Партизаны Подпольной Луны

ему так необходимо пофантазировать на какую-нибудь фривольную тему.

Сев для этой цели, как оказалось, не подходил. Ни его породистое лицо, ни пышная грива волос, чёрных, как небо в январе, ни общий склад фигуры… Всё аннигилировалось пустотой в его глазах, даже в опьяневшем взоре не было видно души у человека. А раз нет души, то какой же это человек? Нет, человек он превосходный, хоть и не в меру злой на язык, и красивый, и фигура ладная… Но для грешных фантазий морально одинокого… оборотня, нет, всё же человека, никак не походящий. Слишком высоко забирал этот анимаг - чёрный ворон для простого ликантропа.

А вот, оказалось, влюбился в мужчину и женился… Но как? Ведь закону об однополых браках в магической Британии от силы лет сто - двести. Ремус точно не знал, значит, Северуса и занесло лет эдак на сто назад, не дальше, а туда ведь и с помощью Хроноворота, хранящегося в кабинете профессора Лавгуд… доброй Луны, нет, нет, коварной Луны, попасть можно. Поманила собой, как перед быком красной тряпкой, и в сторону. А Ремусу мучайся ежемесячно, а то и по два раза в месяц, если особо не повезёт. Так, на чём мы остановились? А, на Хроново…

Значит… А что «значит»? Значит только то, что Люц не хочет танцевать с ним, Ремом. А вот настаивать господину Директору нужно уметь! Это же полезно для работы с Министерством! А что полезно для работы… Нет, не то. Что полезно для фантазий и мечтаний, то и нужно, просто необходимо.

- И всё же, я просил бы Вас, прекрасный сэр, потанцевать с одиноким вервольфом. Ну же, сэр! Вас просит сам…

- Я согласен, ми-стер Лю-пин.

… И они танцевали медленный, вытягивающий душу, прекрасный вальс. Лорд Малфой действительно оказался прекрасным ведущим и… партнёром. Ремус обжимался с ним на глазах у охреневшей от такого зрелища публики. Но это ведь всё нечистокровки, что толку с их глазения? Вот перед ними, между них, уже одни в зале, кружатся в тягучем, таком проникновенном, завораживающем вальсе, самом прекрасном, единственном в жизни господина Директора танце двое чистокровных, полупьяных мага.

Да, конечно, Малфои древнее, но что значат всего три поколения волшебников - долгозаживунов? Так, пустяк. И происходит род Люпина от англо-саксонских королей и верховных друидов древней Британии, а род Малфоев - от каких-то восточных предков и вождей диких германцев. Так, спрашивается, чей род чище?

Но это у Люпина взыграло ретивое. Обычно он не обращал внимания на происхождение, вообще, чистокровность тех, в обществе которых он пьёт. Он зачастую пил рядом с простейшими - магглами - в «Весёлом Кошеле» и ничего, не расстаял. Но сейчас Ремус танцевал, впервые в жизни не водили его за руки вокруг рождественской ели, а он сам обнимал тяжёлое, приятное наощупь, мягкое, мышцастое тело мужчины. Ни разу рука Люциуса не скользнула ниже пояса партнёра, но под конец он так увлёкся красивыми, нечеловеческими, волчьими, жёлто-карими глазами партнёра, что рука его пьяно и тяжело легла тому сначала на крестец, а потом скользнула до ягодиц привычным, соблазняющим движением и сжала их.

Только, когда к отцу подлетел негодующий сын, видевший все манипуляции коварной руки, Люц одумался:

- Это же нелюдь, Люц. Прекрати соблазнять его, он же и приложить может, если ты его распалишь, а потом бросишь, как Пэтти Джейкоб. И потом, видишь? Драко, милый мой сынуля Драко сердится.

Но он такой соблазнительный, этот волчок. И потом, он ведь, наверняка, не кусается. Даже в постели. Он слишком… нежен для этого и неопытен.

А если укусит? Тогда поздно будет сожалеть о его круглой и румяной, надо будет покинуть высший свет, подобно этому иностранцу… Ну, который ещё в постели оказался недееспособным, хотя и считался любимцем ведьм всех разумных и ещё нет, возрастов в Британии… А, Роналдини.

Да, брось бяку, Люц - тебе же спокойнее будет.

У несчастной Тонкс открылось маточное кровотечение.

Люпин, которого всё-таки вывернуло остатками эльфийского угощения - о, кажется этот домашний беззаботный праздник был века назад! - знал Кровоостанавливающее заклинание, которое изобрёл Северус, но у него же отобрали палочку! И он не мог помочь распластанной, как выпотрошенная лягушка на столе препаратора, Нимфадоре, умирающей от потери крови из-за множественного насилия. Она было вскрикнула в начале, когда её грубо взял первый Аурор, но потом не произнесла ни звука, как бы её не имели. И куда. А имели жестоко, чтобы было больнее чтобы закричала, с-сука! А то ведь счастливчику Джерри по жребию целка досталась, и это в её-то, девкины, годы.

Ауроры ещё глумились:

- Ну вот, маленькая девочка, Джерри удалось сделать из тебя вполне аппетитную бабищу для наших развлечений.

- Да, точно-точно, - хихикал Аурор. - А то бы в старых девах так и осталась. Поблагодари Джерри.

- Подлец! Негодяй! Поцелуй тебя Дементор в твой похотливый хуй!

- Не, не так надо благодарить Джерри, надо, деточка, отсосать у него.

Но Тонкс, которой разжали челюсти и сунули в рот член с ещё не обсохшей девственной кровью, больно укусила негодяя, выведя его из грязной игры. Зато остались ещё двое, отчаянно злых за боевого товарища с прокушенным до крови злобной девкой членом.

- Дура я! Почему отказалась от отношений с Северусом?! Ведь он не сделал бы мне… так больно. Он мягко, я уверена, взял бы меня, и сейчас… там не жгло бы так, словно спиртом влагалище смазали! А ещё слава Мерлину, что почки отбили, скоты, они сильнее болят. Всё лучше, чем чувствовать, как тебя там, сзади, наяривают сразу двое. Жуть какая! Словно бы не со мною всё это… Больно! Больно! Больно-о-о! Мама-а-а!

Стёрджис пробовал вмешаться, но Ауроры уже так вошли в раж, что стали практически невменяемыми. С ними сейчас лучше было не разговаривать.

Мистер Подмор хотел было покинуть помещение, ведь он не желал… таких страданий никому из орденцев, даже нахальной, но неуклюжей Тонкс. Из-за неё ведь весь сыр-бор разгорелся. А сейчас Подмору преградили выход, заперев дверь на сильное заклинание. Он тоже был без палочки, но знал, где она хранится - в среднем правом ящике стола, к тому же, незапертом.

Увидев, что Тонкс уже не жилец, он попробовал добраться до палочки, чтобы обезопасить остальных орденцев от Ауроров, словно хищников, почуявших кровь. Да они и вправду почуяли кровь, вот и озверели… так страшно, вплоть до убийства одного из Орденцев, а они ведь именно этим и занимались.

Нужно было, отложив эмоции в сторону, как ненужную, даже мешающую сейчас вещь, воспользоваться тем, что Тонкс протянет ещё минут пять под насильником.

А он, Стёрджис, наложит на Ауроров Круциатус и продержит дольше двух минут. Хотя… они и ответить могут. Да нет, ведь их двое «работоспособных» осталось. Значит, круциатнуть можно успеть обоих. И пусть, пусть потом из самого Стёрджиса сделают такое же кровавое месиво, как из Тонкс, новые, свеженькие, прибегущие на подмогу садисты. Но ведь есть заклинание Немоты, и им можно и нужно воспользоваться…

Мистер Подмор понимал, что… отсюда выходят живыми только очень крепкие маги, вынесшие в жизни много неурядиц и боли, и попривыкшие к ней. У мистера же Подмора жизнь была поистине медовой, даже учитывая лишь только приятно щекочущие сильные нервы налёты на Пожирателей.

Ни женщины ни было в его одинокой, как у ненавистного сдохнувшего Снейпа, жизни, ни дома, милого дома, ни любящей семьи.

Только в Хогвартсе был перетрах с несколькими девчонками - ведь он был симпатичным подростком, но… неумелым. Поэтому девчонки отдавались ему только по разику, а потом, неудовлетворённые, воротили от него нос и рассказывали подружкам, чтобы они не связывались с Подмором из Дома Рэйвенкло. Так отпал сначала свой Дом, потом и Гриффиндор. Слизеринки относились к магу в восьмом поколении с презрением.

Оставались только «барсучихи», непритязательные, не болтливые, терпящие несколько ночей кряду отсутствие должного пыла у партнёра с самого Рэйвенкло! Ради статуса подружки «орла» можно было и смириться с его непонятно зачем имевшимся членом, вроде большим, а кайфа с него - на «отвратительно».