Соня смотрела на нее в ожидании. Но она молчала.
- Так что же вы хотели сказать?
- Думаю, и не из-за меня.
- Вот как?
- По-моему, он не замаливал грехи. Мне трудно понять и объяснить, но однажды он сказал, что, только встретив меня, понял, как много вы для него значите…
Хольмберг чувствовал себя лишним. Обе эти женщины жили сейчас какой-то своей жизнью, которой он не понимал, и в которой ему не было места.
Соня грустно улыбнулась:
- Не стоит…
- Нет,- перебила Сольвейг.- Я не придумываю оправданий для себя и ничего не приукрашиваю. Он действительно так говорил. А еще говорил, что ему повезло со мной как… с хорошим другом, с которым можно потолковать.- Она тряхнула головой и добавила: - Глупо, наверное.
Соня долго, пристально смотрела на нее.
- Что ж,- сказала она, наконец.- В какой-то мере да. Буэль шумно выдохнула, точно все это время сидела не дыша. Она задремала и от смущения готова была расплакаться.
В прошлую ночь она почти не спала, ни на минуту не отходила от Сони, даже не раздевалась. И теперь чувствовала себя грязной и совершенно разбитой.
Соня коснулась плеча Сольвейг Флорен.
- Меня зовут Соня.
- Спа… спасибо. Сольвейг. Сольвейг Флорен.
- Сольвейг… Мне кажется, мы нужны друг другу именно сейчас… как опора… Ты и я…
Сольвейг несколько раз судорожно сглотнула. Похоже, родилась долгая добрая дружба, подумал Хольмберг.
8
А когда он час спустя заговорил с Соней Турен про выстрел, то не мог отделаться от ощущения, что так-таки, и не понял, что же именно произошло в кафетерии.
- Давай немножко поговорим? Не возражаешь? - спросил он.
Разговор происходил в ординаторской. Хольмбергу разрешили на время занять эту комнату. Соня кивнула.
- Нет, не возражаю. Как ни странно, после встречи с Сольвейг я воспрянула духом.
- Да что ты?
- Если бы с Бенгтом ничего не случилось, и я встретила ее и узнала… я бы в жизни себя так не повела.
- Угу…
- Встреча с ней словно помогла мне лучше понять Бенгта.
- Н-да,- пробормотал он, не зная, что еще сказать.
- Но тебе, наверное, трудно это понять? Он по-прежнему не знал, что сказать.
- Только ведь в ней наверняка есть что-то такое,- продолжала Соня,- чего я не могла ему дать… странно сознавать это.
Хольмберг хмыкнул. Они помолчали.
- Так вот, Соня. Мне хотелось бы кое о чем тебя спросить.
- Да?
- Видишь ли, между убийством Фрома и покушением на Бенгта существует некая связь. Во-первых, они друг друга знали, а кроме того, в обоих случаях стреляли
одинаковыми пулями, точнее, пластмассовыми.
- Пластмассовыми?
- Да. То есть холостыми патронами.
- Странно…
- Мы тоже так считаем. Мало того, в обоих случаях фигурирует темный «вольво-седан сто сорок четыре». Значит, стрелял один и тот же человек. Слишком уж много сходства, чтобы все эти совпадения оказались случайными и преступников было двое. Но что между ними общего? Почему один и тот же человек стрелял в обоих? Вот что непонятно. Ведь они знали друг друга шапочно.
- Пожалуй,
- Ты не помнишь, возле вашего дома ни разу не появлялся темный «вольво»?
- Нет, не помню.
- Бенгт говорил с тобой об убийстве Фрома?
- Немного. Вчера вечером.
- Ты можешь повторить его слова?
- Он, вернулся домой после восьми… около половины девятого. Точно я не помню. Мы сразу сели ужинать, потому что он проголодался.
Ее пальцы машинально теребили ремешок сумки. Хольмберг пробормотал что-то невразумительное.
- За ужином он кое-что обронил насчет убийства. Сказал, что устал и что все жутко запуталось, прямо каша какая-то… вдобавок убит именно Фром, его знакомый.
- А насколько хорошо они друг друга знали?
- Как тебе сказать… Довольно-таки поверхностно. Я, например, ни разу не видела его жену… Семьями мы не встречались. Фром и Бенгт - знакомые, но не больше… Клубные знакомые, если ты понимаешь, что я имею в виду.
- Да… клубные знакомые…
- Ну вот, вчера вечером сидим мы, разговариваем, тут он и сказал, что Фром не так давно ему звонил и беседа вышла весьма занятная.
Хольмберг с любопытством вскинул брови:
- Правда?
- Похоже, Фром собирался взять кого-то на работу и спрашивал, нет ли у Бенгта сведений о соискателях.
- Ну и ну! - воскликнул Хольмберг не то удивленно, не то с сомнением. И отрывисто спросил: - Ты точно помнишь?
- Да, точно.
- Когда же это было?
- Кто его знает… Бенгт только сказал, что, дескать, Фром звонил не так давно. Кажется, да: не так давно.
- Забавно. Бенгт вчера упоминал про вакансию. А вечером говорил, что нам не мешало бы получить список соискателей. Но тут зазвонил телефон, и больше мы к
этому уже не возвращались. Однако, судя по твоим словам, у Бенгта, видимо, возникла какая-то мысль в связи с этой вакансией. Что же он говорил? Может,
вспомнишь поточнее?
- Сейчас… как будто припоминаю… «Фром звонил мне на днях». Вот. Не «не так давно», а «на днях».
- На днях. В принципе это может быть когда угодно.
- Похоже, что так. «Звонил на днях и спрашивал, нет ли у меня сведений о нескольких парнях, которые откликнулись на их объявление…» Это его собственные
слова.
- Ага…
- «Вот как»,- говорю. А он на это: «Фирма дала объявление о замещении какой-то важной должности, потому что он спрашивал, известны ли полиции политические взгляды соискателей».
- Политические взгляды?
- Да.
- Господи боже, что ты говоришь!
- Это он говорил.
- С ума сойти…
- Я поинтересовалась, сумел ли он помочь Фрому, и он ответил, что дал ему кое-какие сведения об одном из соискателей. Если не ошибаюсь, тот участвовал в каких-то политических выступлениях, был замешан в уличных беспорядках… Еще Бенгт упомянул про какую-то конференцию, на которой разразился грандиозный скандал, и о выступлении молодежного ансамбля в церкви по случаю демонстрации против ЮАР.
- Он назвал имя парня? - с надеждой спросил Хольмберг.
- Нет, не назвал.
- Ну а что-нибудь еще говорил?
- Нет. Об этом, во всяком случае. Говорил, что вы зашли в тупик… точнее, что у вас нет ни одной конкретной зацепки и что, наверное, придется идти на поклон в Центральное управление.
- Ага…
