за вход по двадцать фунтов. Но люди обожают поговорить о себе, и обожают, когда говорят о них, поэтому все активно включились в процесс.
Однако большинству, явно было нечего сказать, а те, кому было что сказать, естественно не были до конца уверены в своих откровениях. И вот очередь дошла до вашего, несколько расстроенного, покорного слуги. Прежде всего, я попытался выразить своё недовольство организацией семинара. Слишком многое было пущено на самотёк, нам не было дано чётких инструкций относительно того, как получать информацию о прошлых жизнях, просто нужно было говорить «всё, что приходило в голову».
«Вы, да будет вам известно, не случайно оказались здесь рядом друг с другом», — строго сообщил ведущий, и это, конечно же, было чистой правдой. А вот всё остальное...
Итак, я начал с женщины, сидевшей по соседству, спросив её, откуда она знает, правда ли то, что я ей скажу. Она ответила, что посмотрит, что она почувствует.
Не скрывая сарказма, я заметил: «Это естественно, но по своему опыту я знаю, что иногда мы испытываем очень сильные чувства по какому-нибудь поводу, а потом выясняется, что мы ошибались. Может быть, и вы вспомните похожий случай? Скажите правду».
И она действительно вспомнила, как однажды почувствовала полную уверенность, что её друзья затеяли у нее за спиной что-то явно неладное. Войдя без предупреждения в комнату, где собрались «заговорщики», она заметила виноватое выражение на их лицах и тогда сделала вывод, что своим неожиданным появлением доставила им неудобство. Несколько ночей подряд её мучила бессонница, пока она, наконец, не узнала, что заговор состоял в том, чтобы отметить её день рождения, а вечеринка должна была стать сюрпризом для нее. А ведь она всю неделю злилась на «заговорщиков» и готовилась отомстить им словом и делом. Наши чувства могут передать нам вкус блюда, что мы называем реальностью, однако порой мы обильно сдабриваем его долей самокопания и приправляем сомнением.
Я попытался объяснить ей, как разобраться с дилеммой прошлой жизни — как только у вас появляется чувство, что вам известно, кем человек был в прошлом воплощении, нужно «отложить» его в сторону и просто попытаться описать нынешнюю жизнь человека. Нам удаётся перенести в эту жизнь довольно большое количество личных качеств, привычек, предрасположенностей и антипатий. Если мы способны более или менее точно увидеть картину этой жизни, то мы с большой долей уверенности можем говорить, о той личности, которая предшествовала нынешнему воплощению. Или наоборот — рассмотрев качества настоящей жизни и её природу, спроецировать их на прошлую жизнь и попытаться представить, какой она была.
Однако пора было переходить к делу, и мне следовало либо смириться с ситуацией, либо замолчать. Я выбрал сидевшую рядом со мной женщину и рассказал ей, чем она любит заниматься, компании, которая она предпочитает, блюда и напитки, которые ей нравятся, в каких странах она хотела бы жить — одним словом, всё, что пришло мне в голову, и что соответствовало сложившемуся у меня в воображении образу её предыдущей жизни — французской аристократки XVIII в.
Это произвело на неё сильное впечатление, чего нельзя было сказать о девушке лет двадцати с небольшим, сидевшей рядом: «Давайте-ка посмотрим, угадаете ли вы, кем была я!»
Моё ложное эго омрачило мой разум, и, не успев даже подумать, я воскликнул: «Конечно!».
Я помолчал несколько секунд, и в голове у меня появился образ молодого политического активиста или борца за свободу из Южной Америки. Кроме того, этот парень был известным боксёром, хотя я и не смог определить, кем же именно из боксёров он был. Я сообщил ей, что у меня есть кое-какие соображения на тему, кем она была, но я не открою ей этого до тех пор, пока она не подтвердит мои предположения о её нынешней жизни. В случае несогласия ей придётся опровергнуть мои слова. Девушка, молча, кивнула.
«В этой жизни вы ненавидите несправедливость. Она выводит вас из себя до такой степени, что вы даже можете дать волю рукам, если не сумеете сдержаться. Вы всегда спорите с начальством, даже когда знаете, что неправы. Таким же был и ваш отец, хотя он и не передал вам эти качества. Ваш характер — это ваша личная заслуга. Вы получили его в соответствии со своей кармой, потому что он помогает вам окружать себя именно той энергией, которая оправдывает ваше внутреннее беспокойство».
Девушка молчала.
«В этой жизни вас не покидает чувство, что вы родились не в той стране, а должны были родиться, скажем, в Аргентине или, например, в Мексике. Вы мечтаете о политической свободе для всех, и, особенно, о свободе личности. Ненависть к церкви горит в вашей душе, но вы всецело поддерживаете духовность. А что же делать с телом, которое так страдает физически от всепоглощающего стремления к духовному освобождению? Всё это приносит вам немало страданий. Ведь, несмотря на то, что вы мечтаете о лидерском признании, вы убеждённая одиночка. Вы пытались избавиться от этого ощущения, предаваясь любовным утехам с кем попало, но в результате ещё больше запутались в собственных чувствах».
В этот момент из глаз девушки хлынули слёзы.
«Вот вам и пришлось заняться боксом, который, если честно признаться, очень вам нравится. Хотя не очень понятно, исходя из чего я сделал такое заключение, учитывая, что выглядите вы совсем неспортивно, и никаких следов занятий ни на лице, ни на носу у вас нет».
Тут она улыбнулась.
«Вы были участницей освободительного движения в Южной Америке. Кроме того, вы были первоклассным боксёром, и теперь вам трудно смириться с мыслью, что вы родились в женском обличье, что так мешает вашему самовыражению в той же степени, в какой вам удалось этого добиться в прошлой жизни. Ну, как вам нравится такая история?»
Она была ошеломлена. Да и я, признаться, тоже. Когда нам действительно это необходимо, на нас нисходит высшая милость. Я не такой уж и проницательный, но когда мне это нужно, на меня «находит».
Подводя итоги того ничем более не примечательного дня, один из ведущих рассказал о том, что ему довелось пережить в прошлых воплощениях, и эти воспоминания вызвали у него бурю эмоций, в частности, последнее, которое касалось его жизни в теле заключённого концентрационных лагерей Германии. Затем он обратился к присутствовавшим с вопросом, хотим ли мы что-нибудь спросить или добавить к сказанному. Я почувствовал, что мне предоставляется возможность поделиться с присутствующими непреходящей истиной о карме, тем более, что под видом истины нам зачастую преподносят всякую умозрительную чепуху. Стараясь сохранить полную беспристрастность, я уверенно заговорил.
— Хотелось бы отметить, сэр, насколько ужасно слышать из первых уст о тех страданиях и зверствах, которым люди подвергали своих братьев и сестёр в этот мрачный период истории человечества. Однако, хотелось бы напомнить и о том, что миллионы наших братьев и сестёр по-прежнему насильно транспортируют к месту их казни не только в дюжине лагерей смерти, но и в каждом городе и в каждой деревне нашей с вами прекрасной страны.
— Что вы этим хотите сказать?, — спросил он, почувствовав в моих словах вызов.
— Если бы на бойнях были окна, все стали бы вегетарианцами — вот что я хочу сказать.
— А какое отношение это имеет к реинкарнации?
— Самое прямое. Наше отношение к животным определяет то, как будут относиться к нам самим в следующих жизнях.
Проигнорировав моё заявление, он с пренебрежением бросил:
— Думаю, что вы, молодой человек, слишком близко принимаете это к сердцу.
— Спасибо, сэр, — ответил я, возвращаясь на своё место. На самом деле, я и не надеялся, что он всерьёз воспримет мои слова, но всё же я остался очень довольным, потому что пять сотен человек услышали, какие параллели можно провести между этими двумя видами человеческой жестокости, и, что мы неизбежно зарабатываем карму, совершая абсолютно любой поступок.
В Ведах говорится, что кармический долг за убийство животных в Кали-югу накапливается до того момента, пока не приходит срок возвращать его в виде войн, вооружённых конфликтов и т. п. — тех самых войн, которые всем нам так ненавистны. Но мира среди людей не будет до тех пор, пока мы не прекратим войну с миром животных.
Существует определённая группа людей, пропагандирующая идею о том, что прекрасные существа на летающих машинах (НЛО) — наши доброжелатели. Как было бы хорошо, если бы именно так и обстояло
