существовать друг без друга. «Роза приятна по форме и запах имеет приятный». Соловей же – серенький и незаметный. Однако за материальную красоту роза расплачивается несвободой, она привязана к месту. Соловей же – носитель духовной красоты, свободно перелетает от розы к розе. Материальная красота розы невечна, миг – и она отцветает. Соловей, влюбленный в нее, слагает песню, которая превозмогает физическую конечность бытия. Что остается после того, как роза отцвела? «Имя розы», что сбереглось в бессмертной поэзии соловья. Так, неразделенная любовь – не только импульс для поэтического творчества, но и смысл и суть бытия:
Разорвался у розы подол на ветру.
Соловей наслаждался в саду поутру.
Наслаждайся и ты, ибо роза – мгновенна,
Шепчет юная роза: «Любуйся! Умру...»
Прекрасной иллюстрацией одновременного следования канонам и стремления их нарушить является коллекция
Для скотоводческих же народов Средней Азии, Ирана, Египта, Турции, Казахстана, Азербайджана, входивших в Арабский халифат, ковер всегда играл исключительно важную роль. Ритуальный коврик или покрытие шатров и кибиток, ковер в интерьере или попоны – это всегда соединение прямой хозяйственной необходимости с высокими эстетическими качествами. Традиции ковроделия, сложившиеся в древности и вобравшие в себя богатый опыт Востока, практически едины для многих народов исламского мира и дают основание говорить об их культурной общности. В этом нетрудно убедиться, посмотрев внимательно орнаментальные мотивы и колорит ковров. Сотканные в различных местах, представляющие разные школы, отличающиеся по композиции, цвету и рисунку, тем не менее ковры обладают общими стилистическими особенностями.
Едина техника ковроткачества. Ворсовые ковры у народов Востока веками создавались при помощи узловязания двух форм – «тюркбаб» и «фарсбаб». А безворсовые ковры ткались методами продевания и обвязывания.
Едины и украшения ковров – всевозможные розетки, медальоны, орнаменты, рисунки людей, животных, птиц (вопреки предписаниям ислама, запрещающим изображения), стилизации сюжетных мотивов и элементы растительного мира. Декор ковра – это сложная система, сочетающая древние каноны и современные нововведения. Это всегда закодированный текст, который призван установить взаимодействие между мастером, его сотворившим, и зрителем, его воспринимающим и приобщающимся к переживанию процесса бытия и вечного круговорота жизни во Вселенной.
Так, к примеру, колористика ковра, означающая гармонию темного и светлого, мужского и женского, дневного и ночного, старости и молодости, вообще – жизни и смерти – обычно строится на сочетании красного и черного цветов и их вариантов – контрастных тонов синего и красного, синего и желтого, темно– и светло- коричневого. Обрамляющими узорами обычно являются зигзагообразные или волнистые кривые линии, символизирующие собой воду. В центре ковра располагаются космогонические геометрические или зооморфные узоры, связанные с солярной символикой, направлением сторон света. В орнаментальных узорах ритмически чередуются сердцевидные, ромбические, крестовидные, S-образные и зооморфные элементы (илл. 29).Исходными формами этих мотивов послужили изображения растений, тотемных животных, человека. Среди зооморфных элементов встречаются головы, рога, копыта, напоминающие о животных реальной фауны – олене, баране, быке, коне, верблюде, а крылья и лапки соответствуют лебедю, ястребу, беркуту. Символика этих элементов у народов Востока едина: лебедь символизирует домашний очаг, олень – счастье, благополучие, бык и баран – силу, могущество, власть. Часто в ковровых изделиях встречается и S-образный элемент орнамента, схематически изображающий фантастического дракона. Этот знак является символом добра, счастья и плодородия. Затейливый растительный орнамент, представляющий собой сложное переплетение геометрических и сильно стилизованных лиственных форм, когда листья с загнутыми концами превращаются в своего рода завитки, стал основой обобщенного названия мусульманского орнамента – «арабески», с которым он вошел в европейское искусство. В Берлине коллекция ковров появилась с легкой руки Вильгельма фон Боде. В начале XIX в. это ему действительно многого не стоило. Как он сам впоследствии писал, ковры лежали в то время в Италии прямо под ногами на улицах и продавались по смехотворным ценам. Боде предпринял исследование доставшихся ему ковров, датированных XV в., что помогло ему сопоставить их с работами итальянских и голландских мастеров – Ганса Гольбейна, Доменико ди Бартоло, Лоренцо ди Лотто, Рафаэллино дель Гарбо – и расширить таким образом обзор музейных экспонатов Средневековья. Несмотря на то что во время Второй мировой войны некоторые значительные образцы были утеряны или погибли, собрание ковров в Пергамском музее и в музее Далем-Дорф впечатляет и сегодня.
Представление о древних цивилизациях можно получить в Берлине не только на Музейном острове. В юго-западной части города, в районе Целендорф, расположен еще один интереснейший музейный комплекс, где находятся коллекции восточноазиатских изделий из керамики, дерева, бронзы, слоновой кости.
ЭТНОЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ В ДАЛЕМЕ
В музее, расположенном в районе Далем-Дорф, собраны коллекции, представляющие культуры стран Африки, Латинской Америки и Дальнего Востока. Они располагаются на двух этажах музея. Наверху – Африка и Мексика, внизу – Индия, Китай, Корея и Япония. Каждая коллекция уникальна и зачастую показывает страну с совершенно неожиданной стороны. Думается, целесообразно начать знакомство с музеем именно с верхнего этажа.
Африка
Сердце Африки пенья полно и пыланья,
И я знаю, что, если мы видим порой
Сны, которым найти не умеем названья,
Это ветер приносит их, Африка, твой!
Н Гумилев
Прежде чем вступить на территорию залов, демонстрирующих культуру таинственного континента, прогуляться по настоящей африканской деревне, заглянуть в ритуальную хижину и, вообразив себя на минуту Туром Хейердалом, вскарабкаться на плот – прототип «Кон-Тики» и «Ра», надо постараться представить себе хотя бы в самых общих чертах смысл феномена африканской цивилизации. Иначе все, что вы увидите здесь, предстанет примитивным (в самом прямом смысле этого слова) сочетанием аляповатых красок, грубых форм и лишенных содержания знаков.
Африка – это колыбель человечества и детство мировой цивилизации со всеми присущими этому возрасту страхами перед темнотой и окружающим миром. Знакомство с африканским искусством, прежде всего с наскальной живописью, – стало одной из основ авангарда в начале ХХ в. Искушенные европейцы Сезанн, Гоген, Пикассо учились у древних чернокожих мастеров передаче динамической пластики движения. А исследование мифологических представлений ряда африканских племен породило в 20 – 30-х годах ХХ в. французскую научную школу структурализма (М. Гриоль, А. Брейль, К. Леви-Стросс).
Но Африка неоднородна. Народы, населяющие африканский континент к югу от Сахары, находятся на разных ступенях развития. У ряда племен представления о мире отличаются большой степенью архаики, живой связью с мифологией (бушмены, догоны, бамбара, народы Бенина). У ряда других племен в Западной Африке представления о мире оформились в сложные мифологические системы с развитой системой символики, жреческими обрядами, и даже тайными обществами. Итак, представления племен Африки об устройстве мира сложны и многослойны. Поэтому попытка собрать их в единую картину строится на определенной условности, на определенных универсальных чертах, повторяющихся у многих племен.
Например,
Взошла луна, деревня спит,
Сам Дух Лесов ее хранит.
За всем следит он в тишине,
Верхом на огненном слоне:
Чтоб Аурарис носорог
Напасть на спящего не мог,
Чтоб бегемота Гумаре
Не окружили на заре,
И чтобы Азо крокодил
От озера не отходил.
То благосклонен, то суров,
За хвост он треплет рыжих львов.
Эти представления о священных животных и предметах доминируют у племен, стоящих на уровне первобытно-общинного строя, ведущих бродячий образ жизни, занимающихся охотой и собирательством, – бушменов, готтентотов (народы Намибии, их название произошло от
