естественно было породнить и смешать их: за первыми признать стихийные свойства, а последних низвести на землю и поставить в условия человеческой жизни. Большую часть народных поверий о ведунах и ведьмах представляют такие яркие, знаменательные черты древнейших воззрений на природу, которые не оставляют ни малейшего сомнения, что первоначально они могли относиться только к демонам облачного мира. Таковы поверья: а) о наслании ведунами и ведьмами грозовых туч, бурных вихрей и града, b) о скрадывании ими росы, дождей и небесных светил, c) об их полетах в воздушных пространствах, d) сборищах на «лысой горе», неистовых плясках и нечестивых оргиях, е) о доении ведьмами коров, f) о влиянии колдовства на земное плодородие и, наконец, g) о волшебной силе оборотничества.
В Германии ведьмам даются названия:
В западной Европе существует глубоко укорененное верование, что колдуны и ведьмы могут носиться в тучах, производить грозы, напускать бури, дождевые ливни и град. Верованье это идет из отдаленной древности. Фессалийские волшебницы обвинялись между прочим и во всех бедствиях, причиняемых опустошительными бурями. В средневековых памятниках (VIII-IX вв.) чародеи именуются
Скандинавская сага говорит о двух полубогинях-получародейках Ирпе и Торгерде (Irpa и Thorgerd), которые производили ненастье, бури и град. Из преданий, сохраненных германскими племенами, узнаем, что колдуны и ведьмы употребляют для этого кружки или чаши. Подобно тому, как древние боги и богини проливали из небесных урн дожди и росу, так точно колдуны и ведьмы, уносясь в воздушные выси, посылают из своих кружек разрушительную бурю; опрокидывая одну кружку, они творят гром и молнии, из другой пускают град и метели, из третьей — суровые ветры и ливни. Облака и тучи, содержащие в своих недрах дождь, град и снег, в поэтических сказаниях старины представлялись сосудами, котлами и бочками, в которых изготовлялся и хранился волшебный напиток, или небесными родниками и колодцами. На этих давно позабытых метафорах основаны многие из народных поверий. Так, о ведьмах рассказывают, что, погружая в воду горшки и взбалтывая ее, они вызывают ненастье; с той же целью они потрясают котлом или вздымают пыль против солнечного заката; сверх того, в своих котлах и горшках они стряпают (варят) непогоду, проливные дожди и град; рассказывают еще, что ведьмы пускают по воде синие огоньки, бросают в воздух кремневые камни (т. е. возжигают в дождевых источниках молнии и мечут «громовые стрелки») и катают бочки, разрыв которых производит грозу и бурю. По немецким актам XVI и XVII столетий, ведьмы собирались около озер и источников, били по воде хлыстами и когда от летящих брызг подымался туман, то сгущали его в черные тучи; на этих тучах ездили они по воздушным пространствам, направляя их бег в ту сторону, где хотели произвести опустошение. Бросая в колодцы и пруды камни, чародеи могут вызывать грозы, дожди и град: поверье, общее германцам с кельтами и финнами. И лоза, и камень — символы молнии. В Греции совершался следующий обряд: когда наступала засуха, Зевсов жрец шел к источнику, посвященному нимфе, творил там жертвоприношение и дубовой веткой касался поверхности вод; думали, что вследствие этого обряда непременно должны подняться туманы, собраться в облака и напоить землю дождем. Немецкая сага рассказывает о ведьме, которая из маленького облачка создала большую грозовую тучу и, носясь в ней словно в воздушном корабле, воздвигла сильную бурю; на ту пору шел по дороге охотник; застигнутый ненастьем, он зарядил свое ружье освященной пулей и выстрелил в самую середину черной тучи, где мрак был сгущен всего больше, и вслед за выстрелом перед ним упала убитая голая женщина; в то же мгновение буря затихла, и небо стало проясняться. Сказание это известно и словенцам; смысл его — тот, что облачная жена гибнет от громовой стрелы дикого охотника (Одина). В Каринтии поселяне стреляют в грозовые тучи, чтобы разогнать злых духов, добирающихся в надземной области держать совет и уготовлять беды. Ветры, сопровождающие полет туч, заставили уподобить эти последние раздувательным мехам. О норвежских чародейках сохранилось предание, что они заключали ветры в мешок (windsack) и завязывали его узлами, а в случае надобности разрешали эти узлы, произнося заклятие: «Wind, ins teufels namen!»[31] - и в ту же минуту подымался бурный вихрь, опустошал землю, волновал море и разбивал корабли. Норманны и вообще жители северных поморий верили, что колдуны могли продавать ветры морякам, давая им кожаные мешки с волшебными узлами: когда развязывали один узел — начинали дуть тихие и благоприятные ветры, развязывали другой — ветры крепчали, а вслед за разрешением третьего узла — наставала страшная буря. Напомним, что с дующими ветрами фантазия сочетала представление о буйных, неистовых существах, которым удалось вырваться на свободу; в тихое же время они сидят в заключении, окованные и связанные своим владыкой. Управляя ветрами, колдуны и ведьмы могут не только собирать, скучивать облака, но и прогонять их с небосклона и производить бездождье и засуху, не менее гибельные для жатв, как и безвременные ливни и все истребляющий град.[32]
В Испании простолюдины убеждены, что ведьмы как только захотят — тотчас же добудут ветра, потому что им сам черт поддувает. То же воззрение на колдовство разделялось и славянскими племенами. По их рассказам, ведуны и ведьмы могут, по своему произволу, и насылать, и отвращать бури, грозы, дожди и град; могут морочить (затуманивать или отводить очи), т. е. застилать окрестные места и предметы туманом и, придавая им обманчивые образы, заставлять человека видеть совсем не то, что есть на самом деле.[33] В Малороссии ведьму называют
В южной России существует любопытный рассказ о знахаре, который по собственному желанию мог располагать и дождем, и градом. Бывало, во время жатвы надвинется на небо дождевая туча; все бросятся складывать снопы, станут убираться домой, а ему и горя мало! «Не будет дождя!» — скажет он. И туча пройдет мимо. Раз как-то собралась страшная гроза, все небо почернело; но знахарь объявил, что дождя не будет, и продолжал работать на своей ниве. Вдруг, откуда ни возьмись, скачет к нему черный человек на черном коне, «Пусти!» — умоляет он знахаря. «Ни, не пущу! — отвечает тот, — було не набирать так богато!» Черный ездок исчез; тучи посизели, побледнели, и мужики стали ожидать град. Несется к знахарю другой ездок — весь белый и на белом коне: «Пусти, сделай милость!» — «Не пущу!» — «Эй, пусти; не выдержу!» Знахарь приподнял голову и сказал: «ну, вже ступай, да только у той байрак, що за нивой». И вслед за тем град зашумел по байраку. Чехи передают этот рассказ в такой форме: завидя градовую тучу, заклинатель решился отвести ее от засеянных полей на дальние пустынные горы, но из середины тучи раздался голос: «Пусти меня! я не в силах сдерживать больше».
Заклинатель бросился к соседу своему — судье, выпросил у него позволение провезти груз через его владения, и через несколько минут все судейские поля были побиты градом; прочие же окрестные поля остались нетронутыми.[35] В бурных, стремительных ветрах поселяне усматривают полет колдуна или ведьмы. По немецкому выражению, колдун ездит на хвосте ветра; как скоро ему понадобится перенестись в дальнюю сторону, ветер приглашает его: «Setz dich auf meinen Schwanz!».[36] На Руси существует поверье, что на
