хотелось к родителям. Он не знал, где находится и как найти дорогу обратно, поэтому решил просто идти, куда глаза глядят…
Судьбоносная встреча
Сзади послышались шаги. Джим инстинктивно прибавил ход. Шаги тоже ускорились и почти перешли на бег. Чья-то рука мягко опустилась на его плечо. «Сейчас меня будут бить…» — подумал он и мысленно приготовился к боли. Но удара не последовало. Полузнакомый голос бодро произнес: «Привет, Джим!». Моррисон обернулся и увидел парня, который остановил его у выхода из университета. Это был Рей Манзарек.
Память
Я никогда не забуду ту ночь. Все, что в ней было, — было невероятно значимо. Я встретил человека, ставшего мне лучшим другом, братом и единомышленником. Я гулял по городу и забрел в какое-то злачное место. Меня накрыло отчаяньем. И тут совершенно неожиданно появился Рэй — он жил неподалеку от этого района и любил прогуливаться по ночам. Просто вышел покурить и увидел меня. Он узнал меня сразу.
Он тоже был студентом УКЛА. Следил за моим творчеством, регулярно ходил на просмотры. Я ничего не знал о нем. А он давно хотел со мной познакомиться, но не было подходящего момента, да и в университете я появлялся все реже… Вот таким странным образом я узнал того, кто сыграл решающую роль в моей жизни. В ту ночь до самого рассвета мы пили вино и разговаривали. О кинематографе, о философии, о литературе, о политике, об искусстве, о жизни… Он лечил меня этими бесконечными разговорами. Он гасил во мне боль и бессилие. Мы говорили, говорили, говорили обо всем на свете. Не говорили только о музыке, хотя оба были музыкантами. Этому разговору суждено было состояться позднее. Мы словно несли в себе эту тему как сокровенную тайну и не спешили открываться.
Наша с ним встреча не кажется мне случайной. Она была неизбежна. Она стала началом Дорз. Именно так — Дорз начались с единения».
Куда приводят мечты
Теплым солнечным днем Моррисон и Манзарек сидели в летнем кафе, потягивая пиво и наслаждаясь прекрасной погодой. Джим беззаботно насвистывал какую-то мелодию. Вдруг Рей неожиданно спросил:
— Что это за мотивчик?
— Не обращай внимания. Иногда в моей голове рождается всякий бред. Стихи там… музыка иногда… Глупость, в общем.
— Я надеюсь, ты их записываешь?
— Да нет, зачем?
— Затем. Слушай, а спой мне!
— Да зачем тебе это? Мне как-то неловко, да и вообще…
— Хорош ныть! Давай, Джим, не ломайся!
Moonlight drive
Джим закрыл глаза и очень тихо начал петь. Это была одна из его самых первых песен — «Moonlight drive». Он пел, раскачиваясь а такт мелодии. Манзарек пристально и неотрывно смотрел на Моррисона, будто и сам погружаясь в некий транс. Когда Джим закончил, Рей прикурил, сделал пару сильных затяжек, медленно выпустил колечки дыма и произнес слова, навсегда изменившие жизнь парня, сидящего напротив него:
— Я еще не говорил тебе, но дело в том, что я помешан на музыке. Я музыкант и мечтаю создать хорошую команду. Поэтому хочу предложить тебе кое-что. Здесь и сейчас — давай создадим группу. Поверь, ты — талант. А талант пропадать не должен. Твои тексты, твой тембр — все это будет отлично сочетаться с музыкой. Ну что, ты согласен, Джим?
— Чем черт не шутит… Давай попробуем.
Выход есть
Стояла невыносимая жара, мучила жажда, песок под ногами был очень горячий, почти обжигающий. Он огляделся вокруг и увидел в метрах пятидесяти от себя скалу с пещерой. «Там внутри должно быть прохладно» — подумал Джим и, превозмогая усталость, побрел по раскаленному песку к мрачной одинокой скале. Идти было тяжело, ноги не слушались. Он не знал, сколько прошло времени, и какое расстояние он преодолел, но казалось, что цель не приближается ни на сантиметр — словно это мираж. Джим в отчаянии опустился на колени, голова закружилась, он упал лицом вниз и бессильно заплакал. Вдруг он почувствовал чье-то твердое и уверенное прикосновение. Он поднял лицо и увидел рядом с собой старого индейца. Кожа на его руках и лице была совсем высохшая, желто-коричнево-го цвета, покрытая сеткой глубоких морщин. Длинные седые волосы спускались по плечам. Маленькие, очень темные, почти черные, глаза смотрели строго и внимательно, тонкие губы были плотно сомкнуты. Ни говоря ни слова, старик подал ему руку. Джим встал, Индеец молча указал на пещеру, кивнул и повел его за собой. Идти было на удивление легко, и через пару минут они добрались до скалы. У самого входа Индеец положил руку на плечо Джима и промолвил: «Теперь иди один, человек. Выход есть».
Бесконечный путь
Джим зашел внутрь пещеры — здесь было сыро и очень темно, но, несмотря на темноту, он смог увидеть то, что его окружает. На полу лежал пепел и остатки костра. На стенах — неразборчивые, едва различимые начертания и символы. На одном из рисунков Джим увидел автомобиль. Следом за этой картинкой шла другая — перевернутый грузовик, лежащий на обочине. На следующем изображении — два скелета. Джима передернуло. Он пошел дальше. Пещера незаметно сужалась и превращалась в узкий извилистый коридор, расходящийся на еще несколько путей — таких же сырых и темных. Джим шел осторожно, опираясь рукой о стены. Пару раз он падал, обдирая локти и колени в кровь. Казалось, что он попал в бесконечный лабиринт или в ловушку. «Индеец сказал, что выход есть. Я должен идти». И он шел,
