этом злобно зыркая на ингредиенты в шкафах.
Недоумевая, отчего Снейп так расстроился, Гарри, опустив голову, молча сидел за столом, пока профессор не вернулся на место, и, решив больше не спрашивать о директоре, сказал:
— Можно мне посмотреть фотографии?
Прищурясь, Снейп взглянул на него и усмехнулся.
— Да, но прежде заключим соглашение, Гарри. Выгодное обеим сторонам.
Сообразив, что дело тут нечисто, Гарри немедленно принял невозмутимый вид. Только сохраняя бесстрастное лицо, можно заключить удачную сделку. Милли часто говорила, что из него вышел бы хороший игрок в покер.
— Какого рода соглашение, профессор?
Тонкие губы Снейпа дрогнули.
— Ты хочешь посмотреть фотографии матери, — он сделал паузу, и Гарри понял, что Снейп желает услышать подтверждение.
— Да, сэр.
Конечно, он хотел! Хотел отчаянно, до зуда на коже, до зияющей дыры в груди размером в его собственное сердце.
Снейп кивнул.
— А мне нужны ответы — искренние и исчерпывающие ответы на мои вопросы. Предлагаю что-то вроде обмена: я показываю тебе одну фотографию, а ты отвечаешь на двенадцать вопросов.
Гарри чего-то подобного и ожидал. Из общения со слизеринцами он почерпнул одно важную истину: очень мало что в жизни достается нам бесплатно. Он, в общем-то, был готов платить, но дюжина ответов за один снимок! Абсолютное безумие. Сохраняя бесстрастный вид, Гарри покачал головой:
— Как насчет одного снимка за один ответ? Это было бы справедливо.
Снейп поднял бровь, но Гарри уловил проблеск восхищения в темных глубинах профессорских глаз.
— Увы, мистер Поттер, жизнь вообще несправедлива. — Снейп положил руки перед собой на стол и откинулся на спинку стула. — Десять ответов за фотографию.
— Два.
— Будьте же благоразумны, мистер Поттер: информацию, которую прошу у вас, я могу достаточно просто извлечь из вашего сознания или приказать вам отвечать.
Но Гарри знал, что он так не сделает, но не понимал, почему. Может быть, Снейп не хочет заставлять Гарри выдавать свои секреты. Он в волнении пожевал губу, пытаясь вычислить мотивы Снейпа.
— Шесть вопросов за одну фотографию, — прервал молчание Снейп, — плюс один час в течение учебной недели вы будете ассистировать мне при подготовке ингредиентов для уроков.
Гарри, забыв про невозмутимость, приоткрыл рот от удивления. Это предложение звучало почти как комплимент: Снейп хочет, чтобы Гарри помогал ему с ингредиентами. Словно он считает, что у Гарри это хорошо получается. Борясь с улыбкой, он выдвинул встречное предложение:
— Два ответа плюс час.
— Четыре плюс час, — профессорские губы опять дернулись; его точно всё это забавляло.
Гари несколько секунд обдумывал предложение. Ему хотелось по возможности вообще избежать вопросов.
— Что вы скажете насчет двух часов резки ингредиентов и никаких вопросов? — с надеждой спросил он.
— Я против любой сделки, не предусматривающей твою обязанность отвечать на вопросы. — Снейп замолчал, дожидаясь его реакции. Гарри коротко кивнул. — Два ответа и два часа.
Гарри подумал, что это лучшие условия, которые он мог надеяться получить. Он сбил цену с двенадцати вопросов до двух и был очень доволен собой.
— Договорились. Два вопроса и два часа за одно фото.
Снейп наклонил голову.
— Очень хорошо. Подожди здесь.
Он вышел в незаметную дверь в конце кабинета и вернулся несколькими минутами позже с тем самым пакетом, который был у него в прошлый понедельник.
Предвкушение и ожидание затрепетали в животе Гарри. Сейчас он снова увидит маму. Ему дела не было до того, был ли на фотографиях Снейп, сняты ли они в Хогвартсе, в доме у дедушки с бабушкой, на Диагон- аллее — да хоть на Луне. Он просто хотел снова посмотреть на маму. Гарри судорожно вздохнул, когда Снейп вынул снимки из пакета.
Последнюю неделю он думал только об этом, не считая квиддичного матча. Изображения его мамы, которые он увидел в прошлый понедельник, заполнили потайной уголок в зияющей дыре в груди, на месте которой должны были бы быть воспоминания о родителях. Он желал больше, чем что-либо еще на этом свете, чтобы ему был дан шанс узнать папу и маму. Он хотел бы, чтоб ни Волдеморта, ни убивающего заклинания, ни Дурслей никогда не было в его жизни.
Мысли кипели в его голове, и Гарри пришлось еще раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Он не мог позволить профессору увидеть, насколько он взволнован, поэтому отвернулся, пока приходил в себя.
