участие в войне постоянно ставит всякого перед опасностью для жизни. Но в разобранном случае опасность для авиации минимальна.
Внушение этого сознания имеет большое воспитательное значение как для штабов, так и для летчиков.
Изложим наши рассуждения в нескольких сжатых положениях.
1. Огромное значение имеет моральное состояние личного состава истребительной авиации; оно не однородно; полноценного летчика-истребителя воспитать трудно.
2. Принципы ведения самого воздушного боя, вообще говоря, во всех государствах большей частью одинаковы (для одноместных самолетов); способы же применения истребительной авиации (на фронте и в стране) различны. На них влияют как цели войны, так численность сил и непрерывность фронтов.
3. «Овладение воздухом» и «господство в воздухе» — понятия мнимые. Можно говорить только о «превосходстве в воздухе», хотя и это понятие также относительно. Поэтому «превосходство в воздухе» возможно даже для стороны, численно более слабой, но это превосходство будет ограничено и притом строго ограничено как во времени, так и в пространстве. Кроме того, превосходство в воздухе достигается не только с помощью всех родов авиации, но и с помощью средств противовоздушной обороны.
4. Истребительная авиация применяется массированно. Она лишь тогда будет грозной силой, когда будет выступать сомкнуто, в большом количестве, на небольших участках фронта. Наоборот: широкие фронты и небольшая насыщенность их истребительной авиацией создадут, как правило, значительно более легкие условия для работы авиации обеих сторон.
5. Имея небольшое количество истребительной авиации и большое протяжение фронтов, мы вынуждены тщательно увязывать действия истребителей с операциями земных войск и применять их, главным образом, над полем боя на направлении главного удара.
6. Истребительная авиация как средство уничтожения вообще слаба. Выступая же сомкнуто, в крупных силах на небольших участках фронта, она является превосходным средством для противодействия работе авиации противника.
7. Работа истребительной авиации наиболее продуктивна на стабилизованных фронтах. При соответствующих технических (аэродромы, связь) и тактических (большое количество подлежащих поражению самолетов) условиях, только на таких фронтах можно добиться положительного результата работы.
8. Качество материальной части также играет не последнюю роль. Обладание первоклассными самолетами повышает моральное состояние летчиков; мораль же летчиков, обладающих худшими самолетами, подавляется.
Таков результат нашего анализа. Теперь мы можем приступить к разбору вопроса об использовании истребительной авиации в тех формах боевых действий, в которых работа ее может быть наиболее действительной, т. е. в наступлении и обороне на устойчивом фронте. Кроме того, мы упомянем также о работе истребителей при охранении маршей, высадке войск и т. п. Мы ограничимся рассмотрением вопросов применения истребителей над полем боя и в ближнем тылу; вопрос о применении истребителей в глубоком тылу, как относящийся к противовоздушной обороне, требует особого рассмотрения.
Вспомним некоторые положения устава.
Поражение противника в воздухе имеет целью:
— обеспечить свободу действий собственной авиации и привязного воздухоплавания над полем боя;
— затруднить, а в определенных случаях и парализовать действия неприятельской авиации.
Обеспечение работы собственной авиации является задачей оборонительной, противодействие же работе авиации противника является задачей наступательной. Это с оперативной точки зрения; с точки же зрения тактики воздушного боя действия истребителей всегда наступательны.
Обеспечение работы разведывательных самолетов, самолетов, ведущих наблюдения в интересах командования, артиллерии и пехоты, привязных аэростатов и, в отдельных случаях, самолетов ближней разведки является задачей оборонительной; оборонительной же является задача обеспечения войск в районах их сосредоточения, и особенно во время их маршей, высадок, переправ и т. д.
Противодействие работе авиации противника, а в некоторых случаях и парализование ее как над полем боя, так и в тылу является задачей наступательной.
Способы оборонительных и наступательных действий истребителей предусмотрены уставом. Говорить о них мы не будем, так как тот или иной способ действий выбирает авиационное командование. Общевойсковое командование должно только определить характер действий истребителей. Наступательный или оборонительный? Обеспеченные свободы действий собственной авиации или же противодействие работе авиации противника? Только это решение и будет требоваться от командования в отношении истребительной авиации. Решение «обороняться или наступать в воздухе» пройдет через все ступени общевойскового командования (командующий, начальник штаба, начальники частей), не нуждаясь в детальном развитии; это решение, без детального развития, пройдет даже через начальника воздушных сил армии. Лишь командир истребительной авиации (командир группы или дивизиона) разовьет это решение в тот или иной способ исполнения. Само собой разумеется, что, поскольку высшее командование определит характер действий, подчиненное ему командование, в интересах которого непосредственно будет работать истребительная авиация, должно согласовать с истребителями время и место работы.
Мне представляется необходимым разъяснить кажущуюся нелогичность. Ведь можно думать, что, обеспечивая свободу действий собственной авиации, мы тем самым затрудняем работу неприятельской авиации и выполняем как бы двойную задачу, и наоборот: затрудняя работу авиации противника, мы тем самым облегчает работу собственной авиации.
Это кажется правильным лишь на первый взгляд. Поясним это примером.
Мы обеспечиваем работу собственной авиации. В этом случае наша истребительная авиация, прикрывающая наши самолеты, не должна, собственно говоря, интересоваться работой неприятельской авиации, если эта работа не мешает нашей авиации. Поэтому, рассуждая теоретически, два самолета — один наш и другой неприятельский — могли бы работать одновременно на одном и том же участке фронта (например, корректируя огонь артиллерии); в это время своя истребительная авиация не должна была бы нападать на самолет артиллерии противника, потому что он не мешает работе нашего самолета. Кто же мог бы ему мешать? — Ясно, истребительная авиация противника, высланная для того, чтобы сбить наш самолет; поэтому наша прикрывающая истребительная авиация должна была бы выжидать, когда появится истребитель противника.
Таким же образом представляется дело и тогда, когда мы поручаем нашей собственной истребительной авиации бороться с работой авиации и привязных аэростатов противника; в этом случае истребители должны будут действовать наступательным образом. Рассуждая также теоретически, мы придем к выводу, что наша истребительная авиация должна была бы броситься на самолеты наблюдения противника, помогающие пристрелке артиллерии, несущие дозорную службу, взаимодействующие с пехотой, разведывающие и т. д., не обращая внимания на то, что в это время делает своя авиация наблюдения.
Мы дали образец чисто теоретического рассуждения. В действительности, однако, чтобы избежать столь далеко идущего разграничения, наступательные и оборонительные действия становятся в исполнении до некоторой степени сопряженными, но все же не настолько, чтобы их можно было охватить одним общим заданием: «Обеспечить свободу себе и ограничить ее для противника». В каждом отдельном случае командование должно ставить только одну из этих задач. Если командование ставит одновременно две задачи, оно должно быть готовым к тому, что это потребует почти удвоенных сил истребительной авиации.
Мы выяснили, что от командования мы должны требовать точности только в отношении решения: действия наступательные или оборонительные. Но, с другой стороны, следует помнить, что действия истребительной авиации могут быть успешными только в позиционной борьбе, т. е. при наступлении или обороне на укрепленном фронте. Остается, следовательно, понять, какую форму действий истребительной авиации надлежит применить в наступлении или обороне. Когда действовать наступательно и когда
