институт'.
Последний на углу Бабушкина переулка - особняк (N 22) со сложным сочетанием различных по размерам объемов, соединенных в одно целое общей декоративной обработкой большим рустом и раскраской в два цвета.
Он как бы состоит из двух почти одинаковых частей, имеющих два отдельных входа: над левым вензель 'ФП', над правым - 'АК'. Что скрывается за этими буквами? В архиве выяснилось, что владельцем особняка, построенного архитектором К. В. Трейманом в 1895 г., был тот же И. К. Прове (см. дом N 16), построивший его для детей - сына Федора и дочери Адель, в замужестве носившей фамилию Калиш, почему и были помещены эти вензели над входами в особняк.
После переворота октября 1917 г. и до сих пор в особняке находится противотуберкулезный диспансер.
Еще один особняк Прове - в Бабушкином переулке (ул. Лукьянова) - дом N 5. построенный для еще одной дочери И. К. Прове Эмилии Миндер архитектором А. Э. Эрихсоном в характерном для него суховатом варианте неоклассицизма. За ним стоит гранитный бюст Ленина с галстуком, поставленный здесь потому, что в бывшем особняке находился райком комсомола.
За Бабушкиным переулком - одна из самых больших усадеб (N 26) на Новой Басманной улице. История ее начинается в то время, когда граф Н. А. Головин скупает несколько участков и строит себе деревянные хоромы - это все происходило в 1755 - 1756 гг. От него усадьба, выходившая и на Новую и на Старую Басманные, переходит в конце XVIII в. к внуку знаменитого Акинфия Демидова Никите Никитичу; он, вероятно, и строит по красной линии Новой Басманной большой дворец с двумя каменными флигелями, купленный в 1805 г. князем Михаилом Петровичем Голицыным, продавшим перед тем сравнительно небольшой дом на Старой Басманной (N 15). Ему, вельможе, шталмейстеру, а потом и действительному камергеру, нужно было соответствующее статусу помещение. Современники писали о 'великолепном доме' князя и его 'славной картинной галерее', о которой говорили, что ее 'можно назвать музеем или московским Эрмитажем в малом виде: то же разнообразие предметов, тот же вкус ко всему изящному и то же искусство в размещении их'.
После 1812 г. дом Голицына в Москве получил прозвище 'несгораемого' - он чудом уцелел среди погоревших домов по всей Новой Басманной. В 1831 г. Голицын расстался с домом, который уже не мог содержать, и через три года его приобрел 'Попечительный совет о заведениях общественного презрения' для Сиротского училища. Переустройство бывшего княжеского дворца включало и строительство домовой церкви, апсиду которой можно видеть с левого восточного торца здания; в 1837 г. ее освятили во имя Успения святой Анны. Сейчас в этом здании больница, ведущая свою родословную от так называемой Басманной больницы для чернорабочих, которая в начале 70-х годов прошлого века стала работать здесь. В советское время в больнице работали такие выдающиеся медики как М. С. Вовси, Е. М. Тареев, В. Э. Салищев.
Последний дом на правой стороне, отделанный керамическим кирпичом - N 28, с двумя большими эркерами, красивым рисунком балконов и неожиданно мрачными, с опущенными уголками губ, женскими масками. Его построили для купца М. А. Мальцева (отсюда и вензель 'М' наверху) по проекту Н. И. Жерихова в 1905 г.
Елохово
К Немецкой слободе с северо-запада примыкало село, называвшееся Елох, Елохово или Ехалово. Все эти названия, как полагают, являются искажением слова 'ольха', которое, по уверению словаря Даля, произносилось как 'елоха'. В этих местах протекал ручей Ольховец, берега которого, вероятно, поросли ольхой, ольшаником. Но И. Е. Забелин писал, что 'ольхой' называлось и мокрое, болотистое место и такие названия 'в этом смысле, а не в значении леса, служат обозначением некоторых местностей Москвы'.
Ручей Ольховец был правым притоком речки Чечера, впадавшей в Яузу. Мемуарист прошлого века писал, что 'еще на нашей памяти старожилы припоминали, как они ловили в ней (в Чечере - Авт.) для домашнего обихода разную рыбу мелких сортов'. Притоком Чечеры, но с левой ее стороны, был ручей Кукуй, ограничивавший с запада территорию Немецкой слободы. Через Чечеру был перекинут мост, называвшийся так же, как и улица, шедшая по нему, Елоховским, а в просторечии Ехаловым. Он существовал до 1873 г., после чего был разобран.
В 1919 г. Елоховскую улицу, хранившую память о старинном селе, почему-то переименовали в Спартаковскую, но не в честь известной теперь футбольной команды, как думают некоторые, а по названию немецкой революционной организации 'Спартак', ставшей ядром будущей компартии Германии.
Еще во второй половине прошлого века Елоховская более походила на захолустную улицу небольшого уездного городка, чем на столичную магистраль. По словам московского бытописателя, она оживлялась только вечером и утром, '...когда население Семеновского, Преображенского, Черкизова, Измайлова и других пригородных селений спешит через всю ее шестиверстную ленту утром - в город, вечером - из города, кто на конке, а кто и на своих на двоих. В эти часы дня ее тротуары бывают переполнены пешеходами, линеечные клячи несутся словно на скачках, а конки скрипят под тяжестью каждая свыше чем полсотни пассажиров, сидящих и на империале, и друг на дружке, стоящих и внутри вагонов, и на их площадках, и на их ступеньках. Но минуют эти часы, и вся улица, как бы утомленная только что испытанным нервическим возбуждением, впадает в обычное забытье, погружаясь в какое-то сонливое настроение, нарушаемое изредка проезжающим экипажем или через силу плетущеюся из города с двумя- тремя пассажирами линейкой, с тем, чтобы снова с наступлением сумерек испытать тот же непродолжительный, но лихорадочный припадок возбуждения и оживления'.
Село Елох знаменито тем, что это родина святого Василия Блаженного, Христа ради юродивого и чудотворца, не боявшегося обличать даже самого царя Ивана Грозного. Родился юродивый в 1469 г., а умер в глубокой старости, 83 лет, в 1552 г. Погребение его совершалось с большими почестями, царь Иван Васильевич с боярами нес гроб, а обряд погребения совершал митрополит Макарий. Похоронили святого у Троицкой церкви на Красной площади, и по открытии мощей его, над погребением возвели в 1588 г. придельный храм. С тех пор Троицкую церковь часто называют собором Василия Блаженного.
Надо думать, что еще тогда, когда здесь было подгородное село, в нем стояла приходская сельская церковь, перестроенная в 1720-х гг. на средства царевны Прасковьи Ивановны. Здание ее, претерпевшее много перестроек, сохранилось и находится на Елоховской улице (N 15). Первоначально деревянная, она в известии 1694 г. называется 'новопостроенной', а в 1717 г. каменной с одним Благовещенским приделом.
В состав прихода церкви Богоявления входили не только те прихожане, которые жили на землях бывшего села, но и православные, поселившиеся в отдалении - на землях Немецкой слободы. С течением времени, с постепенным исчезновением замкнутой иноземной слободы, их становилось все больше и больше, и тесная Богоявленская церковь уже не вмещала всех молящихся. В 1792 - 1793 гг. к ней пристроили обширную трапезную, куда перенесли и старый Благовещенский придел, а также освятили новый - во имя св. Николая Чудотворца. Тогда же начали постройку новой колокольни.
В XIX в. церковный приход продолжал увеличиваться и богатеть, и храм опять перестраивается. Причт и прихожане обращаются к одному из самых видных московских архитекторов Евграфу Дмитриевичу Тюрину, и он представляет проект новой огромной, величественной церкви, которая строится, примыкая к старой трапезной, в 1835 - 1845 гг.
До сих пор мы можем любоваться ее прекрасными выразительными формами в перспективе улицы, ее торжественными входами, оформленными наподобие триумфальных арок, и особенно монументальным пятиглавием, в котором особенное внимание обращает главный купол. В нем, по мнению В. В. Згуры, первого исследователя творчества Тюрина, неоспоримо сказывается влияние римского собора святого Петра, его купола - творения знаменитого Микеланджело Буонаротти.
В истории московской архитектуры Богоявленская церковь, по наблюдению того же В. В. Згуры, 'последний памятник великой художественной эпопеи. Ею можно заканчивать историю московского
