— Недурно. Привыкаю помаленьку. То, что видел, пока нравится.
— Знаете что-нибудь про эту болтовню насчет рая?
— Да так… время от времени кое-что слышу. Пока не могу понять, в чем тут дело. Есть одна женщина, которая думает, будто нашла рай.
— Так-таки нашла?
— Не знаю, — пожал плечами Теннисон. — Лично я склонен сомневаться.
— Вы правы, — кивнул Декер, — Слухи тут все время гуляют. Не рай, так что-нибудь другое.
В это мгновение Теннисон заметил вспышку света над правым плечом Декера. Отвел взгляд и снова взглянул на то же место — над плечом Декера сверкало крошечное облачко искристой пыли. Теннисон непроизвольно поднял руку, протер глаза — сияние исчезло.
— Что, в глаз что-то попало? — спросил Декер.
— Да нет, ерунда. Пылинка, наверное. Уже все прошло.
— Может, хотите, чтобы я посмотрел? Или все в порядке?
— Нет, спасибо. Все нормально.
Декер вел машину по серпантину дороги, поднимавшейся на нагорье, где был расположен Ватикан. Горы в лучах закатного солнца казались фиолетовыми.
— Вас у клиники высадить? — спросил Декер, — Или где— нибудь в другом месте?
— У клиники, если вам не трудно, — попросил Теннисон, — Еще раз спасибо за прогулку. Было просто замечательно.
— Я иногда выбираюсь в горы, — сообщил Декер. — Порой на несколько дней ухожу. Если у вас найдется время, не хотите ли как-нибудь прогуляться со мной?
— Был бы счастлив, Декер.
— Давайте на «ты». Зовите меня Том.
— Хорошо, Том. Меня зовут Джейсон. Думаю, мне удастся выкроить пару дней как-нибудь.
— Конечно, только чтобы прогулка на нарушила твоего рабочего режима. Думаю, тебе понравится.
— Я просто уверен, что мне понравится.
— Ну, значит, на том и порешили.
Декер высадил Теннисона у клиники. Джейсон немного постоял у крыльца, глядя, как исчезает вдали громыхающая колымага. Когда машина скрылась за поворотом, он повернулся и собрался было отправиться к себе, но совершенно неожиданно для самого себя вдруг передумал и пошел в сад — тот самый, который обнаружил в первый день своего пребывания в Ватикане.
Сумерки ласковой пеленой окутывали сад, здесь царили нежность и странный, терпкий аромат поздних цветов. Сад был похож на тускло освещенную театральную сцену на фоне темно-лилового занавеса отвесных гор. Оглядывая сад, Теннисон понял, почему его потянуло сюда: это было самое подходящее место, где можно было попрощаться с уходящим прекрасным днем. Самое интересное — пока он не пришел сюда, он не понимал, как прекрасен был этот день.
«Не Декер ли, — подумал он, — сделал этот день таким замечательным?»
Но тут же прогнал эту мысль. Дело было, конечно, не в Декере. Кто такой Декер? Просто новый знакомый — человек, который никак не связан с Ватиканом и поэтому немного непохожий на тех, с кем ему приходилось встречаться до сих пор. Но все-таки в нем было что-то такое, чего Теннисон пока понять не мог.
По вымощенной гравием дорожке к Теннисону подкатился робот.
— Добрый вечер, сэр, — проговорил он.
— Добрый вечер и тебе, — ответил Теннисон. — Прости, сразу не узнал тебя. Ты — садовник. Как поживают розы?
— Неплохо, неплохо, — ответил робот, — Большинство уже отцветает, но еще есть несколько бутонов. Через пару дней будут цветы. Чайные розы, очень красивые. Приходите полюбоваться на них.
— Непременно, — пообещал Теннисон.
Робот двинулся вперед в сторону калитки, но вдруг резко обернулся.
— Новости слыхали, сэр?
— Не уверен. О каких новостях ты говоришь?
— О сэр, значит, не слыхали! Слушательницу Мэри собираются канонизировать.
— Канонизировать? То есть… объявить святой?
— Именно, подтвердил робот. — Ватикан так думает…
— Но, прости, людей не канонизируют, пока они живы! Проходит какое-то время после смерти, пока…
— Я про это ничего не знаю, сэр. Но та, что нашла рай…
— Погоди-ка, садовник, постой минутку. Где ты об этом слышал? Кто об этом говорит?
— Ну, вся община в Ватикане. Она будет нашей первой святой. Все считают, что это просто превосходная идея. Наша первая святая, сэр. До сих пор у нас не было святых, а теперь будет своя святая, и…
— Ну а кардиналы? А его святейшество что думает по этому поводу?
— Не знаю, сэр. Мне таких вещей знать не положено. Мое дело маленькое. Но все говорят. Вот я и подумал, что вам будет интересно.
В знак прощания робот поднял руку, в которой были зажаты садовые ножницы, и удалился по дорожке, ведущей к калитке, а Теннисон остался в саду один-одинешенек.
Легкий ветерок обдал его лицо ароматом вечерних цветов и вывел из задумчивости.
— Боже милостивый, — сказал Теннисон вслух, обращаясь к самому себе, — теперь с ней совсем сладу не будет!
Глава 17
Настала ночь. В библиотеке погасили свет. Единственная лампа горела над столом Джилл. Двое ее помощников уже ушли — один по церковным делам, а второй — за сандвичами и стаканом молока для Джилл.
Джилл отодвинула в сторону стопку бумаг — записи, над которыми она работала, — и, откинувшись на спинку стула, заложила руки за голову. Посидела так, потом руками обняла плечи и поежилась.
«Где же это может быть и как это может быть? — думала она. — Что это за места такие — за пределами времени и пространства?»
Она всеми силами пыталась сконцентрировать свои познания о подобных вещах, но ей было совершенно не от чего оттолкнуться, не за что ухватиться, а в здешних записях не было ничего такого, что могло бы облегчить эту задачу. Одно было ясно — иногда роботы отправлялись в путешествия за пределы пространственно-временного континуума на кораблях собственной конструкции, приводимых в движение энергией мысли, силой разума. Она не была в этом уверена, но из записей следовало именно это.
«Господи Боже, — покачала головой Джилл, — ну и угораздило же меня влезть во все это! И как только я позволила, чтобы меня в это втянули?»
Теперь было ясно, она ни за что не сможет отказаться от этой работы, не захлопнет раскрытую на середине книгу. Она обязана узнать — а узнать надо так много… А ведь Джейсон ее именно об этом предупреждал — следовало прислушаться к его словам. «Ты втянешься, — говорил он, — и не сможешь оторваться».
Работала она настолько добросовестно, что даже неутомимые помощники пытались отговорить ее от такой скрупулезности. Один из роботов посоветовал ей прочитать все записи от начала до конца, не углубляясь в мелочи. Но она была убеждена, что без этих самых мелочей ей не удастся составить общую картину.
«Подходят ли для таких мест понятия 'где' и 'когда'? — думала Джилл, — Может, там другое 'где' и 'когда'? Нет, это неправильно. Это за пределами разума, за границей понимания. Может быть, — гадала
