Рим отправил Папе фигурку птицы, ясно, золотую. Но в золоте ли дело? Дело в том, что в это золото оправили такие рубины, изумруды и алмазы, что даже Папа ахнул, прочитав письмо Гроссмейстера (пергамент сохранился). Но птица до святейшего престола не долетела. — Но была ль она на самом деле? — — Да, была. Была! Я думаю, Гроссмейстер не стал бы Рим дурить. И все, что он писал про эти камни, все было чистой правдой. И к тому же мальтийский адмирал признался, что выкупил себя и всю команду вот этим соколом, когда его эскадра (три корабля) попала к туркам в плен. Но все это историкам известно, а дальше романист присочинил, что, дескать, объявился он в России, добрался до Орлова Алексея… В романе сказано, что правнук Алексея, а вместе с ним и сокол объявились в Крыму при Врангеле, потом Стамбул, Париж… Об этом и проведала компашка авантюристов, рыскавших по свету, ну, предыстория была им безразлична, но сокола они добыть решили и переправить через океан. Тут, может, я сбиваюсь, так давно я все это увидел, и время действия, быть может, сорок первый или до того, когда союзники среди нормандских пляжей сто тысяч положили под стволы немецких раскаленных пулеметов, гораздо раньше, чем Георгий Жуков пробился к райху и занес приклад над головой с непобедимой челкой. Тогда-то вот в Сан-Франциско частный сыщик (играет Богарт) предложил клиентке прекрасной, словно ангелы распутства, свои услуги (это Ингрид Бергман). Клиентка молча выписала чек, и дело завертелось… Вроде кто-то ее преследовал. И в этот самый день, вернее, вечер помощник детектива был застрелен в густом тумане у реки. Полиция решила — это сыщик убрал собрата, но сыщик никого не убивал. Его подставила и чуть не погубила та самая клиентка. Вот она как раз охотилась за соколом мальтийским, и этот сыщик стал ей поперек. Случайно — он и сам не знал об этом. Запутанный сюжет, потом поймешь. Кончай свой кофе, закрывают зал, не то мы опоздаем… Здесь пропускаю ровно два часа… Стемнело, а туман еще сгустился. — Пойдем, подышим сумрачным предзимьем и, кстати, посетим мой переулок, тот самый, тот, Четвертый Барыковский, я не бывал здесь года полтора. Вот церковь обойдем, и сразу будет тот дом, где бедовал я девать лет. — Ну что, кино понравилось? — Да, очень! — Ты понимаешь, это сказка, особенно для нас, Шехерезада, но что-то бродит в ней на самом дне,