На плане 1817 г. у северной границы участка изображено существующее здание, бывшее тогда одноэтажным, ближе к берегу Яузы - пруд, и у южной границы какие-то постройки, вероятно, хозяйственного назначения.
Возможно, что это здание усадьбы было возведено в конце XVIII в. с включением в него более старой постройки. Между 1817и 1827 гг. оно приобрело современный вид: протяженный корпус, поставленный торцом к высокому берегу Яузы, с выделенным центром коринфским шестиколонным портиком и небольшим над ним мезонином и с ионическими портиками на крыльях. Внутри еще сохранилась парадная анфилада комнат, кое-где старые печи, лепнина и двери.
К 1828 г. вся эта огромная барская усадьба перешла к московским первой гильдии купцам Александру и Ивану Алексеевым, заведшим здесь текстильную фабрику, для который они построили множество деревянных зданий ближе к Золоторожской улице, и, вероятно, тогда же они возвели южный большой каменный корпус, в котором было ткацкое отделение (дом N 40, там теперь находится типография N 9). Увидеть его сейчас довольно трудно, он почти полностью загорожен гаражами и какими-то строениями. Главное же здание всегда было, как можно понять из имеющихся документов, жилым, и в нем сохранились и были отреставрированы прекрасные лепные карнизы, печи, двери и роспись потолков.
К северу от строгановской усадьбы находилась не меньшая усадьба княгини Варвары Алексеевны Репниной (дочери графа А. К. Разумовского). У границы с участком Строгановых стоял большой деревянный дом с портиком, с крыльями флигелей, а у противоположной границы, за прудом находились большие каменные и деревянные оранжереи и конный двор. Эта усадьба нанималась в 1840 - 50-х гг. для больницы, а в 1872 г., как и бывшая строгановская, принадлежала богачу, банкиру В. А. Кокореву, потом Северному обществу страхования - там располагались его 'московские склады', а с начала 1880-х гг. здесь находилась Московская складочная таможня (ее служебные помещения занимали Строгановскую дачу).
Еще далее к северу с левой стороны можно увидеть церковные купола на Новоблагословенной улице (Самокатной ее назвали в 1924 г. по самокатному, то есть велосипедному батальону красных воинов, располагавшемуся в 1917 г. на Золоторожской улице). Церквей здесь две: летняя и зимняя,
Первой в 1801 г. была выстроена летняя деревянная Троицкая, замененная каменной в 1819 г. (и перестроенной в 1836 г.), а зимняя Введенская - в 1821 г., архитектор А. Ф. Элькинский. Обе они находились во Введенской общине, образованной в первые годы единоверия, компромиссного сосуществования староверов с официальной церковью (почему и улицу, где находились единоверческие церкви, назвали Новоблагословенной, т. е. в честь единоверия, одобренного, так сказать, заново). В советское время обе церкви были, конечно же, закрыты, но однако не разрушены. Троицкую церковь закрыли по постановлению президиума Моссовета от 31 марта 1933 г. и передали ее 'для специальных (!) нужд ОПТУ'.
В 1800 г. этот участок принадлежал действительной статской советнице П. Ф. Астафьевой, у которой он приобретен для общины, и уже 16 марта 1801 г. там освятили деревянную Введенскую церковь, а потом уже выросли и каменные здания.
Совсем рядом, на территории бывшей репнинской усадьбы выросло другое здание, на фасадах которого неоднократно повторяется надпись: 'N 1'. Это так называемый Казенный винный склад N 1, как тогда назывался водочный завод. Несколько таких заводов появились в Москве с введением водочной монополии казны, получавшей огромные доходы от продажи горячительных напитков. Завод был выстроен по проекту архитекторов Н. Г. Фадеева и В. А. Величкина с применением новейшей технологии, для приготовления водки использовалась чистейшая вода из артезианской скважины. Теперь это водочный завод 'Кристалл'.
* * *
Тесно связанной с Москвой была Рогожская старообрядческая община, выросшая вокруг Рогожского кладбища за границами Камер-коллежского вала (улица Рогожский поселок, N 29),
Очень своеобразный уголок Москвы - Рогожское кладбище! Когда-то оно было известно многим в России, а сейчас о нем знают только любители московской истории да ревнители 'древлего благочестия' - старообрядцы.
Начало расколу в русской церкви положил патриарх Никон, взявшийся за исправление церковных книг, в которые переписчиками было внесено много ошибок, и церковных обрядов, которые, по мнению его, поддержанному царем Алексеем Михайловичем, не соответствовали истинным. Однако с самого начала реформы встретили ожесточенное сопротивление, вылившееся в отделение части верующих от господствующей церкви, в раскол ее.
С течением времени в среде противников официальной церкви проявилось несколько течений. На севере России, куда ушли многие приверженцы раскола, развилась так называемая 'беспоповщина' - у них не было священников, рукоположенных в сан, их обязанности выполняли сами члены общины - миряне. Это течение впоследствии также разделилось на несколько ответвлений: поморского брачного согласия и неприемлющих брак, в том числе федосеевцев и филипповцев. Главным центром федосеевцев в Москве было Преображенское кладбище.
Другое крупное течение - поповцы (оно также разделилось на множество толков), те, кто приемлют священников из официальной церкви, правда, под условием их перекрещивания - 'перемазывания'. Московский центр поповцев, Рогожское кладбище, было основано в одно и то же время с Преображенским и в связи с одним и тем же событием.
В 1771 г. Москву посетила грозная эпидемия - чума, подобравшаяся к ней с юга, возможно, с театра военных действий между Россией и Турцией. Спасения от нее не было. Москвичи умирали тысячами, и городские улицы оживлялись только мрачными процессиями: тянулись вереницы телег с наваленными на них трупами, сопровождаемые 'мортусами' - уголовниками, одетыми с ног до головы в просмоленные одежды, в колпаках с прорезями для глаз. Спаслись те, кто смог уехать из обреченного города еще при первых признаках эпидемии, остальные же были заперты в Москве, огражденной карантинами - вооруженными заставами.
В это время старообрядцы, жившие в разных местах города, обратились к городским властям с предложением отвести им землю для кладбищ и построить при них больницы, приюты и часовни. Разрешение они получили, и тогда в Преображенском поселились беспоповцы, а для поповцев отвели за Рогожской заставой часть земли деревни Новоандроновки. Участок огородили деревянным забором и выстроили деревянные же здания.
Со временем Рогожская община стала богатой и влиятельной. Старообрядцы не пили, не курили, не проматывали состояния, были расчетливы и осторожны в своих сделках и поэтому постепенно накопили немалые капиталы. Но они не только занимались торговлей, устройством фабрик да наживанием денег. Старообрядцы испытывали великое уважение к старопечатной литературе, к древней живописи, и благодаря им русская культура обязана спасением многих своих сокровищ: 'Без них все бы бесследно погибло', - писал исследователь старообрядчества П. И. Мельников, писатель, известный под псевдонимом Андрей Печерский.
В начале 1790-х гг. в Рогожской общине насчитывалось 20 тысяч прихожан, в 1822 г. - 35 тысяч, а в 1825 г. - 68 тысяч. При Екатерине II и Александре 1 старообрядцев не преследовали, и они сумели выстроить у кладбища несколько церквей. Первой по разрешению присланного Екатериной в охваченную чумой и беспорядками Москву князя Григория Орлова возвели деревянную часовню. В 1776 г. рядом с ней выстроили каменную и освятили ее во имя святителя Николая, но позже старообрядцы решили выстроить большую церковь.
Согласно документам, опубликованным в 1882 г., они, обратившись сначала к архитектору М. Ф. Казакову, заказали проект небольшой часовни и утвердили его у московского главнокомандующего князя А.
