Применение музыки как одной из разновидностей эстетотерапии нашло особенно широкое использование в сочетании с аутогенной тренировкой. В 1973 г. Апрелевский завод грампластинок выпустил специальные записи «Мелодии спокойного сна. Аутогенная тренировка», подготовленные В. Я. Ткаченко, которые быстро разошлись, хотя, по нашему мнению, текст занятий и их исполнение весьма далеки от совершенства.
Эстетическое восприятие, основанное на способности переживать различные явления действительности как прекрасные или возвышенные, пока мало изучено. Лишь последние работы, в которых музыкальные и художественные произведения анализируются на основе информационного подхода [Орлов Ю. К., 1980; Голицын Г. А., 1980], слегка приподнимают существовавшую веками завесу таинственности. В частности, работы приведенных выше авторов показали, что построение большинства произведений великих мастеров подчинено строгой математической логике, которая, конечно же, не осознавалась гениями искусства в момент творения. В частности, речь идет о логике, количестве и соотношении длинных и коротких повторов. Воспринимая музыкальное произведение, слушатель всегда создает в своем воображении параллельно разворачивающуюся музыкальную структуру, в основе которой, по нашему мнению, лежат все те же механизмы «опережающего отражения», когда каждый новый стимул не только ожидается, но и активно запрашивается извне. Совпадение ожидания с реальным развитием музыкальной фразы и создает то прекрасное чувство удовлетворения, обычно характеризуемое как эстетическое восприятие. Музыкальное произведение, полностью состоящее из неожиданностей («какофония»), так же, как и бесконечно тянущаяся одна нота, не только не вызывает эстетических ощущений, но может приводить и к психическим нарушениям. Конечно же, приведенными выше эффектами не исчерпывается все воздействие музыки на психику — существенное значение имеют культурные установки и социализация восприятия.
Нами уже отмечалось, что между «вижу», «слышу» и «чувствую» разница является весьма условной, а привычное деление на субъективное и объективное также отчасти субъективно. Воздействие музыки на психику, вне сомнения, можно считать объективным психическим феноменом, о котором никогда не следует забывать в процессе психотерапии.
Применение музыкального сопровождения занятий, как показали наши исследования, существенно повышает эффективность гетеротренинга. Подбор произведений всегда индивидуален и должен соответствовать личным установкам врача как руководителя занятий, стилю и методике их проведения. Слияние формул самовнушения и музыкальных фраз в единое целое или, что бывает чаще, «наслоение» формул самовнушения на музыкальные фразы является обязательным условием, поэтому руководитель тренировки должен тонко чувствовать музыкальное произведение, чтобы не уподобиться неумелому танцору, которому никак не удается «попасть в такт».
В процессе сеансов гетеротренинга (за исключением комплекса «Мобилизация») музыка должна звучать очень тихо, находясь как бы за кадром, не приглушая задающих формул и шепотного подтекста. Особое значение подбор произведений приобретает при моделировании настроения. Мы не рекомендуем использовать для этого модные шлягеры или популярные новинки. Опыт показывает, что достаточно длительное и универсальное эмоциональное воздействие без эффектов «пресыщения» оказывают лишь классические произведения (в частности, мы использовали произведения П. И. Чайковского, С. В. Рахманинова, И. С. Баха, Ф. Шопена, К. Глюка, Л. Бетховена). Одним из наиболее выразительных средств воздействия музыки является ритм. Чередование долгих и кратких, «тяжелых» и «легких» звуков обычно вызывает выраженные ассоциации с физическими движениями. Однако музыка вызывает не только моторные ассоциации, но и целую гамму эмоционально-психологических переживаний, окраска которых всегда глубоко индивидуальна. Тем не менее, каждому типу музыкального произведения и темпу его исполнения соответствуют вполне определенные субъективные ассоциации или переживания. В процессе психотерапии обычно используются музыкальные произведения, исполняемые в медленном темпе, которые в зависимости от эмоциональной окраски и художественного выражения той или иной музыкальной формы могут ассоциироваться со скорбью, спокойно-повествовательным или умиротворяющим воздействием. Естественно, что использование произведений, усиливающих или вызывающих ощущения тоски или скорби, в процессе психотерапевтических сеансов нежелательно.
Предложенное В. Леви описание психотерапевтического воздействия музыки в континууме «удовольствие — неудовольствие» далеко не исчерпывает всех вариантов ее эмоционально- психологического воздействия. По нашему мнению, глубокое влияние на психоэмоциональное состояние человека музыка приобретает прежде всего в силу субъективной значимости и ее смысловой, также глубоко индивидуальной, интерпретации, тесно связанной с прежним опытом и всем тем, что вкладывается в понятие «личностный смысл». В значительной степени подобное мнение ранее высказывалось музыковедом В. В. Медушевским (1976), выдвинувшим гипотезу о художественном моделировании эмоций в музыке, который считает, что ассоциативные связи при восприятии музыкальных произведений формируются в рамках индивидуального опыта и культуральных традиций.
Исследования по воздействию музыки на состояние человека пока немногочисленны. В отдельных работах было показано, что любители музыки и музыканты-профессионалы по ряду психологических показателей отличаются от людей, характеризующих себя как «равнодушных» к этому виду искусства. Эти отличия, в частности, проявляются в большей гибкости мышления, богатстве воображения, более выраженной сенситивности и склонности к невротическим реакциям, а также в более низкой моральной нормативности [Сыроежина Ю. И., 1984]. Приведенные данные могут иметь определенное диагностическое значение. Другими авторами отмечалось, что сочетанное или изолированное применение музыкотерапии при лечении знатоков этого вида искусства и профессионалов не всегда оказывает позитивное влияние, так как они склонны к критическому анализу исполнения и фиксации на форме музыкального произведения [Вейсова З. А., 1983]. По-видимому, эти данные также следует учитывать при формировании психотерапевтических групп. В целом же следует согласиться со специалистами в области спортивного аутотренинга Е. И. Смаглием и Е. П. Щербаковым (1982), что «глубокого теоретического обоснования музыкотерапии пока нет». Бесспорно, был прав и P. Broca, когда писал: «Всякое безвредное средство, оказавшееся успешным хотя бы однажды, заслуживает изучения». В полной мере это относится и к музыкотерапии.
* * *
Нами приведены наиболее общая схема и последовательность усвоения основных (базисных) упражнений аутогенной тренировки, которые могут широко варьировать при практическом использовании метода квалифицированным специалистом. Наши наблюдения убеждают в том, что не следует проводить занятия по заранее написанному тексту, разве что иметь его под рукой при отсутствии достаточного опыта работы. При проведении гетерогенных тренировок врач должен выполнять упражнения совместно с обучаемыми, постоянно чувствуя аудиторию, сверяясь со своими ощущениями, при необходимости усиливая суггестивное воздействие или, наоборот, применяя методы активизации обучаемых. Таким образом, каждое занятие становится в известной степени творческим актом, а продуктивность обучения в значительной мере зависит от взаимодействия обучающего врача с аудиторией. Личность врача имеет самостоятельное значение в эффективности обучения и практического применения метода. К сожалению, личность психотерапевта как специфическая категория пока мало исследована. И только субъективный опыт, интегрируя восприятие выражения лица и глаз, манеры держаться, тембра голоса, построения речи и общего впечатления, которое производится на окружающих, с некоторой вероятностью позволяет сказать — получится или не получится из конкретного врача хороший психотерапевт.
Несмотря на уже достаточно длительную историю медицинского применения, внушаемость человека и ее феномены все еще нередко воспринимаются почти на средневековом уровне, а личность психотерапевта порой ассоциируется с неким факиром или фокусником. Даже среди врачей иногда возникает такой диалог: «Я слышал, ты занимаешься гипнозом? Загипнотизируй меня». Такая просьба столь же нелепа, как, скажем, обращение вполне здорового коллеги к хирургу: «Я слышал, ты занимаешься хирургией сердца? Прооперируй меня». От подобной, мягко говоря, психотерапевтической необразованности нередко проистекает недоверие к терапии внушением и порой неуважение или суеверный страх по отношению к психотерапевту. Возможно, наш пример с хирургом кому-то покажется неубедительным. Возьмем более простой случай. Если у вас никогда не болела голова — как можно убедить
