края, в соответствии с действующим законодательством.
Особой критике в своем послании профессор подвергал самоуправные, с его точки зрения, действия первого заместителя главы администрации края Виктора Федоровича Гладского, который якобы чинил препятствия в краевой выборной кампании. Конечно, подобные манипуляции были всего лишь тактическими уловками, к которым вынуждена была прибегать краевая администрация. Ведь в случае выборов на горизонте явно просматривалась «грозная» и нежеланная московским политикам фигура опального Н. И. Кондратенко. Его избрания главой администрации края в случае назначения выборов боялись наиболее одиозные политики. Кандидатура Харитонова, таким образом, по замыслу идеологов, должна была внести относительное спокойствие и затишье в политическое противостояние расколотого кубанского общества. Кроме того, обострению ситуации способствовал категорический отказ В. Ф. Гладского от предложенной ему ранее должности главы края, явно способного и крепкого хозяйственника, приглашенного в свое время из Армавира, где он руководил крупным машиностроительным заводом.
Харитонову на первых порах пришлось немало потрудиться, чтобы «приноровиться» к непростому характеру теперь уже своего первого заместителя, который к тому же через некоторое время был назначен председателем правительства Краснодарского края.
2
Вот в такой непростой обстановке, когда налицо было противостояние различных политических сил, а порой и про явление экстремизма, направленного на дестабилизацию власти, у меня неожиданно раздался телефонный звонок в довольно позднее время. Так случилось, что в тот момент я находился в окружении искушенных в политике своих давних и верных друзей Ю. Ф. Азарова и М. И. Килиния. Звонил не кто?нибудь, а вновь назначенный глава администрации края Евгений Михайлович Харитонов, с которым нас до того времени никаким образом не связывали не только совместная общественно — политическая деятельность, но и обыкновенные человеческие взаимоотношения. Мы просто давно знали друг друга, но пути наши не пересекались.
Харитонов был на год моложе меня, он родился 4 октября 1946 года. Он трудился в Курганинском райисполкоме, а я был первым секретарем крайкома ВЛКСМ. Он оставался на своем месте, когда я уже побывал в должностях секретаря Краснодарского горкома КПСС, затем заместителя председателя крайисполкома у Г. П. Разумовского. Впоследствии Харитонов возглавил Лабинский горком партии, а меня властной медуновской рукой, не спрашивая желания, бросили в Тмутаракань — председателем Темрюкского райисполкома.
Начало разговора было наступательным, и, судя по всему, хорошо им продуманным.
— Я вам предлагаю должность своего заместителя, — в разом наступившей тишине с места в карьер произнес (для многих в тот момент желанную фразу) Харитонов.
Мой опыт позволял делать выводы из подобных предложений, но все же, пересилив себя, быстрее из?за любопытства, я спросил:
— За предложение благодарю. Все же о чем идет речь?
— О должности заместителя главы края по внутренней политике и связям с общественными организациями, — нетерпеливо ответил Харитонов.
Что было сказать ему, волею обстоятельств и самой судьбы назначенному руководить огромным краем, не каким-либо, а знаменитой Кубанью, испытывавшему творческие муки по формированию своей команды единомышленников и каждую кандидатуру проверявшему, словно под увеличительным стеклом? Мне не хотелось обидеть его отказом, к тому же во мне проснулись профессионализм, опыт работы с широким кругом людей, желание заниматься именно этой, понятной мне и чертовски интересной работой. Все же в моем сознании мгновенно пронеслись и другие мысли: не следует давать согласия, ведь наступили совсем иные, не понятные многим времена, а на политическую арену, словно злые демоны, вышли одиозные и бесчестные, даже гряз ные деятели, всякая нечисть, чувствовавшая себя в той среде вполне комфортно.
— Мне необходимо время, чтобы подумать, — наученный горьким опытом и явно сомневающийся в предпринятых активных действиях, я попробовал уклониться от поступившего предложения. — Хотя бы до угра!
— Нет! — решительно произнес Харитонов. — Времени для раздумий не отпущено, надо принимать ответственное решение.
— Я вам перезвоню, если можно.
Мои многоопытные друзья, присутствовавшие при разговоре, разумеется, все моментально поняли.
— Как быть? — обратился я к ним за советом.
Наступила пауза: в тишине отчетливо был слышен бой часов, ровно гудел вентилятор, и диктор телевидения в каком?то напряжении читал свою ночную информацию, сплошь состоявшую из пугающих сообщений. В моем положении эти сообщения тем более выглядели как непреложный аргумент в пользу возникших у меня сомнений. Кое?что из московских новостей даже запомнилось: «…заявление руководства Чечни о том, что она не является частью России, не подкреплено мнением народа, ее населяющего». Или другое: «ГУВД Москвы сообщает: Сергею Мавроди, генеральному директору АО «Инвестконсалтинг», предъявлено обвинение по статьям «Сокрытие доходов в особо крупных размерах» и «Воспрепятствование исполнению служебного долга лицу, исполняющему дознание…»
Наступал беспредел, в обществе явственно обозначились и начали получать центростремительное ускорение разрушительные процессы, которые нужно было либо решительно останавливать, либо, подчиняясь этому стремительному и мутному течению, плыть по его непредсказуемой и коварной воле.
— Надо принимать предложение, — нарушив затянувшееся молчание, произнес Азаров. — Мы понимаем, какие чувства овладевают тобой, но надеемся, что, как и прежде, ты будешь честно исполнять свой гражданский долг.
— Я поддерживаю, — согласился Килиний. — Более того, можешь по — прежнему рассчитывать на нас.
Мне ничего не оставалось, как, набравшись духа, перезвонить Харитонову и дать согласие.
Оказалось, что я даже не предполагал, в какой неожиданный политический водоворот занесут меня эта самая внутренняя политика и связи с общественными организациями…
Тем временем Евгений Михайлович Харитонов начал активно проводить в жизнь федеральную и местную политику, акцентируя внимание на активизации своих связей с наиболее значимыми политическими фигурами. Естественно, как диктовали законы ближайшего геополитического пространства, свой взор он устремил на Республику Адыгею и ее первого президента Аслана Алиевича Джаримова. Повод был подходящим: в те дни исполнялась вторая годовщина подписания известного договора о дружбе и сотрудничестве между Краснодарским краем и Республикой Адыгея. Харитонов хорошо запомнил ключевую фразу, которую по поводу этого исторического события произнес в свое время дальновидный и стратегически мыслящий А. А. Джаримов: «Уходя, остаемся!»
Действительно, в жизни двух народов случалось всякое — ссорились, мирились. Но неизбежным всегда был поиск путей к сотрудничеству. В этом смысле договор только закрепил те добрые начинания, что были достигнуты за полтора столетия. Кстати, и самому его подписанию сопутствовало приятное событие: все кубанцы, и адыги в том числе, праздновали 200–летие высадки казаков в Тамани.
Два года действия договора показали, что, несмотря на интеграционные процессы в России, разрыв связей, всеобщий развал, можно было наладить друг с другом нормальные партнерские отношения.
И нужно для этого было немногое: добрая воля, взаимное уважение, память об уроках прошлого.
Договор в главном доказал свою жизнеспособность, и обе стороны смогли найти правильный тон в отношениях. За два года было сделано немало. В Краснодаре и Майкопе созданы, например, постоянные представительства двух сторон, проведен день памяти жертв Кавказской войны, в столице Кубани был
