мотивируя это тем, что полночь уже миновала, и Мерлин знает, почему, но Гарри вдруг почувствовал, что в этом тоже есть своя прелесть — оттянуть поздравления до утра. А лучше — до следующей ночи…
С Драко вообще было можно не торопиться ни в чем, несмотря на острое, непреходящее ощущение, что времени слишком мало, чтобы растрачивать его впустую. Просто… в этой медлительности не было пустоты. Она была прекрасна, как неспешное поедание любимого лакомства, и эта любовь к растягиванию удовольствий была так не свойственна Гарри, что теперь хотелось постигать, учиться, меняться — каждую минуту. Стать другим, стать кем-то еще. Стать — самим собой…
Почему я раньше считал, что люблю его? — усмехаясь, подумал он. Разве я знал его, когда мы заканчивали Хогвартс? Разве чувствовал каждой клеточкой, постоянно, всегда, как свою половинку, как часть единого целого? Разве мог представить себе, что утону в нем — настолько, что наплюю на все и соглашусь отступиться от любой идеи, если он назовет ее безрассудством?
Я всегда гордился тем, что могу броситься очертя голову в каждое пекло, если в этом хоть кто-то нуждается. Если это кому-то поможет. Наверное, я просто хотел, чтобы меня любили в ответ? Пытался заслужить право быть любимым? Судя по тому, что Драко любит меня… не знаю, за что, но уж точно не за это — я выбирал тупиковый путь. Но за что тогда, черт возьми, он меня все же любит?
Он — такой совершенный, такой прекрасный, что перехватывает дух каждый раз, стоит лишь увидеть его обнаженным, прикоснуться, почувствовать его дыхание… Он способен вытащить меня из любого кошмара, закрыть от моих же страхов. Рядом с ним я перестал быть Гарри Поттером, неуклюжим лохматым очкариком из Гриффиндора… по крайней мере, я чувствую себя совершенно иначе. Тот очкарик не мог перебороть волнение, смущение и парализующую, истерическую неуверенность в себе, оставаясь наедине с любимой девушкой, а я и думать об этом забыл. Как, вообще, можно сомневаться, когда прикасаешься к тому, кого хочешь до дрожи в кончиках пальцев? От чьей близости сходишь с ума, не думая, не понимая, что делают твои руки, чувствуя только жар в ладонях от его бархатной кожи, дурея от запаха его волос, проваливаясь в него каждый раз, как в омут, как в нереальное, небывалое, незаслуженное счастье…
Гарри спрятал улыбку в ладонях, подавляя желание зажмуриться. Может, плюнуть на все и пойти наверх? — мелькнула шальная мысль. Разбудить свою сонную радость и проваляться до обеда, целуя его дыхание… Все равно, на сегодня — никаких вызовов. День рождения у меня или нет?
Словно подтверждая его слова, камин вспыхнул ярко-зеленым пламенем, являя глазам Гарри голову гриффиндорского декана.
— Мистер Поттер? — осведомилась МакГонагалл.
Гарри с трудом сдержал желание взвыть.
— И вам тоже доброе утро, — с нажимом ответил он, сверля ее взглядом.
МакГонагалл вздохнула.
— Мы взяли одного из приближенных Лорда, — без перехода и реверансов заявила она. — Нам нужна ваша помощь.
— Допросить? — понимающе уточнил Гарри. — А что, в Хогвартсе запасы Веритасерума иссякли? Или воспользоваться им Ордену Феникса теперь убеждения не позволяют?
Профессор Трансфигурации совершенно по-кошачьи фыркнула. Недели общения со слабо придерживающейся понятий «вежливость» и «уважение к старшим» парочкой стихийных магов почти научили ее адекватно реагировать на их хамоватый юмор. То есть, говоря прямо — по возможности игнорировать их мальчишеские выпады. Драко называл это «терапия молотом» — все равно избавиться от них членам Ордена не светило, а трепать каждый раз нервы, дергаясь в попытках доказать что-то неуправляемым юнцам, поднадоело уже почти всем. Некоторые еще держались, но МакГонагалл к ним точно не относилась. Почтенная дама одной из первых смогла предпочесть дело и целостность собственной психики бесперспективным попыткам вправить мозги вынужденным коллегам, за что Драко ее безмерно зауважал — конечно, насколько он вообще был способен уважать человека.
— Во-первых, мы не очень понимаем, что именно спрашивать, — разъяснила она. — Точнее, как много интересного он мог бы нам поведать — кроме того, что мы уже предполагаем. А, во- вторых, он слегка не в себе и несет полную чушь — ему крепко досталось при задержании, да и взяли мы его… не в лучшем виде.
«Черта с два вы бы иначе вообще его взяли», — машинально подумал Гарри.
— И профессор Дамблдор его разговорить не может? — поинтересовался он.
— В данный момент он отсутствует в Хогвартсе, — сказала МакГонагалл. — Как и профессор Снейп. Мы не можем знать наверняка, когда они смогут вернуться.
Гарри пожал плечами.
— Если это срочно, то после обеда мы в вашем распоряжении, — согласился он. — По обычной ставке.
— Это очень срочно, — усмехнулась МакГонагалл. — Мы полагаем, что мистер Паркинсон должен располагать весьма животрепещущей информацией, и…
— Паркинсон?! — Гарри словно подбросило. — Вы взяли Паркинсона?!
— Так вы придете?
Гарри колебался не больше секунды. Панси! — взволнованно подумал он. Один шаг в камин, и у меня будет вся информация о ней, причем — из первых рук. Вот это подарок на день рождения! В конце концов, порыться в мозгах Пожирателя Смерти — минутное дело. Малфой, скорее всего, даже проснуться толком не успеет…
— Я иду, — бросил он, вставая. — Сейчас.
МакГонагалл проглотила торжествующую улыбку и, кивнув, исчезла. Гарри, не долго думая, шагнул в камин, выкрикнув в ярко-зеленое пламя:
— Хогвартс!
* * *
Проснувшись, Драко некоторое время с тупым изумлением разглядывал почти полуденное солнце, нещадно бьющее прямо в лицо. Надо ж было так проспать, констатировал он, протирая глаза. И почему, интересно, я не удивлен, что Поттер не удосужился не то что составить компанию, но хотя бы разбудить в приемлемое время?
Вставать не хотелось. Валяться в одиночку — тем более. Мерлин, ну мог он хоть сегодня не быть таким неугомонным? — с тоской подумал Драко. Нет же, унесло уже куда-то… Кстати, интересно, куда.
Поттера не было в доме, в этом Драко был абсолютно уверен. Сложно не заметить отсутствия человека, если оно отзывается тянущей, давящей пустотой где-то внутри, а сердце начинает плясать чечетку от беспокойства, пусть даже совершенно ничем не обоснованного. Стоит Гарри удалиться за пределы поместья — и сразу хочется выяснить, куда он отправился, а потом рвануть следом, повинуясь иррациональному желанию все время находиться рядом.
Идиотизм, признался сам себе Драко. Или — черт его знает… Почему-то чем дальше, тем сильнее давили эти вынужденные разлуки — и тем яростнее они оба, пусть не всегда осознанно, старались сократить их до минимума. Если совсем не врать, то Драко уже и забыл, когда они в последний раз расставались хотя бы на несколько часов — не считая перемещений в пределах дома, где они не переставали чувствовать и слышать друг друга.
Исправно материализовавшийся по команде Добби с готовностью отчитался, что Поттера вызвали через камин, куда он и отправился, не утруждая себя излишними предупреждениями. Известие Драко несколько успокоило — Гарри никогда бы не рискнул сунуться в нечто, грозящее вылиться в переделку, без него. Это правило безопасности они оба усвоили давно и прочно. А, значит, пошатается, где считает нужным, и вернется. И не о чем тут беспокоиться.
Сердце Малфоя почему-то с логическими выводами упорно не соглашалось. Оно требовало присутствия Поттера с настойчивостью избалованного ребенка, ежеминутно грозящегося перейти от просьб к истерике.
Просто я чертовски привык к нему, мрачно подумал Драко. Упаси Мерлин когда-нибудь узнать, что это такое — жить без Гарри. Все равно, что без всех сразу органов чувств, наверное…
Аппетит, толком не проснувшийся с утра, пропал окончательно. Драко угрюмо изучал донышко опустевшей кофейной чашки, подумывая встать и заняться хоть чем-нибудь, лишь бы отвлечься, когда на кухню заглянула сияющая Гермиона.
— А где Гарри? — невинно осведомилась она.
Драко невразумительно пожал плечами.
— Я думаю, тебе виднее, — буркнул он. — Добби сказал, его куда-то вызвали по каминной сети. Полагаю, это твоим коллегам опять от него что-то понадобилось?
Гермиона изумленно моргнула.
— Я его видела утром, он, вроде, никуда не собирался, — она перегнулась через стол к вазочке с яблоками, выбирая самое желтое. — У вас планы на вечер?
— Что? — не понял Драко.
— Если надо, я могу задержаться, — улыбнулась девушка, подбрасывая яблоко на ладони. — Вдруг вам захочется… вдвоем отпраздновать.
Карие глаза из-под каштановой челки светились несвойственным Грэйнджер лукавством, и Драко чуть не охнул от неожиданности, прислушавшись к ее мыслям.
Гермиона, заметив перемену в его лице, легкомысленно подмигнула.
— Эту тайну, Малфой, я унесу с собой в могилу, — доверительно сообщила она, с хрустом вгрызаясь в яблоко, и повернулась к двери. — Так мне торопиться домой — или как?
Драко молча сверлил ее фирменным пристальным взглядом, позаимствованным из коллекции любимого декана.
— Поняла, можешь не отвечать, — махнула рукой девушка. — Приду, поздравлю и снова исчезну. Удачного вечера, Малфой!
— Так ты что, сейчас уходишь? — выдавил, наконец, Драко.
Гермиона кивнула, оборачиваясь.
— Мне Гарри камин открыл, — пробормотала она с набитым ртом. — Дел сегодня по уши, так что — не теряйте. Буду заходить и снова убегать, сама не знаю, когда.
Драко выдохнул, усмехаясь. Такой она почти напоминала Панси… Почти.
— Грэйнджер! — неожиданно для себя окликнул он девушку.
—
