предположить, что Рак попытается лично вручить ей новогодний подарок.
На заре холод уже стал спускаться на восточные пригороды, когда какая-то тень прошла вдоль фасадов домов. Дверь дома под номером 13 открылась, и фигура поспешила внутрь, оглядывая улицу в обоих направлениях, пока пятилась во двор. Минутой позже замерзшая куча грязи уже стояла в прихожей под лестницей, посвистывая на манер возниц-савойяров. Услышав сигнал, Рак появился на лестничной площадке двумя этажами выше, и состоялся следующий разговор:
– Это ты?
– Да.
– Спущусь через минуту.
– Здесь слишком холодно, чтобы ждать. Встретимся в баре на углу – и смотри по сторонам.
И только когда он поддерживал штаны одной рукой, а второй протягивал подтяжки вонючему мужику с пистолетом в руке, Рак понял, что случилось. Спустя приблизительно час, сидя на стуле – причем его лодыжки были привязаны салфетками к ножкам стула – в ресторане «Кадран Блё», он уже помогал Видоку праздновать свою поимку в отдельном номере, разглашая информацию о своих товарищах из преступного мира с наивной верой в то, что это гарантирует ему освобождение.
В то утро комиссар Анри пришел на работу как обычно, повернув с набережной Орфевр и пройдя по застекленной галерее, которая вела от реки во двор Сент-Шапель. Именно там под сенью средневековой базилики в прокуренном кабинете дома номер 6 по улице Птит-Сент-Анн месье Анри вел свою бесконечную войну с преступностью.
Как человек, проведший много приятных воскресных часов за ловлей рыбы в Сене, месье Анри знал, какое это удовольствие перехитрить скользкое создание. Этого удовольствия он был лишен как глава второго округа префектуры. Преступники, которые должны были жить своим умом, оказывались безнадежно глупы. Их жаргон был тайным кодом, который выдавал их так же верно, как и мешок с надписью «награбленное». Недавно воровка по имени мадам Бэли, узнав, что можно заработать, став информатором, сообщила полиции подробности всех квартирных краж со взломом, которые совершила, и удивилась, когда за ней пришли.
Собственные скромные способности комиссара заработали ему репутацию человека со сверхъестественным чутьем. В криминальной среде Парижа он был известен как «злой ангел»; говорили, что еще никто не вышел из его кабинета, случайно не признавшись в преступлении или не дав какой- нибудь важной ниточки, которая приводила к его осуждению. К сожалению, месье Анри был вынужден работать с командой бездельников и некомпетентных людей. Известны были случаи, когда его констебли сидели в ожидании вора-домушника в шкафу на протяжении семидесяти двух часов, в котором он их и запер на ключ, и чуть не умерли с голоду. Так что когда Видок предложил свои услуги в качестве ловца воров, а также предложил создать специальную бригаду сыскной полиции, состоящую из бывших осужденных, комиссар Анри, к завистливому негодованию своих кадровых офицеров, быстро организовал «бегство» Видока из тюрьмы Ла-Форс и отдал ему собственный кабинет с ежемесячным жалованьем сто франков и обещанием премий за каждый арест.
Видок платил за оказанную любезность тем, что выполнял распоряжения господина Анри с почти религиозной преданностью. Как ни странно, Видок умел быть мягким и податливым, как глина, и испытывал нежную привязанность к любому, кто завоевывал его уважение.
Комиссар проводил инструктаж своих офицеров, когда сильный запах заполнил комнату, вслед за которым появился заметно пьяный Видок, державший за воротник свою последнюю добычу. Увидев шеренгу полицейских, Рак стал корчиться от отвращения и изрыгать ругательства. Видок поклонился коллегам и торжественно произнес:
– Позвольте мне и моему прославленному спутнику пожелать вам Нового года!
Комиссар поглядел на этого человека с гордостью. Затем, обернувшись к полицейским, сухо сказал:
– Вот это я называю новогодним подарком! Хотел бы я, чтобы каждый из вас, господа, пришел с таким.
Рака увели в камеру, и с этого дня положение Видока как главы специального подразделения сыскной полиции выглядело неоспоримым.
2. Дело о желтых занавесках
Благодаря Видоку в Париже теперь было центральное сыскное бюро вместо сорока восьми соревнующихся комиссаров, которые отказывались от погони, как только преступник заворачивал за угол улицы и покидал их квартал. Бывший уголовник не только заставил полицию работать более профессионально, но и придал некий грубый шарм подразделению, которое, как считалось раньше, занимается не очень чистой работой.
Для господина Анри Видок был просто самым результативным из всех двурушников, курсировавших между штаб-квартирой полиции и преступным миром. Для преступников он воплощал в себе нечто сверхъестественное, что лишало присутствия духа, нечто неуловимое со стальными кулаками. Его авторитет и сила зиждились на суеверии: окраины Парижа все еще наполовину растворялись в примыкающих к нему сельских районах, где оборотни и ведьмы были такой же частью повседневной жизни, как бешеные собаки и привратники. Однажды одна ничего не подозревающая дочка полицейского сказала ему, что великий Видок может превращаться в пук соломы.
– В пук соломы? Как?
– Да, месье. Однажды мой папа шел за ним, и, когда он уже собирался схватить его за воротник, он схватил только пук соломы. Это не просто слова, вся бригада видела солому; ее потом сожгли.
Однако в методах Видока не было ничего волшебного, и они заслуживают чисто рационального исследования. Во всяком случае, было бы трудно представить себе лучшего проводника по удаленным улицам Парижа, чем человека-ищейку, который вынюхивает их секреты с таким безжалостным удовольствием.
Из всех загадок, которые разгадал Видок – или лишил загадочности путем грубой силы, – немногие были такими разоблачающими, как дело о желтых занавесках.
Прошел почти год с тех пор, как был пойман в сети Рак, и месье Анри надеялся вручить министру еще один новогодний подарок. К сожалению, дело, которое лежало перед ним в тот сочельник, казалось слишком рискованным для Видока. Осужденный по имени Фоссар, специализировавшийся на изготовлении ключей по восковым оттискам и выпрыгивании из окон верхних этажей без вреда для себя, сбежал из тюрьмы Бисетр. (Бисетр, расположенный в двух милях от Парижа, был перевалочным пунктом для осужденных: оттуда, закованные в цепи, они отправлялись в плавучие тюрьмы Бреста, Рошфора и Тулона.) Очевидно, Фоссар был вооружен до зубов и поклялся убить любого полицейского, который попытается арестовать его.
Проблема состояла в том, что Фоссар знал Видока по тюрьме и, безусловно, узнал бы своего бывшего сокамерника. Поэтому месье Анри поручил эту работу кадровым офицерам, которые, должным образом отнесясь к словам «вооруженный до зубов», занялись бумажной работой и безобидным наведением справок, которые показали, что Фоссар действительно по-прежнему подделывает ключи и выпрыгивает из окон верхних этажей. Столкнувшись с малодушием и некомпетентностью, комиссар с неохотой отдал это дело Видоку и предоставил ему самые последние разведданные, которые имели форму подробного, но неубедительного отчета: «Упомянутый Фоссар находится в Париже. Он снимает комнату на улице, которая проходит между рынком и бульваром от улицы Комтесс-Дартуа до улицы Пуассоньер через улицы Монторгей и Пти-Карро. Неизвестно, на каком этаже он живет, но его окна можно узнать по желтым шелковым занавескам. В том же доме проживает швея-горбунья, которая дружит с любовницей Фоссара».
С такой скудной информацией на руках Видок отправился на поиски сбежавшего заключенного.
