По другую сторону надежды

ратовавший за справедливость и возмездие по заслугам, сейчас был совершенно непредсказуем, и угадать, на что выплеснется его гнев, и появится ли он вообще, или вместо него будет что-то другое, не брался никто.

Драко и сам не знал, что будет делать с информацией, какой город пострадает следующим. Предупреждать или эвакуировать население было явно бессмысленно — тот, кто проходится по территории Англии, выжигая на своем пути все живое, пройдется не здесь, так правее или левее, судя по частоте нападений. Но и сидеть, сложа руки, и не анализировать происходящее также не получалось.

— Ничего? — услышал он за спиной выдох Луны.

Мягкие руки осторожно улеглись на затекшие плечи, массируя уставшие от напряженной позы мышцы. Драко молча покачал головой.

— Добби! — выкрикнула Луна в воздух. — Будь другом, принеси кофе!

Малфой невольно хмыкнул — только Лавгуд могла искренне просить домашнего эльфа быть ей другом. Впрочем, что еще ожидать от девушки, которая с честными глазами говорит «спасибо» закипевшему чайнику?

— Ничего, — проговорил он вслух. — Точнее, либо Банбери, либо Брайтон. Они меня привлекают больше всего.

— Наверное, тот, кто выбирает следующую цель, еще сам не принял решения, — рассудительно заметила Луна, садясь на стол прямо поверх бумаг. — Поэтому ты его и не чувствуешь.

Драко уткнулся носом в кофейную чашку и блаженно вдохнул горьковатый аромат.

— Я вот думаю, — начал он, игнорируя мерцающую апатичную усталость в глазах Луны. — На черта мне способность предугадывать, что будет дальше, если я все равно не могу это использовать?

— Ты об этом не первый месяц думаешь, — хмыкнула она. — Не знаю. Наверное, ты все же можешь… просто не знаешь, как.

— Да никак, — поморщился Драко. — Предупреждать кого-то — бессмысленно. Пытаться помочь или противостоять — тем более, я туда перед самым нападением сроду не сунусь, — он поднял глаза. — И тебя не пущу.

Губы Луны дрогнули в едва заметной улыбке.

— Драко, я же не задаюсь вопросом, для чего я родилась эмпатом, — сказала она. — Просто живу с этим, и все. Что могу сделать — то делаю, а когда не могу, не переживаю… О, а это что?

В ее руке откуда-то успел появиться злополучный пергамент. Драко тяжело вздохнул.

— Прочти сама, — посоветовал он. — Только сделай скидку на то, что, скорее всего, Северус писал это письмо, не зная, пропустят ли его вообще, или просто подвергнут цензуре.

Луна удивленно приподняла брови и углубилась в чтение.

«Сомневаюсь, что в твою голову пришла мысль о том, что я мог соскучиться по твоему обществу — и, тем не менее, это недалеко от истины. Прошло всего несколько дней, но я уже близок к тому, чтобы рехнуться от одиночества — впрочем, это, пожалуй, единственный минус заведенных в этих краях порядков, вопреки всем нашим с тобой предположениям.

Людей здесь, хвала Мерлину, действительно нет — если не считать приставленного ко мне наблюдателя, точнее, наблюдательницы. Но тут дело в том, что я пока ни разу не имел чести столкнуться с ней лицом к лицу — наше с ней плодотворное общение ограничено периодическим присутствием в моих комнатах ее ментальной проекции, так что можно с уверенностью утверждать, что за наличие в радиусе видимости человека не считается и она тоже.

Кстати, в целом — она ничего, если ты понимаешь, что я имею в виду. Фанатичка, конечно, но, полагаю, наблюдателей и не было смысла набирать из людей другого сорта. Других рядом с нами я себе с трудом представляю. Ну, и еще один забавный момент — она утверждает, что лет пятнадцать назад закончила ту же школу, что и все мы. Очаровательно, правда? Как будто я обязан держать в голове всех своих выпускников.

Помнишь наш разговор перед моим отправлением сюда? Я не ошибся в главном, о чем и спешу тебе сообщить. Впрочем, когда это я ошибался, не так ли?

Если не считать тотального одиночества и замкнутости на площади в тысячу квадратных футов, могу сказать, что здесь куда спокойнее, нежели там, где я был вынужден провести последние двадцать лет. Мерлин свидетель, я только рад тому, что меня больше не окружают чужие интриги — было бы наивно даже предполагать здесь что-либо подобное. Местные жители слишком раздроблены, разрознены и недоверчивы даже друг к другу, не то что — к внешнему миру, чтобы о потенциальных бунтах можно было забыть изначально.

Полагаю, именно поэтому при том, что мы не получаем газет, переписка все же не запрещена — как только до меня дошел этот факт, я не преминул им воспользоваться, и, смею надеяться, буду иметь возможность продолжать в том же духе — конечно, если ты снизойдешь от ответа. Хочется верить, что хоть теперь ты начнешь снисходить до исполнения моих просьб?

Сомневаюсь, что ты сможешь сообщить мне что-либо интересное, но все же — как поживает Магический Мир? Надеюсь, с ним все в порядке. На днях я видел довольно прискорбный сон, и хочется верить, что это всего лишь происки моего подсознания, все еще не пришедшего в себя от столь разительной перемены образа жизни. Впрочем, в моем возрасте подобные перемены уже воспринимаются, как награда, а не как наказание. Чего, кстати, совершенно не скажешь о более юных магах!

Повторюсь еще раз — и, надеюсь, ты постараешься для разнообразия прислушаться к моим словам — здесь вовсе не так уж плохо. Моя палочка все еще при мне — естественно, с некоторыми ограничениями, но не думаю, что мне когда-нибудь на самом деле понадобилось бы от нее здесь нечто, на что она сейчас не способна. Фактически, имей я возможность продолжать заниматься исследованиями в единственной области, в которой по праву считаю себя профессионалом — здесь подразумевалась Алхимия, а вовсе не то, о чем ты наверняка сейчас подумал — наверное, мне было бы не о чем больше мечтать. Хотя — вопрос о личной встрече с моей миловидной наблюдательницей пока остается открытым, но это, пожалуй, единственное исключение.

С другой стороны — мечты — это нечто, свойственное только людям. Я доволен своей жизнью, причем — даже больше, чем когда бы то ни было. Как минимум, потому, что мне теперь не приходится метаться между двумя противоборствующими сторонами в попытках сохранить свою шкуру, да еще и принести при этом пользу вершителям судеб, чьи планы слишком грандиозны, чтобы думать о мелочах.

Откланиваюсь, дабы не спугнуть тебя объемами моих откровений — уж я-то помню, как ты относишься к ворохам информации! И все еще рассчитываю, что ты оторвешься на пару минут от Сам-Знаешь-Кого и найдешь время черкнуть несколько строк своему старому знакомому.

Удачи тебе, мой мальчик. А Сам-Знаешь-Кому — привет».

Луна оторопело перевела дух и посмотрела на Драко.

— Ну, мы исходим из того, что это точно писал Северус? — тупо спросила она.

Драко скорчил гримасу и отобрал у нее письмо.

— Лавгуд, ты же аналитик… — устало пробормотал он. — Будь хорошей девочкой, включи мозги и помоги мне подумать!

Луна моргнула и одним глотком допила остывший кофе.

— Он ни разу никого не назвал по имени, — задумчиво процедила она, кусая губы. — Ни одного названия места.

Драко рассеянно кивнул.

— Тон такой, будто он пишет приятелю, с которым сотни раз хулиганил вместе, а потом они распивали вдвоем бренди по вечерам у камина, — продолжала она. — И которого уговаривает присоединиться к себе… У вас что, были похожие отношения?

— Нет, — улыбнулся Драко. — В том-то и прелесть. Никогда. И именно это и говорит о том, что автор письма — совершенно точно Северус. Он знает, что я определю, где ложь, а где переигрывание, там полно на это намеков… Слушай, давай я тебе просто изложу, что он хотел сказать? А ты дополнишь.

Луна выжидающе уставилась на него.

— Во-первых, он всегда любил быть один. Намекать на то, что одиночество ему в тягость, означает привлечь внимание к тому, что и дальше факты следует трактовать от противного.

Девушка задумалась.

— Во-вторых, он пишет, что видел только ментальную проекцию своего наблюдателя. Проекция тем и хороша, что с нее невозможно снять информацию. Мысли, чувства, эмоции — все закрыто. Фактически, потому, что человека ты перед собой и не видишь, тебе просто не с чего все это снимать. И, тем не менее, он в курсе, что в мире что-то происходит. Они не читают газеты, не контактируют ни с кем, а прочесть то, о чем знают наблюдатели, просто не могут — и все равно откуда-то знают.

— С чего ты так в этом уверен?

— Сон, — пожал плечами Драко. — Он отговорился сном, но маги не могут видеть никаких снов, кроме стихийных. Людям этот факт вряд ли известен, но любой маг, который хоть немного прожил один, в курсе. Луна, они знают о том, что что-то происходит. И он спрашивает нас о подробностях.

— Как будто мы сами их знаем… — проворчала Луна. — Еще будут мысли?

— Ага, — кивнул Драко. — Еще одна. Они общаются и между собой. Он ясно написал, что не ошибся в главном, когда мы с ним виделись в последний раз — то есть, в том, что магам запрещено контактировать друг с другом. И, тем не менее, они нашли способ общаться — у него есть информация о том, что большая часть магов моложе его, что они разрознены и не желают никому доверять, а также — что они обозлены на тех, кто отправил их в резервацию.

Луна снова схватила листок и стала напряженно его изучать.

— На сове следящее заклятье было? —