Андрей усмехнулся — трактирщик ровно вдвое ухитрился уменьшить сумму наложенного на него выкупа. И это даже с учетом того, что они здесь выгребли пряности, забрали коней, полезные для себя вещи, одежду и оружие.
— Вы взяли малую виру, ваша милость, — негромко сказал купец, — за такие дела на любой земле вам бы его с головой выдали. Мерилом здесь может быть только кровь…
Ни у Новака, ни у синеусого варяга в глазах не было даже проблеска алчности, они совершенно спокойно взирали на груду денег. Охранник даже криво и презрительно усмехнулся, и Андрей понял, что надо как-то выкручиваться, дабы не поползла дурная слава по свету.
Купцы ведь такой народ — скажут где-нибудь, а потом долгонько придется отмываться.
— Холоп не платит кровью первым! Платит его хозяин! Я, Андреас фон Верт, командор ордена Святого Креста, оставляю ему жизнь. Пока не скрещу клинок с тем, кто замыслил преступление против Бога, церкви и ордена. А потому я не стал убивать и его кастеляна.
Андрей с силой вогнал острие меча в пол, ожесточился лицом и глубоко задышал, нагнетая ярость. Ему нужно было хорошо лицедействовать, дабы никто не заподозрил фальши.
— Пан Замосцкий! Передайте это своему хозяину…
— Он мне не хозяин, — гневно вскинулся с лавки поляк.
— Он твой пан и благодетель, — Андрей осадил кастеляна звенящим от гнева голосом. — И я требую от тебя одно — пока обиды ордену не будут смыты, ты не будешь лезть между нами! Не доводи меня до греха — я не желаю тебя убивать! Тем более, тебе нужно прийти в себя, чтобы быть в силах для равного и честного боя. Ровно через год и один день мы можем встретиться на поединке. Выбор оружия теперь за мной! Так?!
— Да, командор фон Верт, — отозвался поляк. — Это справедливо. Вы сегодня дрались, связанные обетом.
Андрей с силой выдернул меч и с лязгом забросил его в ножны. Подошел к лежащему на полу хозяину и грозно бросил:
— Через два месяца я потребую от тебя полностью заплатить виру! Ты заплатил лишь половину. — А сам чуть не хмыкнул, глядя на посеревшее лицо трактирщика, который снова задрожал как лист на ветру.
«Актер, ну и актер. Натурально играет, будто я на самом деле полторы сотни злотых потребую, те, что полчаса назад ему подарил. Теперь у меня есть здесь агент, и не важно, что двойной, „герцог“, как таких в старину именовали. Зато стучать начнет исправно, как дятел! Никуда он не денется — теперь пан Сартский ему клапан живо перекроет».
Андрей чуть кивнул, попрощавшись таким образом с купцом, и пошел из трактира. Он всей кожей чувствовал, что нужно скорее уносить ноги, встреча со стражниками местного пана, что сюда направлялся, могла закончиться для него фатально. За ним устремился Арни, положив руку на рукоять меча, и сгибающийся под тяжестью монет Чеслав…
— Вы хоть понимаете, с кем вы едете? И куда?! Нас преследовать долго будут и очень жаждать нашей смерти! Мучительной смерти! Подумайте хорошо, хлопцы!
Андрей решил дать возможность освобожденным пленникам тихо уйти от орденцев. Но не тут-то было — оба парня встали перед ним на колени, а Чеслав громко сказал, глядя прямо в лицо:
— Ваша милость, лучше умереть под знаменами крестоносцев в битве, чем быть запоротым насмерть. Я попадать в их руки больше не намерен. Желаю дать присягу ордену Святого Креста, буду честно ему служить, не щадя живота своего! До смерти!
— Добрый воин будет, брат-командор. — Стоявший рядом с Никитиным Арни одобрительно крякнул и добавил негромко: — А драться я их научу!
— Хорошо, парни, вы свой выбор сделали, — решил Андрей и спросил: — Оружие и арбалеты загрузили?
— Да, все собрали. В тайнике у хозяина рыцарский меч был спрятан, как вы и сказали нам, ваша милость! Повозку уже загрузили, снеди разной взяли с избытком.
Досталек поклонился и замер, ожидая распоряжений. Андрей ничего не сказал в ответ, только осмотрелся еще раз. Повозка, запряженная парой крепких лошадок, да пять верховых коней под седлами.
Как только Велемир очухается, дальше пойдут верхами. Вроде все сделано как надо, нужно уходить, а то, не ровен час, сам пан Сартский нагрянет.
— По коням! — скомандовал Никитин и с некоторой неловкостью, от тяжести давящего на тело железа, уселся на коня. Арни и Чеслав тут же оказались в седлах, а Досталек тронул повозку, лихо щелкнув кнутом. Миновав ворота усадьбы, маленький отряд выехал на тракт…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
«ИСПЫТАЙ, ЗАВЛАДЕВ ЕЩЕ ТЕПЛЫМ МЕЧОМ»
ГЛАВА 1
— Купец видел командора?! — не столько спросил, а скорее утверждающе произнес пан Сартский, хлопнув латной перчаткой по столу. Дубовые доски под ударом чуть скрипнули, будто ощутили боль.
Пан был высок ростом, широк в плечах и красив той зрелой статью, что достигают мужчины к сорока годам, проведя свою жизнь в походах и лишениях, закаляющих тело и характер.
На нем была только кольчуга, капюшон которой был откинут с русых длинных волос, красиво обрамляющих голову. Вот только взгляд портил впечатление — хищный, с отблесками жестокости и свирепой необузданности, своевольства, столь привычного всем приграничным магнатам.
Такую властную знать соседствующие с поляками немцы называли баронами и графами, вот только эти титулы не прижились в Польше. За исключением князей, что с герцогами вровень стояли…
— Да, ваша милость, — с трудом выговорил кастелян, которому лекарь кое-как «отремонтировал» ногу, соорудив лубок.
Пана Замосцкого мутило, по лбу текли капельки пота.
— Видел? — задумчиво протянул сквозь зубы Конрад Сартский, по лицу пробежала злая гримаса. — Ну, так рассказывать ему будет некому! Зденек!
— Да, ваша милость!
Высокий широкоплечий воин с обезображенным шрамами лицом шагнул вперед, лязгнув пластинами доспеха.
— Возьми два десятка. Догони купца, и…
Сартский не договорил, но эта пауза была зловещей. И магнат с жестокой улыбкой добавил:
— На дорогах разбойники всякие дела свои гнусные творят! Распустили их орденцы, чтоб их! Так что, Зденек, ты уж отыщи их да повесь в наказание за татьбу, что купца с обозниками жизни лишила.
— Я понял, ваша милость! Непременно найду и вздерну!
Воин почтительно поклонился пану и тяжелым шагом вышел из трактира. Даже сквозь тяжелую дубовую дверь донесся его зычный и повелительный голос, отдающий команды.
— Я крестоцеловальную грамоту фон Верту подписал… Что в Бяло Гуру приеду, если вы, ваша милость…
Кастелян говорил тихо, еле выговаривая слова. Но от этого шепота пана Сартского чуть не подбросило на месте:
— Что я должен сделать, пан Ярослав?! Что потребовал этот орденский злыдень, чтоб его громом шарахнуло?!
— Отпустить Стефана Зарембу с людьми, конями и оружием…
