Итка Шеракова получила порцию того знаменитого кофе, который выпил в свое время Врана в поезде 2316. Когда она впала в беспамятство, Фалфар усадил ее в свою машину и отравил выхлопными газами.
Он рассказывает обо всем спокойно, с излишними подробностями. Любое зло он считает вполне естественным проявлением человеческой природы.
- Я приготовился закопать ее тело. Но тут случилось непредвиденное. Кто-то подъехал к дому. Оставив Итку, я кинулся к машине и, притушив фары, покинул липовую аллею. А потом поехал дальше! Дорога была мне хорошо знакома. Остановился я уже далеко на шоссе. Вы не могли меня там заметить, я вовремя убрался с вашего пути. Но потом я вернулся пешком посмотреть, что же происходит. Вы нашли у Галика ключи, верно ведь?
- Да, - говорю я. - Почему вы их спрятали там?
Фалфар хмуро взглянул на меня, словно удивленный этим вопросом, и презрительно ответил:
- Так мне хотелось.
- А вдруг после взрыва Галик или Троянова остались бы в живых?
- Нет, все было рассчитано.
- Ваш расчет мог не оправдаться. Ведь произошло же так при взрыве почтового вагона.
Фалфар морщит лоб, словно старается привести в порядок свои мысли.
- Ах, вы имеете в виду этого Ленка?
- Я думаю, что ни Галик, ни Троянова не промолчали бы, если, скажем, смогли бы что-то сказать перед смертью.
Фалфар мрачнеет.
- Прошу вас, не считайте меня глупее вас. Теория у меня всегда сходилась с практикой. На вилле Рата меня просто настигла судьба. Я не мог не оставить там следов. Явись вы на час позже, все было бы в порядке. Мою судьбу решил именно этот час, один-единственный час из всей моей жизни.
- Почему после убийства участкового вы оставили в квартире свет?
- Ну, это мелочи, - глухо произносит он с презрительным видом.
- Но не будь этого, - продолжаю я, намеренно говоря неправду, - мы не ждали бы вас перед входом в дом. И ваши шансы на спасение возросли бы.
И тут Фалфар теряется. Вероятно, он мучительно раздумывает над тем, что мог бы для него означать простой поворот выключателя.
- А вы знаете, - продолжаю я, - что, собственно, произошло в почтовом вагоне?
- Что же?
- Об этом вам расскажет старший лейтенант Ленк. Пока он лежал без сознания, он молчал и не мог съесть ваш отравленный шоколад. А когда пришел в себя, то сразу же заговорил. Ваше покушение на его жизнь оказалось бессмысленным.
Фалфар морщит лоб. Ошибки, допущенные им, явно мучают его больше, чем совершенные преступления. Я приказываю его увести.
Потом Фалфара допрашивают психиатры. И признают, что его можно передать в руки прокуратуры, которая, если будет нужно, сама займется его душевным состоянием.
Проходит немало времена, и наш Карличек радуется своим успехам и славе. Эта слава отчасти помогает ему излечиться от несчастной любви.
Через два месяца я наконец получаю заключение. У Фалфара не установлено никакого умственного расстройства, и ему придется отвечать за свои действия.
В сентябре 1952 года Фалфар предстал перед судом. Его приговорили к смертной казни через повешение, Просьба о помиловании не была удовлетворена, и приговор привели в исполнение.
До последней минуты Фалфар защищал себя созданной им самим теорией, что все преступления, совершенные им, ничтожны по сравнению с войной, этим тягчайшим из всех преступлений. Но, по моему убеждению, именно две прошедшие войны и сыграли свою печальную роль, превратив его в преступника.
* Название одного из детективных романов Эдуарда Фикера, вышедшего в 1955 году.
* Здесь использованы термины, имевшие хождение в 1952 году: чек, Национальный банк и т. д. - Прим. автора.
