он, высунувшись из-за угла.

— Подожди! Я тебя сфотографирую!

— Я очень тороплюсь! — крикнул Пенкин и прыгнул в подкативший к остановке автобус. Тогда корреспондент, тщательно спрятав фотоаппарат, отворил дверь школы и стал подниматься на четвертый этаж.

Глава четвертая. Редакционная тайна

Олег Светлицын, так звали корреспондента, воевал со стандартными мыслями и гладкими фразами.

Он воевал с ними уже полтора месяца — ровно столько, сколько работал в газете «Пионерский галстук». Он вытаскивал их за уши из любого газетного материала. Он уничтожал их, вычеркивал, выправлял, выкорчевывал, но они, как ни в чем не бывало, заползали обратно. Они похрюкивали, повизгивали и резвились на всех газетных полосах.

«Больше задора — шире соревнование!», «Пионер — всем ребятам пример!» — трубили они из передовиц.

«Все силы учебе!», «Все внимание металлолому!», «Хорошему почину — широкую дорогу!» — выглядывали из подвалов.

«Вода в ступе», «Гладко было на бумаге», «Поговорим о недостатках», — подмигивали из фельетонов.

«Во время недели детской книги предположено провести день открытого доступа к книгам известных писателей», «Красочно оформленные плакаты, лозунги и транспаранты, регулярно выходящие боевые листки, горячие беседы агитаторов — все направлено к одной цели — поднять успеваемость Сени Курочкина в текущей четверти», — забирались в самую сердцевину статей.

Но Светлицын не сдавался. Он вымарывал их из чужих статей и не допускал в свои. Он опробовал сотни способов борьбы с газетными сорняками. И наконец, понял, что рождаются эти сорнячки не на газетных полосах, а гораздо раньше.

Когда человек, к которому являлся корреспондент газеты, узнавал, что это — корреспондент, он сначала, краснел, потом бледнел, потом костенел, и изо рта окостеневшего человека сами собой выползали закостеневшие слова.

Особенно костенели школьники. Только что до этого беззаботно гонявшие мяч, они вдруг становились серьезными и бубнили: «Наш класс в предстоящей четверти достигнет больших успехов по учебе и внеклассной работе», «Мы проводим различные острые диспуты», «Очень увлекательно также прошел у нас в классе сбор на тему «Каждому овощу — свое время!» Больше ничего добиться от них было нельзя.

Вот почему Олег Светлицын уже неделю назад решил никому не объяснять, что он — представитель печати. За эту неделю он выдавал себя за шофера такси, за бегуна на дистанцию сто метров, за учителя по черчению, за почтальона и даже за иностранного туриста. И каждый раз Олег получал вполне пригодный материал, который потом перерабатывал для газеты. Но такого захватывающего материала, какой удалось ему добыть от Пенкина, Светлицын не получал никогда. Он был просто-таки раздавлен и потрясен тем, что услышал. Шестой «В» оказался образцом такого класса, в котором каждый отвечал за всех, а все отвечали за каждого.

Это был класс, в котором установились новые отношения между учащимися, класс, в котором не было и следа той скуки и инертности в общественной жизни, которую (что греха таить!) еще нередко наблюдал Светлицын в других классах. Олегу понравились коричневые стены, светло-зеленые парты и темно-зеленая доска!

Но самым интересным оказался сам Пенкин! Он с таким увлечением рассказывал о своем классе, что чувствовалось, сколько времени и труда вложил он в общее дело! То, что он сумел сочетать отличную учебу в школе (одна четверка не в счет!) с занятиями в художественной самодеятельности и участием в шахматном кружке, организовал кружок красных следопытов и сам создал альбом «Наш класс», — свидетельствовало о тех возможностях, которыми обладал ученик, верно организовавший время и правильно распределивший силы. Гармоническое развитие школьника! О, это была любимая тема Светлицына. Его конек!

Одним словом, в голове Светлицына складывался план обширной, капитальной статьи, способной украсить страницы газеты «Пионерский галстук». «Своими руками», «Пионеры принимают эстафету», «Лицо класса» — сразу вынырнули на поверхность услужливые сорнячки. Светлицын отогнал их прочь и решил остановиться на оригинальном и интригующем названии «Четыре стены одного класса». Он собирался немедленно вернуться в редакцию и засесть за пишущую машинку. Но сначала нужно было все- таки проверить материал. Не то, чтобы Олег сомневался в рассказе Пенкина, — Пенкин не вызывал ни малейших сомнений. Просто Светлицын представил себе лицо заведующего отделом Кости Костина и его колючий вопрос — «Материал проверен?» И Олег решил проверить материал, тем более что это не составляло труда. Стоило только дойти до совета дружины…

За дверью пионерской комнаты творилось что-то ужасное. Кто-то громко плакал, кто-то кричал, а все остальные ругались друг с другом.

Олег тихонько постучал в дверь. Ответа не было. По всей вероятности, никто не услыхал стука. Тогда Олег приоткрыл дверь.

В глубине комнаты, у кадки с фикусом, сидела женщина, которая плакала. Ее утешала другая, тоже чуть сдерживавшая слезы. Какая-то девочка звонко произносила речь, но никто ее не слушал, потому что все разговаривали сразу и довольно громко.

Во главе стола, у стенда с фотографиями героев-пионеров сидели двое — девочка с тоненькими косичками и круглолицая девушка в сиреневой кофточке с комсомольским значком. Они спорили друг с другом.

Молчал только один мальчик. Он сидел посередине комнаты на стуле, а под ним почему-то лежало его пальто. И он даже не сидел, а чуть не лежал на этом своем пальто. Он один не принимал участия в жаркой дискуссии, охватившей всех находившихся в комнате.

Первой обратила внимание на Светлицына девочка с тоненькими косичками:

— Вам кого, товарищ? — осведомилась она.

Светлицын не сообразил сразу, за кого себя выдать, потом решил ни за кого не выдавать, ибо материал уже получен и оставалось его только проверить. Поэтому он выложил на стол редакционное удостоверение и объяснил, что ему необходимо уточнить кое-какие подробности.

— У нас тут идет совет дружины, — сказала круглолицая девушка с комсомольским значком. — Приходите позже, — и, заметив нетерпеливое движение Светлицына, добавила: — Или завтра.

Но приходить позже или тем более завтра Светлицын никак не мог. Ему не терпелось по живому следу засесть за статью, а завтра его ждали в детской спортивной школе, куда он решил явиться в качестве тренера по баскетболу. Поэтому Олег сказал:

— У меня к вам только один вопрос. Как вы считаете — стоит ли писать про Пенкина?

Все, и даже важный мальчик, лежавший на пальто, вдруг как по команде обернулись в сторону Светлицына.

— Про Пенкина? — переспросила девушка с комсомольским значком и посмотрела на свою соседку с тоненькими косичками.

— А что, это неплохая мысль…

— Ну зачем же это делать! — возразил ей какой-то вихрастый паренек.

— Опять за свое, Корягин, — пристыдила вихрастого та девочка с большущей копной волос, которая пыталась вопреки всему произнести речь. — Очень даже правильно, если материал о Пенкине появится в

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату