Распрощавшись с кавалером, Байда осушила второй бокал шампанского и начала медленно пробираться к внутреннему двору. Вчера целый вечер она изучала начерченный айгом план Ратуши и теперь без труда ориентировалась в залах, комнатах и переходах.
Гланер там. Появился только что.
Что он будет делать с этими людьми, неважно: они ничего для неё не значат, но позволить ему уйти нельзя.
'Использовал артефакт брата, подонок! Иначе как ещё он мог здесь оказаться незамеченным', - от ненависти у Байды сводило зубы, пришлось остановиться и отдышаться, чтобы вернуть на лицо улыбку.
Тонкая вязь, нанесённая утром на руку хной, покалывала под одеждой.
'Ещё не время!' - шепнула рвущейся наружу энергии тёмная, во всех деталях представляя, как она поступит с телом врага. Он позавидует мёртвым.
Она никогда этого не делала, но почему-то знала, что сумеет.
Улыбка стала шире при виде замершего в дверном проёме человека. Описание сходилось, её жертва была на месте.
Поддавшись порыву чувств, Байда скользнула к нему, но в последний момент заставила себя пройти мимо, едва заметно коснувшись плечом.
- Простите, господин, я вас не заметила, - она разыграла смущение.
Кровь в жилах закипала, сила бесновалась, требуя смерти.
Гланер ничего не ответил, настороженно скользнув по ней взгляд.
- Вы не знаете, в этом году будет фейерверк?
- Не имею ни малейшего понятия. Спросите у распорядителя.
- Не поможете ли найти его? Я тут в первый раз, практически никого не знаю, плутаю по комнатам... Самой смешно! - Байда выдавила из себя беззаботный смех. - Десять раз мимо этого места прохожу, всё никак не могу найти подругу.
- Вероятно, она танцует.
- Наверное, - вздохнула тёмная, искоса, но так, чтобы он заметил, скользнув взглядом по Гланеру. Простой флирт, 'игра глазами', которую раскусят все мужчины. И пусть раскусит - ей именно это и нужно. - Алиэр такая красавица, вокруг неё всегда кавалеры...
Гоэт вторично, на этот раз внимательнее, осмотрел заговорившую с ним девушку. По виду - действительно дебютантка, совсем юное невинное существо. Но было в ней что-то, что притягивало. И пугало. Что-то неуловимое, будто связанное с каким-то воспоминанием.
- Так вы поможете мне? Если вы заняты, я не стану навязываться, справлюсь сама. Простите за беспокойство.
Тяжело было повернуться к нему спиной, но необходимо. Он не должен заподозрить, не должен понять, на кого она похожа. Пусть же, повинуясь любопытству, шагнёт за ней в полумрак, в объятия пьянящей мести.
Она поцелует тебя в губы, Гланер Ашерин, нашепчет на ухо, как ей одиноко, как душно здесь, и ты уведёшь её, думая получить наслаждение, а получив смерть.
Твоей кровью окрасится пол, камни мостовой или простыни постоялого двора - это как пожелаешь, декорации неважны, - а твоя агония станет музыкой для сердца сестры убитого тобой друга.
- Как вас зовут? - Гланер ухватил её за плечо и резко развернул к себе.
- Пустите, мне больно!
Байде хотелось зашипеть, вцепиться зубами в эту руку, разорвать в клочья, а не изображать чужую сущность.
- Тебя подослал инквизитор?
Гоэт подтащил упиравшуюся девушку к двери, отпер её и вытолкнул Байду на заснеженный двор. В руке вспыхнул светляк.
- Сумасшедший! Грубиян, хам!
Байда вырвалась, больно чиркнув ногтями по его лицу. С минуту она стояла напротив него, вперившись немигающим взглядом в его зрачки, а потом метнулась обратно в помещение.
Гланер опередил её, загородив проход.
Не нравилась ему эта девушка, не случайно она оказалась рядом. И ведь не закричала, не позвала на помощь, как поступила бы любая другая. Её куда-то тащит незнакомый мужчина, а она ограничивается скупыми ругательствами, царапиной на щеке и даже бежит не сразу.
Если только девочка не так уж невинна, как кажется, и хочет от него конкретных вещей.
Байда в упор смотрела на него, пользуясь темнотой, не скрывая истинных чувств, потом шагнула к нему и впилась жёстким поцелуем в губы. Он подозревает, значит, придётся усыпить его бдительность, пробудить инстинкты. Пусть противно, но оно того стоит.
Гланер грубо ответил на поцелуй, ухватил за плечи, развернул и прижал спиной к стене. Его руки скользнули по её телу. Казалось бы, всё, как и должно быть, но Байда вдруг поняла, что он её обыскивает.
Резкий удар в пах заставил Гланера согнуться пополам.
- Ты же хотела!
- Неужели? - Байда рассмеялась, выпуская наружу силу, позволяя ей заполонить разум. - Меня тошнит от тебя, ублюдок, и хочу я совсем другого. Это тебе за Доновера!
Кинжал тускло блеснул в её руке и обрушился на гоэта. Но Гланер успел перехватить его, вывернув запястье девушки.
- Сестрёнка, да? - он попытался вырвать оружие, но Байда и не думала разжимать пальцы. Даже несмотря на боль. - И неопытная. Сколько тебе?
- Тебе хватит, предатель!
Изловчившись, тёмная ударила его каблуком по ноге и вырвала руку. Запястье распухло и ныло.
Глаза её стали темнее ночи.
Оторвав подол, чтобы не мешал передвижениям, Байда слегка нагнулась, словно кошка перед прыжком, и, морщась от боли, стянула длинные перчатки, обнажив вязь рисунка.
- Даже не пытайся: опыта не хватит! - рассмеялся Гланер. - Такая же идиотка, как твой братец. Так что иди сюда, пока сила изнутри не разорвала. Управлять ей ты всё равно не умеешь.
Байда отреагировала на его слова чередой ругательств.
Что он о себе возомнил, неужели действительно думает, что перед тем, как убить, ещё и развлечётся с ней? В том, что в живых не оставит, Байда не сомневалась: враг за спиной - воткнутый в спину нож.
Крутанувшись на месте, она попыталась мысленно представить волну огня и направить её на гоэта. Не получилось. Зато получился смертоносный пульсирующий огненный шар, который Байда метнула в Гланера. Сначала один, потом второй: бурлившая внутри тёмная энергия легко перетекала в простейшие физические сущности.
К сожалению, один из шаров лишь краем задел плечо гоэта, и вся сила обрушилась на ни в чём не повинную стену, оставив после себя обуглившуюся отметину. А ведь она соприкасалась не с деревом.
Байда чувствовала, как энергия стремительно меняет её сущность, превращая в демона, полностью забрав контроль над разумом. Теперь ей руководило одно желание - убить Гланера. Она не способна была трезво оценивать ситуацию, слышать и видеть что-нибудь, кроме врага.
Если бы Байда была старше, опытнее, то представляла бы не шуточную опасность, но так она теряла энергию напрасно, превращая её не в заклятия, а в ненависть.
Гланер упрекал себя за то, что сразу не раскусил девочку. Ведь вела себя подозрительно, заигрывала целенаправленно с ним, так старалась привлечь внимание. И ведь сразу почувствовал к ней интерес, сразу она ему кого-то напомнила. Теперь-то, в свете светляка и разрывающихся огненных шаров, и её признания всё стало на свои места. Она же на брата похожа, хоть и глаза другие.
Малолетка ещё, безрассудная, не сознающая в полной мере своих возможностей. Шары, конечно, мощные, как у Доновера, только целиться не умеет. И не додумается другие, более действенные,
