- Ты хотел бы услышать, что я провел эту ночь у Анны Тёре?
Буриан с сомнением покачал головой.
- Нож мы тоже нашли,- сказал он.
- В самом деле? Наверное, в каком-нибудь колодце? Буриан молча наблюдал за изумленным выражением лица председателя.
- Точно. А лезвие у него такое длинное и острое, что им можно проткнуть дуб.
- Возможно,- согласился Геза.- Только мне ни чего не известно ни про дуб, ни про бук.
- Зря хорохоришься, Бёжике все равно даст нужные показания!
Но Гудулича не так-то легко было выбить из седла.
- Ты же знаешь, что у нас с Бёжи ничего нет.
- Знаю.
- Недостает еще, чтобы ты столкнул лбами нас с Кароем Халмади. Ведь он не вступает в кооператив только из-за того, что… Одним словом, из-за меня. Удивляюсь, как он разрешил это сделать своей жене. В общем, кроме вреда, вся эта ерунда ничего не принесет.
- Ну а Анна?
- Ее нужно оставить в покое, хотя бы ради спокойствия моей собственной Юлишки. От одного имени Тёре кровяное давление у нее лезет вверх.
- С кем же спала Анна Тёре минувшую ночь?
- На этот вопрос я не ответил бы тебе, даже будучи ее духовником. На эту тему мужчины не исповедуются, не хвастаются и не жалуются.
- Я понимаю.
26
-
Вместе с сержантом, который весь день простоял на посту, охраняя место преступления, Буриан обошел одну за другой все скобяные лавочки на площади в поисках точной или хотя бы приблизительной копии ножа, которым был убит Шайго. В конце концов им повезло - у одного из лавочников они нашли нечто похожее. Покупку аккуратно завернули в бумагу.
- Нарушаю правила ведения следствия,- проворчал Буриан, когда сержант, отдав честь, удалился.
Не торопясь, словно на прогулке, он направился к дому Анны Тёре. В доме уже горел свет, но только на кухне. Заглянуть в окно мешала плотная штора.
Миновав убогий двор, он постучал в дверь кухни.
- Откройте, Анна!
- Кто там?- ответил голос старой Тёре. Вдова открыла дверь и узнала Буриана.
- Войдите, пожалуйста. Мы как раз ужинаем. Действительно у стола сидели дети.
- А где Анна?
- Она очень устала и уже легла.
- Мне необходимо с ней поговорить.
Тёре прошла в комнату. Вскоре там зажглась лампа.
- Пожалуйста, войдите.
Анна, одетая, стояла возле стены, на которую почти не падал свет. На ее плечи был накинут шерстяной платок.
- Вам холодно?
Анна кивнула. Слышно было, как у нее стучат зубы.
Буриан постоял в ожидании, что его пригласят сесть, но приглашения не последовало, и он сел сам, выбрав один из стульев.
- Когда «темнеет, мы не впускаем к себе мужчин.
- Знаю.
- Но вы офицер, страж порядка. Зачем вы пришли? - спросила Анна.
- Вы не сказали мне всей правды, Анна.
- Я… я не сказала?
- Да. Я виделся с почтальоном. За последние полтора месяца вы не получили ни одного письма.
Помолчав, Буриан продолжал уже другим тоном.
- Я отлично понимаю, Анна, что здесь не место об этом говорить. Но я скажу. Я видел утром того человека, что лежал там, на дороге. Чем больше мы говорим с вами, Анна, тем больше я удивляюсь вам.
Анна протестующе замотала головой.
- Да, удивляюсь. И меня очень огорчило бы, если бы оказалось, что вы… Что он имел какое-то отношение к вам.
Анна молчала, неподвижно смотря перед собой.
- Мне хотелось бы, чтобы вы сказали: нет, не имел.
Анна пыталась унять дрожь.
- Сегодня кое-кто уже хотел услышать от меня такой ответ,- сказала она.
- Гудулич?
- Нет, не он.
- Видите ли, мне известно, что Шайго ходил под вашими окнами, но вы ни разу не впустили его в дом. Мне говорили, что именно Шайго яростнее всех выступал против того, чтобы вас приняли в члены кооператива. Но потом… Можно понять этот неожиданный поворот. И я его понимаю. Он даже собирался отравить свою жену Маргит. Но при всем этом… Мне необходимо иметь точные сведения о том, что вы… с ним…
Буриан опять замолчал. Не слишком ли громко он говорит? Несомненно, в кухне подслушивают. Он окинул взглядом комнату. Обычная крестьянская горница. У стены старомодный диван. В простенке между окнами несколько картин в рамках. Сюжет из Библии и семейные фотографии. Сразу у двери - лежанка, за ней - гладильная доска.
Массивная гладильная доска. Белая, чистая, отлично выструганная. Он встал, подошел к ней.
Взяв доску в руки, провел ладонью по ее гладкой, словно отполированной, поверхности. Затем, прислонив доску к кровати, вернулся на свое место.
- С этим человеком я не хотел бы даже дышать одним воздухом.
Буриан сам удивился, откуда у него взялась вдруг такая преувеличенная неприязнь.
- Я не видел его ни разу в жизни, но судьба просто не может сыграть столь дурную шутку, поставив вас рядом с ним.
Анна упорно молчала, не желая отвечать. Тогда он сунул руку во внутренний карман кителя и достал оттуда продолговатый бумажный сверток. Развернув его, он вынул длинный, с узким лезвием нож, купленный на ярмарке, и положил его на стол. Затем снова взял его в руки.
- Узнаете? Это не он, но в точности такой же. Упрямое молчание Анны огорчило Буриана.
Он снова взялся за гладильную доску, положил ее на стол под свет лампы и острием ножа нацарапал на гладком дереве нечто вроде сердца. Поставив доску с изображением сердца прямо перед Анной, он попытался вложить ей в руку нож.
- Пожалуйста, возьмите его.
В первое мгновение показалось, что женщина готова повиноваться его желанию, но затем она вздрогнула и спрятала руки под платок.
- Возьмите нож вот так, за ручку. Я должен посмотреть, как он лежит в вашей руке.
Анна сделала вид, что не поняла его слов.
- Возьмите и попробуйте вонзить его в доску. Там, где я нарисовал сердце.
Прижав руки к щекам и тяжело дыша, Анна бросала на старшего лейтенанта умоляющие взоры. Но все было напрасно.
- Поймите, Анна, мне очень важно убедиться в том, что убийца не вы, а другой.
Женщина безвольно привалилась к столу, затем медленно сползла на пол, ни одним словом не выдав ни своих чувств, ни мыслей.
- Тетушка Тёре! Прошу вас, войдите! Однако Буриан сам поднял Анну с пола.
27
-
-
-
Геза нигде не поужинал. Только вернувшись в свой пустой, осиротевший дом, он вспомнил о том, что неплохо было бы перекусить.
Дверь кладовки была распахнута настежь, на полках осталась лишь мука да немного топленого жира. Ни шпика, ни копченостей. Бидон с медом открыт, на дне виднелись лишь засахарившиеся остатки.
