мира вместе с означенным (бывшим?) противником в мир магглов, то… В любом случае, Герой, а может, лишь предполагаемый, а на самом деле - предатель магического мира, отщепенец без адреса, дома и улицы на всём земном шаре, де-факто отказался от наследства, причём, достаточно хорошего, если не считать пресловутый развалившийся (поддерживаемый чьей-то магией?) дом семьи Блэков.
Кто навёл на эти мысли Ауроров? Кто из орденцев купился на значительную сумму золотых монет, чтобы, как маггловский Иуда Христа, предать сотоварищей? Ответ был неясен. Но именно Ремус Люпин, аппарировав на Гриммо на очередное заседание Ордена, на этот раз, по борьбе с узурпатором Вустером, бывшим при Скримджере сущим подлипалой и бесхребетником, на деле же, оказавшийся…
Но вот они, люди в польтах, прочёсывают дома на наличие нумерации, а здесь, в глухом уголке центра Лондона, она есть не у всех домов. На счастье.
Главное для Люпина сейчас было притвориться магглом и спокойно прошествовать мимо особняка, хорошо видного ему. Не раскрыть тайну выезжающего, словно побитый бурями, видавший виды корабль, где несли вахту жизни около десяти - пятнадцати человек, из незаметной щели между домами… О, Мерлин! На домах одиннадцать и тринадцать нумерация сохранилась! А ведь орденцы в большинстве своём, там, внутри. Благо, Люпин до сих пор предпочитал маггловскую одежду и посему казался неприметным магглом на площади Гриммо.
-
И Ремусу вовсе не хочется оказаться наедине с насильниками и мучителями в знаменитых подвалах Министерства. Не о таком первом разе мечтал Люпин. Но сейчас мы не о сексе, а о почти священном Ордене, которому уже… Ой, много! Новое поколение пришло в Орден, но остались только трое Уизли, и это вместо шестерых, а, считая Вирджинию, тоже обязательно вступившую бы в Орден, и и семерых. Но уж сколько есть, и то ладно.
Да, не любят Ремуса орденцы, не доверяют потому, что оборотень, нелюдь. Ушёл тот человек, который считал и Люпина человеком, соответственно относясь к нему. А второй сгинул где-то в ближайших двух прошлых столетиях, найдя любовь и женившись… Ну кто бы мог подумать - по одним из последних слов, сказанных Луной перед её засыпанием на тёплой шкуре зверя, на мужчине! И это целомудренный Северус! Небо падает на землю! Без Хроно…
Но как найти его в магической Британии, если… Если он, вообще, в ней. И, вообще, если уж он пошёл на такой шаг, как Венчание, ему вряд ли захочется переселяться обратно в стылые хогвартские апартаменты. Он же теперь - женатый человек, да не на женщине…. Вот студенты-то, среди которых, правда, геев развелось, хоть косой коси, да в стога собирай их, тёпленьких, но профессору за однополую любовь уж точно спуску не дадут. Сев всё это прекрасно понимает и живёт себе, наверняка, в Гоуст… Но там же его предки, их говорящие только с ним портреты. Ну, значит, у своего супруга в имении. В том, что брак Северус заключил не с худородным волшнбником, Рем не сомневался.
А вот бы сейчас для отвода глаз этих, что в чёрных польтах, аппарировать бы к Севу, в пустующий без него Гоустл-Холл. А сначала подать знак своим, вот только какой? Они же не уславливались насчёт слежки. А-а, помнится был момент, когда особняк чуть не перешёл во владение Нарциссы Малфой, урождённой Блэк. Вот тогда и хоронились орденцы ото всех. Но… как же это было? А-а, сделать жест с невидимой петлёй, надеваемой на голову - «вешалка». Как глупо. Он же такой заметный. Сразу видно - условный знак. Тогда-то не пригодился, вот и позабыли, небось, все о сигнале этом.
А потому и придумали такой слишком «говорящий» знак, чтобы сразу ясно было даже забывшим - дело пахнет керосином. И Ремус, вспомнив аппарационные координаты Гоустла, а он их так и не забывал с той, раздельной аппарации, на которой настоял Сев полтора года назад, в жарком июле, сделал «жест». Тотчас к нему отовсюду начали сбегаться люди в чёрных буш… вот привязалось-то. И откуда это?
В польтах, образчиках магического подражания маггловским пальто, примерно такого плана, в котором ходил сам Ремус, вынужденный со вступлением в новую должность расстаться с маггловской одеждой, но покупающий что-то, хоть издали её напоминающую. И вот они уже клубятся вокруг Ремуса в пальто, неумело скроенных каким-нибудь захудаленьким малюткой - кутюрье, но приказа ловить и крутить руки ещё не было. А сам же Ремус ждал, когда к окнам кухни кто-нибудь подойдёт, но тут его схватили за рукав того самого пальто a-la маглес и сказали грозно:
- Стоять на месте. Не пытаться аппарировать - это бесполезно.
Ремус мягко и проворно, как истинный хищник, извернулся и аппарировал в Гоустл-Холл. Там его не забыли, а встретили весьма приветственно. Ещё бы - друг самого Хозяина! Так не попросить ли у него разрешения застоявшимся в одиночестве домашним эльфам позволения жениться?..
И ведь попросили, а довольный подвигом Ремус всех и переженил. Сколько свадебного угощения наготовили обрадованные домашние эльфы из простой свинины, говядины, молока, сливок, сметаны, сыров и теста!
Ремус никогда не бывал на свадьбах, а тут попал, да не на человеческую, а на небывалую до сих пор, эльфийскую.
Было обалденно вкусно, вот только… вместо нормальной выпивки было какое-то, правда приятно отдающее мёдом, низкоградусное пойло…
- Вирисковый миод. Отень вкусна.
Одно лишь заботило Ремуса Люпина - к окну кухни в доме на Гриммо, двенадцать, или комнат наверху никто так и не подошёл, несмотря на его крайне распознаваемый знак - пресловутую «вешалку».
Глава 3.
Северус перестал истерически ржать, плача в то же время. Звон пощёчин ещё гулом отзывался в больной голове. Снова здорово, вернее, наоборот, снова больно - болит голова да как преяро!
- Наэмнэ! Выфху! Да куда вас демоны и ламии унесли унесли?!
Выфху вошёл с непроницаемым, как всегда, непередаваемым выражением лица человека, проглотившего живую жабу. И вот она теперь ворочается в желудке, шебуршит лапками с коготками, никак не подохнет. Таков был мученический взгляд раба - столоначальника, видевшего Господ в срамном действе.
Да, к такому сраму Выфху не привык. Обычно Господин дома Северус и его брат - бастард Господин Квотриус любились при прикрытой двери. И правильно делали. От такой похабщины, которой с увлечением и непринуждённым смехом занимались Господа, Выфху чуть не вывернуло остатками дорогой, да почти драгоценной пшеничной каши, к которой Господин дома даже не притронулся. Ну не пропадать же добру! А досталась она Выфху, как главному, самому уважаемому рабу. Он ведь всегда при Господах, и имеет право приказывать другим рабам.
Рабыни во дворе, застирывающие подолы туник, испачканных женскими выделениями и семенем, рассказывали, как жадно Господин дома пялился на них, сношавшихся с Господами - гостями и своими Господами Малефицием и управляющим имением, и надсмотрщиком за рабами. Нет, чтобы с супругою младою поразвлёкся, хоть не настолько уж она сегодня выглядела младше супруга, скорее, на несколько лет старше.
Хотя… Ночью случилось странное - кричал Господин дома, будучи уже с женою наедине, звал брата своего - бастарда.
А зачем ему это нужно было? Ну, в смысле, Господин Квотриус вроде бы как лишним там бы оказался, третьим. А верно, не просто так звал брата своего сводного Господин Северус, но желал он, дабы обесчещена была супруга его достойная, девственность столь много лет хранившая для него, бесстыдника, в оргии хоть и не участвовавшего, но… А как умильно смотрела она на Господина своего сегодня во время пира и столь зазывно во время скромной, обычной, в общем-то, оргии.
Уж не то, как осквернили мужеложеством братским Господа трапезную, покуда смех их не стал каким- то… ненормальным, что ли. Видимо, Церера Многоплодная поразила их безумием минутным за то, что сношались - а ведь, хоть и сводные, всё ж братья! - под образом её, искусным мастером на стене намалёванным. Вон, даже кажется, что овечки, её окружающие, мордами в другую сторону повернулись.
- Ничтожный раб Выфху входил без спроса. Может, Господин дома Северус желает наказать его и раба Наэмнэ?
