поддерживать брюки, а не дисциплину. Но случай был явно исключительный.
И два директора начистоту сказали друг другу, что они думают об основных принципах воспитания подрастающего поколения. Если бы Лилли или Рауль услышали этот разговор, они пришли бы в ужас.
Беседуя, оба директора осматривали строительство, и Альберт Паю дал немало хороших советов. Он посоветовал вызвать специалиста из треста «Сельэлектро» хотя бы по телефону. Потому что в наши дни даже школьную гидростанцию нельзя строить по проекту тракториста и учителя физики. Укладывать в насыпь глину, вынутую из котлована водослива, разумно, но…
— Но я совершенно убежден, — говорил Паю, — что грунт нельзя насыпать прямо на траву. Кроме того, необходим план работ, график! Если вы свою насыпь не закончите зимой, ее унесет весеннее половодье. И вообще, наука — это хорошо, но есть же и техника!
Немного погодя Каэр выпросил у директора совхоза заимообразно несколько кубометров бревен. Каэр еще не знал, как и когда он сможет вернуть этот долг, но без лесоматериала работать было просто невозможно.
А потом Каэр пригласил Альберта Паю полюбоваться первым урожаем гибридной яблони, которую они вырастили на школьном участке. Директор очень гордился этим новым сортом и сильно расстроился, увидев, что из восьми яблок на молодом стройном деревце уцелело только два.
— Небывалый случай! — разводил руками Каэр. — Каким варваром нужно быть…
Но Альберт расстроился даже сильней, чем Каэр: на аккуратно вскопанном кругу под яблонькой он увидел удивительно знакомые следы. Именно такие следы должны оставлять новые чешские ботинки с резиновыми набойками на каблуках. Очень приметные набойки, с кружочками…
Как раз такие ботинки Альберт купил Раулю. На прошлой неделе.
— Крайне обидно! — вздыхал Каэр. — Бывают, знаете ли, детские шалости, которые и взрослым трудно переносить. Обидно. Не знаю, что и делать. Вести какое-то следствие оскорбление для всех честных ребят…
— А на эти следы вы не обращали внимания? — в упор спросил Альберт Паю.
Он поднял глаза на директора школы, встретился с его серьезным, внимательным взглядом. Заметил, как в легкой усмешке дрогнули губы Юхана Каэра. И, даже не дождавшись ответа, понял: конечно, еще раньше Каэр обнаружил пропажу яблок. Сколько он видит в своих учениках, сколько о них знает! Наверняка разглядел и эти проклятые следы под яблоней. И, конечно, знает, чьи это следы.
— Н-да… — протянул Каэр. — Следы…
— Спасибо, Юхан. Я приму меры. Сам, — протянул руку Альберт Паю.
— Только вы уж как-нибудь… попедагогичней. Очень-то не расстраивайтесь… — напутствовал его директор Каэр.
Хотя Альберт жестом успокоил Юхана Каэра, вероятно, в этот вечер он все же сделал бы со своим отпрыском что-нибудь очень непедагогичное. Но, к счастью для Рауля, уже посреди липовой аллеи директор увидел мчавшуюся навстречу автомашину.
— Я за вами, товарищ Паю! — круто затормозив, крикнул шофер. — Звонил начальник четвертого отделения, там у него с комбайнами неувязка…
Альберт Паю уселся в кабину.
Начало его педагогической деятельности опять откладывалось.
Глава десятая о людях счастливых и несчастных
Пионервожатая Эви Калдма шла по коридору серьезная и озабоченная. Только что она закончила урок в пятом классе, через десять минут начнет в шестом, а у самой не сделаны очередные задания — Эви студентка-заочница Тартуского университета. И еще стройка и другая пионерская работа… Трудно.
Проходя мимо первого класса, Эви услышала ожесточенный спор: маленькая красноволосая девочка что-то доказывала своим подругам. Эви прислушалась.
— Были! Были! Все мы раньше были обезьянами, а только потом из нас вышли люди. Я слышала, сам Волли это учил, а он знаете какой большой? Уже в шестом классе!
Эви не удержалась от улыбки. Ли?йзи Круус, так трогательно похожая на своего рыжего брата, бросилась к ней за помощью.
— Они мне не верят! — кричала Лийзи. — Ну скажите им, что мы все сначала были обезьянами!
— Ты немного ошиблась, — разочаровала ее Эви. — Люди действительно произошли от обезьян. Сначала были обезьяны, а когда они научились ходить на задних ногах и работать, они стали людьми. Но это было очень давно, тысячи лет назад…
— Значит, я не была обезьяной? — опечалилась девочка.
И дальше Эви шла по коридору уже веселая-веселая. Какие они все забавные, славные, как быстро они растут! Чудесное это дело — быть учителем! Вон, обнявшись, идут по коридору подружки Юта и Айме. Они совсем разные! Юта — вся в отца, высокая, медлительная, белокурая девочка, пока еще довольно нескладная. Рядом с ней миловидная Айме с ее огромными синими глазами кажется особенно грациозной. А вот вразвалку, засунув руки в карманы, идет весь гладкий и бархатный толстячок. Это Рауль, круглый пятерочник. Паренек развитой, только какой-то рыхлый, пассивный…
Возле окна, окруженный друзьями, мальчик в синем костюме с треугольником серого свитера, на котором так ярко выделяется пионерский галстук. Волосы зачесаны назад, лоб высокий, лицо одухотворенное — нет, положительно он красив, этот Андрес Салусте! Шестой класс, а все такие толковые, взрослые… Почти все… Пионервожатую чуть не сшиб с ног Харри Роосте, за которым с гиканьем гналось рыжее растрепанное существо… Ох уж этот Волли!..
В учительской Эви застала только преподавательницу пения. Они не были подругами — слишком велика разница в годах. Кроме того, Эмма Рястас жила как-то особняком. Но сейчас Эви просто не могла не рассказать о сестре Волли Крууса, убежденной в том, что все они раньше были обезьянами. Эви рассказывала об этом, давясь от хохота. И Эмма Рястас тоже улыбнулась. А сказала печально:
— Какая вы счастливая, Эви! Все дети любят вас… Вы с утра до ночи в центре событий… А я ухожу на хутор, в мрачное царство Вийу Ныгес, где все так давит, так давит…
— Зачем же вы там живете? Переезжайте куда-нибудь.
— Она обидится… Вийу — моя дальняя родственница. У меня плохо сложилась жизнь, Эви, я неудачница. Когда-то я была актрисой… — Эмма Рястас поднялась. — Простите, уже звонок на урок. С чего это я разговорилась? Вам, наверно, неинтересно.
Эви подошла к ней близко-близко:
— Очень интересно. И важно. Мы еще поговорим об этом. Ладно?
— Если хотите. Пока не началась наша стройка, у меня были уроки музыки… можно было поговорить с женой Альберта Паю, посидеть за роялем в уютной комнате… Хоть и в чужой…
— Скажите, Рауль на самом деле одаренный мальчик?
— Как вам сказать… Где мера таланта? Большой, маленький… Это так сложно…
— Его мать уверена, что у Рауля незаурядный талант.
Эмма Рястас вскинула голову и посмотрела на Эви своим обычным, колючим и неприязненным взглядом:
— Вы хотите сказать, что я ее обманула? Да, обманула. Но ей было очень приятно. Она тоже несчастна по-своему. Как и я… Идемте на урок, коллега. Давно пора.
