По следам кочевников. Монголия глазами этнографа

пролезающие в дверь, и только после того ставят вокруг каркасные стены, растягивают решетки, соединяют их на местах стыков. Потом устанавливают дверную притолоку, привязывают ее и берутся за так называемую внутреннюю бечевку (дотор осор), которая по кругу соединяет концы каркасов. Бечеву натягивают так, чтобы верхний конец каркаса был немного выгнут. В дымовое отверстие продевают центральный шест и укрепляют его четырьмя веревками. Шесты устанавливают примерно так же, как в Венгрии, когда на майское, дерево поднимают венок. Один человек стоит посреди юрты, поддерживает верхнее кольцо крыши и связывает его четырьмя бечевками, остальные держат шесты. Каждый шест вставляется в отверстие на кольце крыши, а другой его конец крепится веревкой к верхней части каркаса. После этого можно отпустить кольцо, оно будет держаться. Но вот четыре бечевки хорошо натянуты. Теперь можно устанавливать шест, спускающийся сверху к двери; на конце этого шеста нет петли, и он упирается в дверную притолоку. Кольцу на крыше придают нужный наклон и подпирают его центральным столбом. Искривленные части юрты выравнивают, привязав к ним груз. Потом каркас покрывают рогожкой (так делают только дербеты). Рогожкой покрывают крышу, затем поднимают войлок, сначала на левую стену, потом на правую и под конец — на заднюю. Теперь можно приступить к покрытию крыши двумя войлоками. Это уже более сложное дело: войлок на земле складывают по определенным правилам, поднимают его на крышу и там расстилают при помощи длинного шеста. Пока двое бегают вокруг юрты, обязательно по движению солнца, подпоясывая ее шерстяной веревкой, остальные уже вносят вещи. Остается прикрепить войлок, закрывающий дымовое отверстие, и полотно на потолок, и юрта готова. В самом низу укладывают еще узкую войлочную полосу, чего дербеты раньше не делали. Они — переняли это всего несколько лет назад у халха. Теперь остается поставить плитку, вывести трубу, разместить кровати и разные мелкие вещи.

Снова смотрю на часы; юрта установлена меньше чем за полчаса. Мои монгольские друзья утверждают, что это можно сделать гораздо быстрее, особенно если люди соревнуются или спешат укрыться от непогоды. Юрта поставлена по существу двумя мужчинами, хозяйка и дети помогали главным образом распутывать бечевки и завязывать узлы, а также при установке потолочных жердей и размещении мелких вещей. Для каждой бечевки предусмотрено определенное место и способ завязывания узла. Нарушать этот порядок не полагается.

Когда мы возвращаемся в город, поднимается сильный ветер, пригоршнями бросающий в лицо степной песок. Люди попрятались в юрты. При кочевом образе жизни с ветром приходится считаться. В Монголии в любое время года он почти всегда дует с севера, вот почему дверь юрты обращена к югу. Основное Назначение юрты — защищать своих обитателей от ветра; от сильных дождей им страдать не приходится: осадки в Монголии скудные, Глинобитные крыши маленьких городских домиков тоже свидетельствуют о том, что их строители не рассчитывают на сильные дожди. Зимой юрту покрывают двумя-тремя слоями войлока — превосходного теплоизоляционного материала. Самые лучшие толстые куски войлока защищают северную сторону юрт. Круглая форма монгольских юрт тоже объясняется необходимостью борьбы с ветрами. Даже буря не может сорвать стены, хотя они не укреплены в земле и под ними нет никакого фундамента. Только современные городские юрты ставят на деревянные ножки, но это делают скорей для защиты от холода. Казахские юрты с загнутыми шестами крыши — более обтекаемой формы и выше монгольских. Круглая форма юрты не случайна, такую же форму придают всем другим сооружениям: загонам для скота, изгородям и т. п. Зимой штормовой ветер поднимает метель, от которой скот защищают только изгороди, поставленные с наветренной стороны.

Монголов спасает от ветра и покрой их одежды, застегивающийся сбоку. Человека в нашем европейском платье с застежкой посередине ветер пробирает моментально. Национальные головные уборы тоже хорошо защищают от ветра и солнца. Наушники монгольских шапок завязывают спереди, превращая их в козырек, прикрывающий глаза от солнца и пыли. Обувь тоже удобна при ветрах. Ботинки на шнурках в один миг наполняются песком, а голенища монгольских сапог скрыты под одеждой. Войлочная подкладка сапог, которую иногда носят отдельно как валенки, тоже прекрасно защищает от ветра, хотя в сырых местах она непригодна.

Но если зимой, осенью и весной ветер — враг монгольских кочевников, то летом при нестерпимом зное приносимая им прохлада — сущее благословение. Самое прохладное место летом — все та же юрта. Войлок снизу приподнимают, и ветер свободно проникает через каркас, а сверху войлочная кошма служит прекрасной защитой от палящих лучей солнца. В окрестностях Улангома, да и в других местах летом очаг выносят наружу.

Дождь не доставляет больших хлопот монголам, так как идет он очень редко. В дождливые летние недели юрту покрывают старым войлоком: его не жаль.

Большую роль в жизни кочевника играет не только погода, но и передвижения. Постоянная перемена места наложила отпечаток на всю монгольскую культуру. Форма и устройство жилищ отвечают потребностям кочевого быта: юрту можно быстро собрать и разобрать, она очень легка и в сложенном виде занимает мало места. Все четыре каркаса юрты занимают не более 2,5 квадратного метра, Шесты крыши связываются вместе — (вот и вся упаковка жестких частей юрты, не считая кольца крыши, которое не разбирается. Все имущество кочевника вместе с юртой и домашней утварью перевозят четыре-пять вьючных животных (волов, яков, верблюдов) или такое же количество телег.

Монгольская одежда тоже приспособлена к кочевой жизни. Покрой ее остался неизменным с маньчжурской эпохи. Кое-где еще носят одежду лам, сохранившую более древние национальные формы, но разница между ними совсем незначительна. Платье монголов во всех случаях удобно для верховой езды. Форма сапог приспособлена к стременам, почти от всех головных уборов спускается ремешок под подбородок, чтобы при скачке их не сорвал ветер.

Суровые природные условия породили кочевой образ жизни и обусловили исторически сложившийся общественный строй. Климат заставляет скотоводов передвигаться. Летом на равнинах трава выгорает и приходится перегонять стада на более прохладные, горные пастбища. А зимой холод заставляет искать убежища в лучше защищенных от него долинах. Но здешним скотоводам надо думать еще и о воде, в степях ее мало. Забота о водопое никогда не оставляет пастуха, и он перегоняет стада от одного источника к другому. Травы тоже бывают разные. Пройдешь какой-нибудь километр — и травостой совсем меняется. А ведь не всякая трава и не в любое время года будет самым лучшим и вкусным кормом. В иных местах удобнее располагаться ка ночь, в других — делать дневные привалы.

Но не только человек перегоняет стада, иногда они сами вдруг начинают передвигаться. Нельзя удержать на небольшом пространстве дикие, стремительные табуны. Иногда они вдруг срываются с места — то ли из-за докучливых оводов, то ли из-за волков и снежного бурана. Часами мчится такой табун, уносясь за тридевять земель, пока не успокоится. Пастуху не остается ничего другого, как стараться не отстать.

Все перечисленные выше и многие другие природные предпосылки создают только условия для зарождения кочевого быта. Но чтобы на определенной территории действительно сложился кочевой образ жизни, необходима еще известная стадия общественного развития. Общество должно уже находиться на более высокой ступени, чем та, когда люди ограничивались приручением диких животных, пойманных на охоте. Только крупные коллективы и племена могли хорошо организовать охрану больших стад. И собственность на скот не могла здесь принадлежать всему обществу. Обедневшие родичи и рабы из военнопленных помогали управляться с огромными стадами, принадлежавшими племенной знати. Без наличия этих условий не может возникнуть скотоводческое общество, а с их изменением оно также должно преобразиться. Более высокий уровень производства, животноводство на базе стойлового содержания скота, заготовки кормов на зиму, развитие поливного земледелия, горнодобывающей и обрабатывающей промышленности заставляют переходить к оседлости некоторую часть населения. Появление тракторов, колодцев и оросительных каналов оказывает влияние на природу. И всеми этими преобразованиями руководят сами пастухи, освободившиеся от тройного гнета — монгольских феодалов, чужеземных богачей и церкви.

Новый монгольский трехлетний план[66] поставил своей целью перевести основную массу населения к полуоседлой жизни. А ведь природные условия не могут в ближайшем будущем измениться существенным образом.

Лучшие пастбища страны всегда находились на территории, протянувшейся от Кобдо по долинам Орхона и Селенги вплоть до реки Керулен. Достаточно двух-трех лет с хорошей погодой, и поголовье скота