Возле голубой, с фонтаном перед входом гостиницы я увидел знакомый белый автомобиль. Около автомобиля стоял переводчик.
Вид у него был усталый и растерянный.
— Привет! — сказал я. — Ну, чем кончилось ваше путешествие?
Он махнул рукой:
— И не говорите.
— Что-нибудь случилось?
Переводчик вздохнул:
— Понимаете, какая неожиданность. Объехали мы весь остров. Месяц катались. И чего я ему только не показывал: и старину, и сегодняшний день, и завтрашний. От Колумба до автострад. Кооперативы, музеи. Рассказывал, рассказывал, думал, он — итальянец, а теперь выясняется, что он знает только по- голландски. Крупный фермер, оттуда. Производство ветчины, каков?
— Но ведь слушал-то он вас внимательно?
— В том-то и дело, что внимательно. И кивал. А как я ему показывал картинную галерею: о каждой картине минут пять!.. — Переводчик вздохнул.
— Вы так быстро мчались по острову… — неуверенно начал я. — Где уж тут уловить, понимает тебя человек или не понимает.
— Да уж, конечно, такой век… — Переводчик снова вздохнул. — Век больших скоростей. Проносимся мимо всего. Лишь потом понимаем, что сваляли дурака… Завтра он улетает. А вы?
— Я тоже.
Мы стали прощаться. Из машины выглянул турист. Он сосал свою сигару и высматривал бензоколонку. Не найдя ее, прицелился было фотоаппаратом в меня, но раздумал и опустил камеру. Переводчик вздохнул и сел в машину. Та плавно взяла с места, скрипнула шинами и скрылась в разномастном потоке автомобилей.
Когда я вернулся в институт, Родольфо сказал, что самолет прилетел и что билет куплен.
Снова Ленинград. Мы стояли с приятелем в музее около витрины. Коралловый риф, старательно раскрашенный, блестел за стеклом.
— Ну как? Непохож на этот? — Приятель показал на витрину.
— Почему? В общем, похож. Краски такие. Все так. И в то же время непохож. Все по-другому. Это как живой человек и его портрет.
Пятнистые осьминоги, разбросав щупальца, таращили на нас стеклянные глаза. Разрисованные рыбки покачивались под сухими ветвями кораллов.
Я закрыл на минуту глаза. Удивительное дело — разрисованные осьминоги и рыбы остались. Но возник шум — шум отдаленного прибоя. И легкий звон в ушах — оттого, что на уши давит вода. Так было всегда, когда мы с Пако ныряли.
Светло-коричневый осьминог оторвался от скалы и двинулся мне навстречу. Расправил щупальца второй. Они оживали, осьминоги за стеклом — виновники встречи с рифом, которую я ждал столько лет.
ЗОВ ДАЛЬНИХ ДОРОГ
(Об авторе этой книги)
Только что прочитана книга… Вместе с автором мы побывали на Курильских и Командорских островах, жили в избе за Полярным кругом у охотников на морского зверя, бродили по саваннам Восточной Африки, любовались коралловыми рифами Карибского моря.
Автор этих повестей — известный советский писатель Святослав Владимирович Сахарнов. Интересно отметить, что заметное число романтических произведений для детей и юношества (хотя надо признать, что и взрослый читатель с удовольствием читает эти книги) создано литераторами, так или иначе связанными с морем, Святослав Сахарнов не является исключением из этого правила, хотя родился он сравнительно далеко от моря, в городе Артемовске, на Украине. Но потом были: опаленная войной юность, раннее взросление, окончание Высшего военно-морского училища имени Фрунзе, участие в Великой Отечественной войне.
К этому надо добавить, что Святослав Сахарнов главный редактор одного из самых читаемых и романтических журналов нашей страны — журнала «Костер», и по роду работы и по призванию — путешественник.
Первая книга писателя вышла в 1958 году, когда ему было 35 лет. Она называлась «Морские сказки». Сам себя Святослав Сахарнов с гордостью называет учеником известного писателя-натуралиста Виталия Бианки. Советская детская литература в своих лучших образцах всегда была чуточку впереди быстротекущего времени. Еще мало кто слышал о таком, ныне общеупотребительном слове, как «экология», а книги Виталия Бианки, Бориса Житкова и многих других советских писателей старшего поколения не назидательно, а доверительно и убедительно рассказывали молодому читателю о бесценных сокровищах окружающей природы. Еще не было широко известно словосочетание «окружающая среда», а в книгах для подрастающего поколения уже говорилось о бережном отношении ко всему живому. Вот почему можно сказать, что тот горячий отклик, который находит в сердцах советских людей забота об охране природы нашей страны, животного и растительного мира Земли, порожден нашей литературой не в меньшей степени, чем другими воспитательными факторами.
Начиная с самой своей первой книги Святослав Сахарнов наметил и очертил круг проблем, которые и стал разрабатывать. Это жизнь природы — от ледовитых морей до тропиков — и жизнь людей, тесно соприкасающихся с ней, с животными, которые порой городскому жителю кажутся экзотическими и даже загадочными.
Хорошая книга, кроме художественного, эстетического назначения, несет еще и немалую информационную нагрузку. Она расширяет кругозор читателя, будит его воображение и любознательность. В этом смысле книги Сахарнова можно назвать книгами страноведческими, книгами природоведческими, но в них писатель выступает не популяризатором, а открывателем, писателем-исследователем. Впрочем, Святослав Сахарнов еще и ученый — он кандидат военно-морских наук.
Многие, описанные в этой книге примечательные места нашей планеты мне самому довелось повидать. Никогда не забуду удивительного ощущения восторга, когда по дороге из столицы Кении Найроби в морской порт Момбасу мы вынуждены были остановить нашу машину — шоссе переходило стадо жирафов. Эти поразительно грациозные животные шли так уверенно, в их поступи было столько достоинства, гордости, что для меня, рожденного в снежной Арктике, созерцание их, знакомство с ними осталось ярчайшим жизненным впечатлением.
Человек познает окружающий мир отнюдь не для того, чтобы просто любоваться им. Происходит познание и самого себя, собственных глубочайших связей с нашим живым окружением, собственного продолжения в зеленом мире растений, своей твердости в твердости суровых скал, своей радости в утреннем крике проснувшейся птицы. Святослав Сахарнов не призывает нас просто любить природу. Он зовет нас к знанию, ибо без того, чтобы знать и понимать, нельзя глубоко любить.
Года два назад ранним утром в бухте Провидения, расположенной на южном берегу Чукотского
