праздношатающимися по нему пьяными солдатами? Только для того, чтобы убить Квотриуса? Не верю - ведь Лорд не знал его. Насолить мне? Но я за непрожитое «лето» сильно изменился, помолодел. Неужели узнал и увидел, как мы уходили из разгромленного стойбища х`васынскх`, взявшись за руки? Так убивать-то надо было меня, а не Квотриуса - такой поступок не укладывается в логику Лорда. Но… Лорда прежнего, а не этого длинноволосого, «вельми лепого» молодого человека, которого, к счастью, я видел только со спины, убегающим. К счастью, потому, что его «неземная» красота заинтересовала бы меня. И я, вместо того, чтобы запустить в него парочку Авад, к сожалению, не достигнувших цели, начал бы рассматривать эту диковину - молодого, да ещё такого красивого Тома Марволо Реддла…
А ведь он сохранил хитрость даже в… этом мире. Недаром Поттер рассказывал что-то невразумительное об оберегах, как назвал волшебные палочки, захваченный х`васынскх`… Том или Тох`ым, как звал его мальчишка Поттер, Х`аррэ, «Котёнок». Котёночек, к Мордредовой матери его за задницу! О-о, прости, пресветлая Мор… А ведь Поттер тоже упоминал и Моргану, и Мерлина, называя их «своими богами». Откуда же это у него? Не иначе, как этот Тох`ым, Лорд, вспомнил о пресветлых заступниках пред Богом за род магический.
О, он и в рабском обличии помнил больше этого глупца, нет, непроходимого тупицы, Избранного!
Интересно, когда Лорд вспомнил о применении волшебной палочки и вернул силу управлять ей? Наверняка, как только вернул, именно себе самому, магические способности, так и подбил худосочного, не имеющего своей воли, безродного, не помнящего корней своих, Поттера на столь смелый и, надо отметить, безрассудный побег. Впpочем, слова о непонимании родства своего можно отнести и к Тому. Ведь он «не ведал, что творит»* * * , в пересказе Нового Завета.
Но, всё же, почему Квотриус?
Итак, все вопросы к Поттеру, вот поговорю с ним, по крайней мере, попробую поговорить на развёрнутом языке х`васынскх`, а не на этом, рабском лопотании, из которого ничего полезного и даже в малой степени разумного невозможно понять…Да, что там говорить, внятного, и того не выудишь.
… Размышления Северуса под мирное, сонное сопение попившего и умывшего руки, а, значит, чистого Квотриуса, были прерваны истошным воплем:
- Сх`э-вэ-ру-у-с-с!
- Ну что этому негоднику мальчишке от меня понадобилось? Хотя он и немного отстаёт в развитии от меня… здешнего. Вот привели демоны Преисподней на мою голову вторую по счёту первую молодость, а я и не знаю, что делать с нею! Нет, конечно, с новоприбывшими силами спать с Квотриусом и сражаться с варварами х`васынскх`, - с нескрываемым раздражением подумал Снейп.
Но он всё же быстрым шагом пошёл к шатру Формеуса, без предупреждения отдёрнул полог и увидел, поражённый, как Верокций пытается членом залезть между раздвинутых им ягодиц Поттера… Гарри… поверженного наземь и придавленного нехилым телом насильника, у которого встал на грязного, немытого раба. Снейпа аж передёрнуло, но он вмешался, помня о… Впрочем, о сём позже.
На одну руку Формеус намотал длинные космы «раба» Гарри, вот теперь уже точно «Гарри», а второй помогал своему члену проникнуть в анус несчастного, выкрикнувшего последний зов, но дело не шло.
Гарри теперь громко сипел - на большее не хватало сил глотки потому , что голова была задрана так высоко, что он не мог больше издать ни звука. Формеус рычал, тихо, но по-звериному.
Удостоверившись в том, что Поттер не получит член в задний проход, Северус по привычке съязвил:
- Неужели всё так плохо, Верокций, и тебе не досталось женщины?
- Уйди, пшёл прочь!
- А я, между прочим, за своим рабом пришёл, Верокций. Отдай игрушку - я сам с ним ещё не натешился, а ты вперёд хозяина лезешь. Нехорошо это. Не по правилам, не по понятиям, хошь я всего лишь солдат, но… Божественного Кесаря.
Как ты считаешь?
Формеус отпустил Поттера и уставился на вошедшего. Внезапно черты его рожи исказились, и он завопил тоненьким голосом:
- Это в обмен за испорченную тунику! Я просто решил позабавиться с ничтожным рабом, хотел отъебать его хорошенько за задержанную в его грязных лапах тунику. Думал я, что он уже хорошенько разъёбан. А он… он девственник!
О Северус Малефиций, высокородный патриций и чародей, не казни меня за раба, доставшегося тебе даром, своей волшебной палочкой! Не Распинай меня!
- А! Уже наслышан о столь неприятном, и это ещё мягко сказано, Распятии! Хорошо, но взамен за покушение на моё имущество и расхождение без Распятия с моей стороны, хотя его ты и заслуживаешь, я стребую с тебя две домотканые туники - для меня и раба моего, ибо ходит он в варварской грязи, а спит же в шатре нашем. А ещё отдай мне эту или любую другую тунику для брата моего - бастарда Квотриуса Малефиция, ибо туника его вся в крови от раны, которую, - Снейп повысил голос, - пришлось зашивать мне самому потому, что ты дрых в луже блевотины, упившись жгучей воды гвасинг!
Немного успокоившийся и пропустивший оскорбления Верокций начал… внезапно нагловато торговаться:
- Я готов обменять пять шёлковых туник на этого зеленоглазого раба. Он пришёлся по нраву мне своими необычайными глазами, да и обликом. А ещё он девственен, и это придаёт ему цену. Хочешь ещё раба, взрослого, сильного? Он едва лишь ранен - ты сам дал его мне - это был твой трофей, так и бери его себе.
Назад, попросту говоря.
И Формеус зашёлся тем самым противненьким тонким смехом, как при замечании о внешности Пот… Гарри в шатре Северуса.
- Нет, - твёрдо ответил Снейп. - Мне самому нужен этот раб, и для дел колдовских, таковых, что и не приснятся тебе даже в самом дурном сне. Для таковых целей требуется мне сей раб, именно потому, что он ещё не познал мужчины. Насчёт женщин скажу тебе - верно, жёны его сильно брюхаты и оставлены на стоянке варваров. Мы не говорили с ним о женщинах. Вообще не говорили.
- Да и о мужчинах тоже не говорили. Правда, мы говорили «за жисть», - подумал Северус.
- Я не уверен, правда, что у него были амурчики в Хогвартсе - ведь всё его, для других студентов, свободное, время было расписано по минутам, - продолжал он размышлять.
Он сам нёс злополучную, но такую красивую золотистую тунику, как выкуп за попытку пользования чужой «вещью». Гарри он доверил нести ещё две туники - красную и некрашеную, холщовую.
Поттер поплотнее запахивался в плащ, семеня за Снейпом, словно ему было холодно, хотя солнце, хоть и светящее сквозь дымку, сильно пригревало.
- То мы попеременно с Ремусом обучали его боевой магии - Рем - обычным дуэльным техникам, а я - с подвыподвертом, с финтами и Тёмными Искусствами. То старина Альбус читал ему лекции о силе любви и её превосходстве над ненавистью. Прописная истина, но воплотить её сумел лишь я. А не Поттер, и это говорит о том, что не было любви в его сердце, когда я развоплощал Волдеморта и надо сказать, весьма успешно развоплотил. Но это так, к слову, «дела давно минувших дней '
Стоп.
Именно это говорит о том, что амурчиков ни с мальчиками, ни с девочками у Гарри не было, и даже в мыслях не было любви, даже к погибшим родителям, иначе он сам воспроизвёл бы то заклинание… Впрочем, вполне может статься, что Поттер, тьфу на него, Гарри, попросту забыл его, ведь он никогда не отличался большим умом. Но от большого ума лишь сума да тюрьма. От больной головы лишь какнавы да рвы. От большоого ума лишь сума да… Да что, зациклило меня на этих чужих строчках, что ли?! Ведь нет же, я при своём уме и твёрдой памяти? Как сказали бы ромеи: «Воистину», а как сказали бы современные мне учёные - «Поистине!»
Да и вообще, теперь, после четырёх отупляющих лет в полном забвении всего, что запало в пустую башку, но всё же имелось… Право, не знаю, что и делать с ним… таким… поистине убогеньким.
