Лилин яснее слов говорили, что она хочет его и что желание горит в ней с такой же силой, как в нем самом.
Он повел ее под душ, заслоняя от хлещущих наотмашь струй, пока они оба не приноровились к напору воды. Лилин засмеялась и запрокинула голову, подставляя лицо под водяные брызги, а затем повернулась к ним спиной. Взяв шампунь, Арчер выдавил немного на ладонь, намылил ее волосы, а потом смыл пену.
Закончив с этим, он ладонью повернул ее лицо к себе, и их взгляды встретились. Арчер легко коснулся губами ее губ и тут же отстранился.
— В тебе все прекрасно.
Лилин улыбнулась, обхватила его руками за шею и вновь поцеловала.
— Это
Арчер выпустил ее, вылил на губку гель и принялся намыливать ее тело. Всякий раз, прикасаясь к ней, он изнывал от нестерпимого желания.
Прежде чем намылить груди Лилин, он припал губами к одному, затем к другому соску. Лилин застонала, вцепившись пальцами в его волосы.
Господи, какая же она сладкая.
Опустившись на колени, Арчер вдохнул ее дразнящий сокровенный запах, которого не мог заглушить и свежий аромат мыльной пены. Работая губкой, он тщательно намылил живот и бедра Лилин, затем уделил внимание ногам с изящными ступнями. И развернул ее лицом к струям воды, чтобы смыть пену.
Стоя на коленях, Арчер потеребил гладкий бугорок, затаившийся в розовых складках ее влажной плоти. Лилин сильнее вцепилась в его волосы и вскрикнула, отзываясь на интимные ласки его языка.
— О Богиня… Арчер… — выдохнула она, притянув ближе его голову. Ее ноги дрожали, тело напряглось, и Арчер понял, что она вот-вот достигнет вершин наслаждения. Еще одно небольшое усилие…
Он легонько прикусил ее нежную плоть, и Лилин пронзительно закричала. Мощь оргазма сотрясла ее тело, жаркой кровью бросилась в лицо. Когда ее ноги подкосились и она обессиленно рухнула в объятия Арчера, он испытал торжество — оттого, что сумел довести ее до такого изнеможения.
И впился в ее губы яростным поцелуем, наслаждаясь властью над ней и одновременно задыхаясь от нежности.
— Не знаю, смогу ли я встать, — прошептала Лилин, когда он наконец оторвался от ее губ.
Арчер улыбнулся и, легонько поцеловав ее, поднял. Лилин уткнулась лицом в его влажную грудь и глубоко вздохнула.
— В жизни не испытывала ничего подобного! — проговорила она, запрокинув лицо. — У меня почти не осталось воспоминаний о прежней жизни, но я точно знаю, что ни один мужчина не доводил меня до такого изнеможения.
При мысли о том, что Лилин занималась любовью с другим, Арчер ощутил болезненный укол ревности. Может, это и неправильно, однако он хотел, чтобы Лилин думала только о нем — так, словно он у нее первый. Будто он первым коснулся ее, поцеловал, раздвинул ее бедра и овладел ею.
И, господи, как же ему хочется, чтобы это произошло поскорее!
Хотя Лилин порывалась вымыть Арчера, как он уже вымыл ее, он отказался. Наскоро ополоснул шампунем волосы, а затем обработал губкой тело. Выключив воду и выбравшись из ванны, они досуха вытерлись полотенцами.
Арчер поднял Лилин на руки, и она, бросив полотенце, обвила ногами его бедра и крепко ухватилась за его плечи. Пока он нес ее в спальню, она целовала его, а потом они вместе повалились на кровать. Желание войти в нее было так велико, что у Арчера темнело в глазах от страсти.
От любви.
Это слово вынырнуло ниоткуда и ярко вспыхнуло в его сознании. Неужели то чувство, которое сейчас полыхает в его груди, и есть любовь?
Он касался Лилин, целовал, затем опустился между ее раздвинутых бедер.
— Погоди! — шепнула Лилин. Ее голос срывался, глаза были полуприкрыты.
— Что такое, малыш? — пробормотал Арчер, нежно покусывая ее ухо.
Лилин застонала — боже, как ему нравились эти восхитительные стоны!
— Помнишь, в нашу последнюю встречу ты сказал, что не спишь с женщинами без презерватива?
Арчер был так потрясен своей забывчивостью, что на миг лишился дара речи. Приподнявшись, он взглянул на Лилин — первую женщину, с которой был готов наплевать на меры безопасности. И легонько коснулся губами ее губ.
— Спасибо! — прошептал он.
На то, чтобы дотянуться до ночного столика и вытащить оттуда пачку презервативов, у него ушло десять секунд.
Управившись с этим делом, он взглянул на Лилин. Она так прекрасна! И вся, до кончиков ногтей, принадлежит ему.
Когда Арчер глубоко вошел в нее, она вскрикнула:
Он тотчас же остановился, замер.
— Ты… девственница?
Лилин явно была удивлена не меньше, чем он.
— Не помню. Я уже ничего не помню.
Арчер все так же не двигался.
— Все хорошо? — осторожно спросил он.
— О да! — Лилин улыбнулась. — Это так восхитительно — чувствовать, что ты внутри меня.
У нее было такое тугое лоно. Ее нежная сокровенная плоть так плотно охватывала его пенис, что с минуту Арчер просто не мог пошевелиться — иначе бы для него на этом все и закончилось.
Он медленно вышел и вновь осторожно проник в нее. Он не хотел причинить ей боль.
Лилин вонзила ногти в его плечи.
— Еще, Арчер! Еще!
Стискивая зубы, Арчер повторил этот осторожный маневр. Снова медленно выскользнул из нее… и тут же одним ударом вошел. Лилин тихонько вскрикнула, и Арчер едва не зарычал, всем существом ощутив, что эта женщина всецело принадлежит ему.
Он уверенно овладевал ею, и Лилин охватила дрожь. Арчер, двигаясь, чувствовал, как подрагивают ее бедра. Ее губы были приоткрыты, глаза затуманились, и она стонала все громче.
Он продолжал, не останавливаясь ни на миг, а сам ждал. Ждал. Ждал, не давая себе первым прийти к финишу.
Вот он снова погрузился в нее… и Лилин, выгнувшись, извиваясь под ним, пронзительно закричала. Жаркая плоть ее лона сомкнулась с такой силой, что он едва не потерял рассудок. Он тоже закричал, вжимаясь в ее бедра, и ее тело содрогалось под ним, и пульсирующее сладостное безумие длилось, казалось, целую вечность.
Наконец он совсем обессилел и едва успел соскользнуть набок, чтобы не сокрушить своей тяжестью ее хрупкое тело.
Потом они долго лежали, обнявшись и тяжело дыша. Они так и не разъединились, и Лилин прижималась щекой к груди Арчера.
Когда к нему вернулись силы, он принялся целовать ее лоб, жадно вдыхая аромат разгоряченной кожи и чувствуя, как глубоко внутри разрастается непостижимое тепло.
Кончиками пальцев он отвел с ее лица пряди влажных от пота волос. Лилин приподняла голову и, заглянув в его глаза, улыбнулась. Какая же это была невинная, искренняя, удивительно милая улыбка. Ничуть не похожая на ту пылкую разнузданную усмешку, что играла на губах Лилин, когда она была суккубом.
Арчер больше не сомневался, что Лилин говорила правду.
