порог гостиной - юноша четко расслышал тяжелые шаги, затихшие в дверях, - он не подал ни звука. Молчание длилось несколько минут, в течение которых Гарри продолжал сжимать пустую бутылку, а зельевар - молча созерцать открывшуюся картину. Наконец Снейп опомнился и приблизился, остановившись над шкатулкой:
- Ну что, полегчало, Поттер? Вы всегда отличались неуемным любопытством, надеюсь, это послужит хорошим уроком.
Гарри молчал, жалея, что выпивки больше не осталось и нечем протолкнуть тот комок, который застрял у него в горле.
- В мои планы не входило вызывать у вас чувство вины. Это может отрицательно сказаться на ваших способностях, - проинформировал его профессор, поднимая с пола шкатулку и переставляя ее на каминную полку.
- Моя вина тут ни при чем, - пробормотал Гарри, не встречаясь взглядом со Снейпом, - Вы не хотели, чтобы я понял, что из-за вас убил человека.
Снейп ничего не ответил, а Гарри вдруг выпрямился, отшвырнул прочь пустую бутылку, и она откатилась к дальней стене, глухо звякнув.
- Если бы не вы… если бы… сейчас Хмури был бы жив! Жив, а Волдеморт…
- Не смей произносить это имя, - прикрикнул на него мужчина.
- Буду произносить! И плевать мне, что у вас от него поджилки трясутся! Сейчас Волдеморт был бы повержен, и магический мир…
- И магический мир чествовал бы своего героя, так, Поттер? - Снейп приподнял бровь, насмешливо глядя на Гарри, никак не отреагировав на его жест отчаяния, и юноша не нашелся, что ответить.
Он и не сомневался, что Снейп ухитрится перевернуть все с ног на голову, но это было меньшее из зол. Профессор оказался прав: счет сравнялся. Все вернулось к отправной точке, потому что выбор изначально был невелик. Смерть Хмури или Снейпа. И Гарри не был уверен, что бы он предпочел, потому что на чашу весов еще не успела опуститься последняя гирька: предательство. Хмури поддержал директора и хотел, чтобы Снейп погиб, а вместо этого умер сам. Так в чем же разница? Профессор мог третировать его, мог унижать и открыто выражать свое презрение, но он не пытался сделать из него игрушку. И снова, как и в первый раз, перевесило то, чего Гарри никак не мог принять: подлость. Только осознать, что, выдайся ему повторный шанс, он поступил бы точно так же, было тошно.
- Я не хотел этого, - прошептал он. - Я только обездвижил его! Только обездвижил, слышите вы?! Там не было крови! Если бы я увидел, что он ранен, я позвал бы мадам Помфри…
- Вы не виноваты, Поттер. Хмури не повезло: он наткнулся на вас в тот момент, когда вы были готовы на все, чтобы прийти к цели. Он не понял этого, поэтому сейчас мертв.
- Бездушное чудовище, - Гарри вскочил с кресла и оказался лицом к лицу со Снейпом. - Вам безразличны люди! Для вас не имеет значения, что я чувствую! Вы сами привыкли убивать, потому что Упивающиеся не гнушаются ничем, и Дамблдор это знает! Даже когда вы перешли на его сторону, все равно продолжали убивать и убивать, но не все такие, как вы! Я не хочу, чтобы на моих руках была кровь! Я не хочу, слышите?!
Гарри давно перешел на крик, его кулаки сжались, ногти впивались в ладони. Ярость рвалась наружу, выплескиваясь обвинениями, перемежающимися проклятьями, но боль не уходила, и тогда Гарри заплакал.
- Вам не нужно было столько пить, - сообщил Снейп, шагнув к нему, но Гарри отшатнулся, обхватив руками плечи:
- Не прикасайтесь ко мне! Вы - такой же убийца и я не хочу… не хочу, не хочу…
Чего именно он не хочет, юноша не успел сообщить: Снейп схватил его за плечи и как следует встряхнул, так что у Гарри клацнули зубы и он едва не прикусил язык.
- Я всегда был против того, чтобы Альбус так носился с вами! Посмотрите, что с вами стало, Поттер! Вы жалки!
- Я не хочу убивать! Не хочу крови, не хочу в Азкабан, - твердил он, окончательно осознав последствия собственного поступка.
- Не будет никакого Азкабана, - рявкнул Снейп. - Если вы победите Лорда, об этом забудут, как и о многом другом!
- Но я не забуду!
- Полно! Куда вы денетесь? Вы не виноваты ни в чем. Разве что в неуемной жажде справедливости. Но за это в Азкабан не попадают.
- Вы никогда не поймете…
Гарри стоял, покачиваясь из стороны в сторону, словно рассудок его покинул. Он так рассчитывал, что опьянение поможет справиться с чувством вины и страхом, но все надежды обратились в прах. Он устал кричать, устал доказывать собственную невиновность, потому что Снейпу до этого не было дела, а доказать что-либо самому себе гораздо труднее, чем кому-то еще. Хотелось выть от боли, крушить все вокруг, или забиться под одеяло, уснуть и никогда больше не просыпаться.
- Вы не виноваты, Поттер. Никто не в праве вас обвинять. Вы не хотели его гибели и это докажет любой адвокат. Невозможно управлять случайностью, и вы - не исключение, - сухо проговорил Снейп.
- Почему Вы не сказали мне об этом раньше? - Гарри снова всхлипнул, а потом вдруг вцепился в мантию профессора. - Почему не сказали? Я должен был знать!
Снейп вздрогнул, но не отстранился:
- Это не то, что я стал бы вам рассказывать.
- Почему? Ну почему же, черт возьми?! Почему Вы так со мной поступили?!
Снейп промолчал. Гарри почувствовал прикосновение к волосам и снова всхлипнул, понимая, что профессор пытается его успокоить - неуверенно, неловко, потому что, наверняка, ему редко приходилось утешать кого-либо. Говорить было бессмысленно, но простое прикосновение сделало то, что не могли сделать никакие увещевания: страх отпускал. Несколько минут юноша просто стоял, опустив голову на плечо Снейпа, а затем его пальцы разжались, выпуская мантию профессора, и Гарри неуклюже обнял его, прижавшись теснее и чувствуя, что боль уходит. Ему казалось, что стоит лишиться этой сомнительной поддержки, и страх вернется с новой силой. Он уже не задумывался о том, как профессор может воспринять его действия. Долгожданный покой был гораздо заманчивее, чем недовольство зельевара.
- Что мне теперь делать? - голос Гарри звучал глухо, но Снейп услышал его.
- Перестаньте себя винить. Вы справитесь. Никто и не обещал, что будет просто.
- Я знаю.
- Тогда прекратите заливать слезами мою мантию и отправляйтесь к себе.
Слова Снейпа, сказанные спокойным, без намека на издевку, голосом, вернули Гарри к действительности. Он отступил назад, понимая, что большего от Снейпа ждать не придется, постоял, привыкая обходиться без опоры, и на нетвердых ногах двинулся к двери.
- Да вы совсем пьяны, мистер Поттер, - констатировал профессор. - Отвратительное зрелище!
- Тогда не смотрите, - юноша скривился и продолжил свой путь, однако Снейп оказался проворнее: нагнав Гарри в дверях, профессор обхватил его за талию, поддержав, и направил в нужную сторону:
- Держитесь, Поттер. Будет жаль, если вы свернете себе шею на лестнице, так и не удостоившись лавров победителя!
- Прекратите издеваться надо мной, мне и без того плохо!
- Нет, Поттер. Вы даже не представляете, что такое «плохо», уж поверьте мне…
Пока они поднимались наверх, Гарри окончательно убедился, что, хоть ноги у него и заплетаются, мыслит он, как ни странно, до противного ясно. Складывалось впечатление, будто скотч не возымел на него никакого действия за исключением полного приведения в негодность вестибулярного аппарата.
В спальне он потратил несколько минут только на то, чтобы снять ботинки, и даже освещение ему помогло мало. Снейп с ухмылкой наблюдал за его жалкими потугами, но не комментировал, видимо, полагая, что юноша вряд ли воспримет его слова.
Свалившись на кровать, Гарри перевернулся на спину, раскинув руки, и комната вдруг куда-то поплыла:
- О, Мерлин, - юноша зажмурился, но стало только хуже.
