занятие из-за вчерашней отработки. И сегодня тоже пропустит. Как бы то ни было, пока есть время до завтрака, стоит немного поработать над эссе.
Тедди присоединился к Гарри через четверть часа и при этом странно посмотрел на него, но ничего не сказал, только дважды переспросил, какую главу по истории магии задали прочитать. Так, в тишине, они прозанимались вдвоём до двадцати минут восьмого, когда Маркус Флинт – первогодкам полагалось обращаться к нему «префект Флинт» – позвал всех строиться на завтрак. Поскольку первый курс должен был идти впереди, Гарри поспешил убрать учебник и пошёл к двери.
Драко стоял в шеренге первым, прямо за ним – Панси Паркинсон, а потом – Гарри. Ему ещё не представилось случая пообщаться ни с одной девочкой со своего курса, но он и не знал, о чём говорить с девчонками; поэтому, когда Панси захотелось посмотреть на него, он отвёл глаза и едва удержался, чтобы не предложить ей взглянуть на его шрам. Ведь единственно из-за этого люди и обращают на него внимание: только вчера его двенадцать раз просили дать посмотреть, и это не считая Хогвартс-экспресса. Он по- настоящему ненавидел всё это. И не спрячешься, когда все вокруг глазеют на тебя.
Паркинсон презрительно фыркнула и отвернулась. Гарри перевёл дыхание.
– Всё в порядке, выдвигаемся, – сказал префект Флинт, и они отправились в Большой зал. Но когда они вышли за портрет в коридор, Флинт лёгким толчком в грудь остановил Гарри. С насмешливой улыбкой он наклонился и шепнул ему:
– Следи за манерами, Поттер, и не устраивай из еды спектакль.
Он указал подбородком на Драко:
– Если не знаешь, как прилично есть, смотри, как это делают другие.
Затем он убрал руку и подтолкнул Гарри к одноклассникам.
Лицо Гарри пылало. Всю дорогу до Большого зала он рассматривал носки кроссовок и не мог избавиться от мысли, что идущий прямо за ним Тедди слышал слова Флинта. За завтраком Гарри, как ему и было сказано, внимательно смотрел на Драко и брал с него пример, когда надо было пользоваться столовыми приборами, чтобы взять еду с общих блюд.
Но живот всё ещё крутило, и аппетита не было.
Он выпил немного тыквенного сока – самая вкусная штука, какую он только пробовал! – съел половинку тоста и раздумывал, то ли ему налить себе ещё сока, то ли просто посидеть и подождать своих одноклассников, когда его внимание привлёк звук хлопающих крыльев.
Солнце по-летнему ярко светило с потолка Большого зала, но ещё удивительней было огромное количество сов, внезапно спикировавших сверху из окон.
У каждой был груз, или в когтях, или прицепленный к лапе: письмо, маленькая посылочка или ещё что- нибудь.
Гарри заулыбался, глядя на них. Совиная почта – это так круто! Но когда большущая тёмно-коричневая сова с размахом крыльев чуть ли не в рост Гарри уронила письмо в его тарелку, сразу же взмыв к потолку и вылетев из зала, он просто изумился. На пергаменте стояло его имя, значит, письмо адресовано именно ему. Но кто мог ему написать? Уж конечно, не Дурсли – стоит только вспомнить, как повёл себя дядя Вернон, когда совы пытались доставить Гарри приглашение в Хогвартс.
Он сломал тоненькую зелёную печать с парой сплетённых змей и открыл послание. Записка была очень короткой, безо всяких приветствий:
Письмо так расстроило его, что даже Драко это заметил и спросил, что случилось.
– О, ничего, – легко соврал Гарри. – Я должен идти – приказ Снейпа.
Драко приподнял светлую бровь:
– А… ну тогда увидимся на чарах.
– Ага, – Гарри поднялся и прошёл в конец стола, туда, где сидели старосты Слизерина.
– Мне велено идти в лечебное крыло, – сообщил он Флинту, помахав письмом, и получил короткий кивок в ответ.
Пока Гарри поднимался на широкую площадку по мраморной лестнице в вестибюле, он обдумывал указание Снейпа. Почему его декан интересуется, болит ли у него лоб? Этим утром Снейп спросил, не расковырял ли он шрам, но так хмурился при этом, что Гарри был совершенно уверен: Снейп подозревает, что про кошмар тот всё наврал.
Вздыхая и так ни до чего и не додумавшись, Гарри вошёл в больничное крыло. Длинные ряды кроватей тянулись по обе стороны зала, а всю стену напротив занимало окно, выходящее во двор. Помещение было очень светлым – из-за белых стен и белья – особенно по сравнению со слизеринскими комнатами. В дальнем конце комнаты, рядом со шкафчиком, стояла средних лет ведьма и один за другим перебирала пузырьки, делая пометки в своём списке.
Дверь закрылась за ним, Гарри сделал несколько шагов:
– Мадам Помфри?
Женщина подняла голову и улыбнулась. Она поставила последнюю бутылочку и протёрла руки салфеткой, торчавшей из кармана.
– Что-то случилось, милый?
– Э... нет. Не совсем... – он шагнул вперёд, хотя и беспокоился из-за предстоящего осмотра. – Мой, э... мой декан хочет, чтобы вы взглянули на мой лоб.
Женщина нахмурилась и подошла поближе.
