Лучше будь слизеринцем!

Пытаясь спровоцировать хоть какую-нибудь реакцию со стороны мальчишки, Северус резко бросил:

– Вы даже не прочли, Поттер. Сделайте это сейчас, чтобы я мог ответить на ваши вопросы.

Он наблюдал, как мальчик изучает правила. Было легко узнать почерк мисс Торренс, но в тексте безошибочно угадывалась грубоватая прямолинейность мистера Флинта. Пункты пестрели такими пассажами, как: 'Не хватай руками еду с тарелок, пользуйся вилкой и ложкой', 'Ешь с закрытым ртом – противно смотреть на полупережёванную пищу в твоей пасти' и 'Не вытирай рот рукавом или другими частями своей мантии'. Лицо Поттера бледнело по мере того, как он продвигался вперёд, потом снова покраснело, и к концу текста его руки затряслись ещё сильнее.

Ожидая от Поттеровского сынка взрыва, Северус спросил своим самым спокойным тоном:

– Следует ли мне разъяснить какое-то из правил, Поттер?

Мальчишка зажмурился, стараясь придать своему лицу равнодушное выражение. Северус с любопытством смотрел, как тот пытается взять себя в руки, и, наконец, поймал взгляд мальчика. Отчаяние и стыд в глубине этих зелёных глаз сказали Северусу больше, чем он хотел знать о том, насколько справедливы были подозрения Поппи. И снова мальчишка поразил его, когда ответил совершенно спокойно, без намёка на боль, скрывающуюся под внешней невозмутимостью:

– Нет, сэр. Всё вполне понятно.

Северус выдержал долгий взгляд Поттера, борясь с искушением немедленно применить к мальчишке легилименцию, чтобы удовлетворить своё любопытство. В сложившихся обстоятельствах это не принесло бы ничего хорошего ни одному из них. Но он всё выяснит, не одним, так другим путем; как говорится, есть много способов снять шкуру с низла.

В результате Северус просто кивнул:

– Очень хорошо. Свободны.

Быстро собрав свои вещи, Поттер буквально растворился в воздухе, и Северус едва ли мог его в этом винить. Было хорошо за полночь, когда декан Слизерина вернулся к себе в комнаты, и он совершено не помнил, что там было, в тех эссе, которые он проверял... и, скорее всего, оно и к лучшему.

Благословение Мерлину, в эту ночь сигналов тревоги не поступало – на этот раз он вряд ли бы справился со своим гневом, если бы его разбудили – и на следующее утро он впервые с начала учебного года проснулся отдохнувшим. За завтраком он наблюдал, как дотошно и скрупулезно Поттер следует новым правилам, однако держался мальчишка более скованно, чем прежде. Сидящий рядом Малфой недоуменно поглядывал на Поттера и единственный поддерживал бремя разговора с ним; Северус перехватил и откровенно оценивающий взгляд Нотта.

Когда прибыла совиная почта, Северус смотрел, как Сопляк изучает его последнее послание. Поттер читал приказ явиться для обследования к мадам Помфри и бледнел, затем сунул пергамент в карман. Но он не пошёл в больничное крыло сразу, как вчера, а налил себе ещё сока. Тоже неплохо, если он обезвожен, как утверждает Поппи. Но когда мальчишка остался сидеть до конца завтрака, дожидаясь одноклассников, чтобы вместе идти на уроки, Северус нахмурился. Почему Сопляк перестал его слушаться именно сейчас?

Несколькими паршивыми часами позже, узнав от Поппи, что Поттер так у неё и не появился, Северус во время обеда послал ему ещё одну записку, назначая мальчишке отработку на вечер. Если и дальше так пойдёт, он обречён терпеть общество Сопляка ежевечерне до конца семестра! От одной только мысли об этом ему сделалось плохо.

За слизеринским столом мальчишка сжал записку в кулаке так, что костяшки побелели, и с горящими враждебностью глазами повернулся в сторону преподавательского стола, а конкретно, в сторону Северуса. А характер-то всё-таки у нас имеется! В ответ Северус лишь приподнял бровь.

Глаза Поттера сузились, и он быстро перевёл свой взгляд в конец стола – то ли на директора, то ли на Хагрида – и внезапно схватился за лоб; с лица мальчишки сбежала вся краска. Нахмурившись, Северус внимательно смотрел на него, в то время как и Малфой, и Нотт озабоченно наклонились к Сопляку. Боль, видимо, быстро прошла, и в следующий момент Поттер опустил руку, сконфуженно покраснел – понятно, опять устроил спектакль – и вернулся к еде, но больше размазывал еду по тарелке, чем ел.

Подавив вздох, Северус проигнорировал заикавшегося рядом Квиррелла и стремительно вышел из Большого зала. До начала занятия он отправил Дурслям второе письмо и быстро сделал несколько пометок в личных делах студентов. Вторая половина дня промчалась быстрей, чем ему хотелось бы – ведь после ужина ему предстояло лицезреть Поттера – хотя выпускной класс и не дал ему скучать на уроке.

Когда Поттер появился, пунктуальный как всегда, Северус вновь заставил мальчика сидеть, терзаясь неизвестностью, пока сам не закончил проверку работ, заданных на лето.

Отложив перо, он минуту-другую изучал упрямое выражение лица и напряжённые плечи Сопляка.

– Вы были в больничном крыле, Поттер?

– Да, сэр, – ответ прозвучал довольно-таки строптиво.

– Сегодня?

Мальчишка поднял на него дерзкий зелёный взгляд:

– Нет, сэр.

Всё верно. Северус поднялся.

– В таком случае мы прогуляемся туда сейчас. Пойдёмте.

С широко распахнутыми глазами, Поттер не сделал попытки подняться, напротив, как можно глубже вжался в стул.

– Нет, сэр.

– Простите?!

– Я… я сказал, нет, сэр. Мне не нужно… это, как его… обследование. Со мной всё в порядке, правда.