Лучше будь слизеринцем!

призрака… впрочем, не стоит и пытаться его описaть.

Наконец Поттер выпрямился; его глаза за стёклами очков были зажмурены, а рука отчаянно тёрла шрам, как будто тот причинял ему боль.

— Лучше?

— Даср, — мальчик до сих пор говорил неразборчиво.

— Вы помните своё имя?

— Бо... Гарри Поттер, сэр.

Что он собирался сказать?

— Вы знаете, где находитесь?

Мальчик потёр глаза и кивнул:

— Класс. Подземелья.

— Правильно. А что мы сейчас делали, помните? Вы, Кровавый барон и я.

— Пытались, — голос звучал устало, — вернуть воспоминания.

— Да. Они вернулись?

— Я… — Поттер наморщил лоб и снова потрогал свой шрам.

— Шрам болит?

Кивок:

— Как тогда, во сне.

— Тогда, когда я проверял, почему вы не спите?

— Да, сэр.

Северус задумался. Определенно, такие сны не могли быть связаны со шрамом. Ведь не могли же? Он взглянул на Барона и удивился, обнаружив, что тот уже завис рядом с Сопляком. Не сводя глаз с призрака, Северус спросил:

— Что было в том кошмаре?

— Зелёный… зелёный свет. И… и человек со змеиным лицом… он смеялся.

Северус потрясенно уставился на мальчика, почувствовав подступающий к горлу ужас. Ведь Поттер был слишком мал, чтобы запомнить это. Едва ли он догадывался, что значит этот сон…

Однако если шрам болит сразу после сна, и эти двое были ментально связаны…

Мальчик дрожал. Северус достал свою палочку и наколдовал вокруг мальчика простые согревающие чары, хотя и знал, что Сопляк дрожит вовсе не из-за холода.

— Теперь вы вспомнили схватку в подземельях? – мягко спросил он.

Дёрнув головой, Поттер ответил сквозь стиснутые зубы:

— Да, сэр.

Подавшись вперёд, Кровавый борон протянул к лицу Гарри серебристую руку:

— Скажи мне, дитя, кто напал на нас?

Поттер отпрянул, избегая контакта; его глаза расширились и обрели осмысленность впервые с того момента, как Северус вернул ему память. Словно защищаясь, он обхватил себя руками:

— Я… я не знаю… п-правда. Было т-т-темно… Не от того, что факелы не светили – по- настоящему темно.

— Магическая темнота? – удивился Северус. – Обскуро или Игнотус?

— Возможно, — Кровавый барон выразительно пожал плечами. Он подплыл к мальчику ещё ближе:

— Ты слышал его голос?

— Он был похож на змею, — дрожь стала еще заметнее. – Всё время шипел.

Северус в шоке опустился на стул. Серпентаго? Означает ли это, что Тёмный лорд и в самом деле вернулся? От одной только мысли об этом внутри похолодело. Медленно, пытаясь не выдать своего потрясения, зельевар сказал:

— Шипел, как змея… Вы понимали, что он говорит?

Поттер кивнул:

— Он вроде как… шепелявил.

Тогда это был не серпентаго – не может же мальчик быть змееустом. Некто имитировал серпентаго? Хотел, чтобы Поттер думал, что видит перед собой Тёмного лорда? Такое предположение было не намного лучше — это означало бы, что кто-то из сторонников Волдеморта преодолел охранные чары Дамблдора, а Северус всё-таки надеялся, что он – единственный Пожиратель смерти среди персонала школы.

Мальчик дрожал все сильней, поэтому Северус вызвал домового эльфа и заказал для мальчика какао и что-нибудь перекусить. Когда Поттер получил чашку с согревающим питьём, Северус сказал: