сегодня чувствую особенную свежесть и укрепление. Тело мое вполне изменилось; из дряблого, трухлого сделалось плотным, эластическим. Даю тебе подробный отчет моего лечения, которое уже начинает 5-й месяц; даю для того, чтоб ты могла принимать его в соображение с твоим лечением.
Очень жаль, что употребление на вине сассапарели тебе невозможно! Впрочем не унывай: мясная пища и бульон очень много могут содействовать при употреблении на воде. Я полагаю, что со временем декокт может подействовать спасительно и на сердечную боль: она должна пройти. Описываемое тобою состояние слабости по утрам и вечерам суть, по мнению моему, начала кризиса. Ты много потерпела от этого спасительного и томительного лекарства; сохрани терпение до конца и не оставляй его до явной и решительной пользы. Должны быть очень полезными и ванны, но не свыше 27 и не ниже 25 градусов Реомюра; сидеть надо от 1/4 часа до 20 минут. Хорошо подкидывать, или распускать в кипятке пригоршни две соли. После ванны бывает необыкновенная переделка. Ванну должно принимать при вполне сварившемся желудке; а на другой день после ванны должно одеваться потеплее. У меня при особенном действии кризиса пробегает по наружности кожи зноб, вроде лихорадочного.
Тимохинскую станцию и тракт этот из Ярославля в Кострому уничтожили. Потому письма ко мне надо адресовать в Ярославль, куда я в неделю раз буду посылать нарочного. Это письмо посылаю из Костромы, куда отправляется завтра Игумен; а мой посланный еще не скоро попадет в Ярославль.
Относительно духовного чтения. 4-я часть сочинений Святителя Димитрия особенно хороша, тут можно почерпнуть мно{стр. 535}го сведений очень нужных и очень полезных. Со временем надо будет тебе прочитать толкование на Воскресные Евангелия Никифора, Архиепископа Астраханского, писателя очень основательного и с помазанием. Господь Сам призвал тебя к познанию Святой Истины; храни это познание как драгоценное сокровище. Апостол называет его завещанием (1 Тим. 1. 5). Точно, оно завещание духовное от Бога на получение вечного блаженства. Относительно меня что сказать? Ты имеешь мою дружбу о Имени Христовом, а не по немощной причине человеческой. Смотрю я на это отношение мое с тобою как на дар неба. Господь, ниспославший нам этот дар, да сподобит сохранить его до конца жизни и принести в вечность другой талант, приобретенный на этот талант: наше спасение. Христос с тобою. Димитрия Тихоновича от души обнимаю, как приятнейшего брата.
А<рхимандрит> Игнатий.
1 января 1848 г.
№ 15
При великом происшествии здешнего края, уничтожении Тимохинской станции, я послал к тебе, Любезнейшая Сестра, письмо чрез Кострому, куда ездил о. Игумен по делам своим. Теперь вместо того, чтоб получать письма два раза в неделю, получаю и отправляю однажды в Ярославль. Около 20-х чисел декабря со мною был самый сильный кризис: многие дни я пролежал не только неспособный что-нибудь делать, — даже не способный мыслить. С 25 д<екабря> стало мне полегче: на часок, на два в день делалось столько свободным, что могу почитать и пописать. Эта свобода увеличивается с каждым днем: чувствую радикальное исцеление от болезни, которая была скрытная, немая, внутренняя, потому — загадочная для врачей, неудобоприступна для лекарств. Брожение во всем теле, отделение мокрот продолжается; особенно из кистей ручных, которые болят и зябнут: и они были простужены, а концы пальцев поморожены, эти помороженные места совершенно обозначились — получили очень темный цвет. Присланные тобою перчатки пригожаются мне и в комнате! — принужден надевать их!
Теперь совершает сассапарель еще странное дело! Перерабатывает, впрочем, со значительною болию, мои зубы, — она переработала и все тело, самую кожу! Я весь другой! Заметил, — что боль есть непременный спутник действия сассапарели; непре{стр. 536}менно пред тем, как освободиться какой- нибудь части тела от засевшего в нем болезненного яду — эта часть тела разболится. Сассапарель — именно лекарство от хронических болезней. Не унывай! И тебе оно должно принести непременную пользу: самые язвы сердечные и завал должны уничтожиться; только при таких хронических болях лечение не может быть быстрым. Я начал пить декокт 5-го Сентября. В декабре последовал решительный кризис, продолжающийся поныне, — и ныне только вижу, что получаю решительное исцеление. — Бульон и мясная пища могут много заменить вино. Теперь я пью только по рюмочке в день лекарства — и нахожу это количество вполне достаточным.
Большее количество, прежде употребленное, предрасположило состав телесный к уменьшенному количеству, действующему вполне удовлетворительно.
При болезни стеклись к 25-му декабря и 1-му января необходимые занятия письменные: надо было написать поздравление Государю Императору, Государыне Императрице и прочим членам Высочайшей фамилии, также и некоторым лицам начальственным. Маленькая Жандр принята — Ангелом благости — Государынею Императрицею в Екатерининский Институт пансионеркою Ее Величества. Пишут мне: «ни почему бы не следовало принять; сделано единственно для того, чтобы вам сделать приятное». С сею же почтою отправляю письмо к Ее Величеству. Судьба так устроила, чтоб эти люди, раздаятели земных благ, полюбили человека хладного к земным благам, пламенеющего к благам вечным, благам души. А эти Люди… я их знаю двадцать семь лет; эти Люди с Ангельскими сердцами. Но эти сердца невинны, как были невинны сердца первосозданных: они так добры, что не «мыслят зла», как выражается Апостол о святой любви. Их осуждают! — Заклеить рот надо таким безумным и дерзким осудителям. Нет совершенства на земле, а они осуждают и совершеннейшее. Рай — небезопасное место для таких сердец; оттуда может их извлечь диавол, притворяющийся добреньким… А дворец!.. опаснее рая!.. И какие физиономии его осаждают. Я видел их лица!..
Утешительны виды Бабаевского монастыря! — Зима покрыта льдом и снегом — как мертвец покрытый покровом из серебряного глазету; сельская повсюду простота и обычаи Руси, в которых что-то священное!
{стр. 537}
Димитрию Тихоновичу — мой всеусерднейший поклон! — Желаю тебе милости Божией и в времени и в вечности. Благословение Божие да почивает над тобой и над всем твоим домом!
Тебе преданнейший друг и брат
Арх<имандрит> Игнатий
16 января 1848 г.
№ 16
На два письма твои, Любезнейший друг и сестра, отвечаю одним. Благодарю за поздравление с днем моего рождения, о котором и сам я нередко забываю вспомнить. Ныне, то есть года два-три как, многие Петербургские узнали это число и своими поздравлениями мне напоминают. Тебя поразило письмо Плещеевой? Это плод ее восьмигодичного знакомства с Сергиевой Пустынею и маленьким Игнатием, другом их дома. Мне еще больше нравится Статс-дама Императрицы Баронесса Фридерикс: прямее и сильнее Плещеевой. Обязанная каждый день проводить во дворце, как самая приближеннейшая особа к Государыне, она все мысли свои и ощущения посвящает Богу. И ты, если будешь заниматься несколько лет постоянно в том направлении и духе, в котором занимаешься теперь, стяжешь и больше просвещения и больше твердости. Святая Боголюбезная простота требует, чтоб мы не сравнивали себя ни с кем из ближних, а жили просто — для Бога и своего в Нем спасения. При такой простоте все ближние нам начнут казаться лучше нас; а это и нужно, — в этом смирение, это ведет в любовь к ближним. Святые Отцы сказали, что смирение — сердечное чувство, заводящееся неприметно в душе от делания заповедей Христовых.
Выходить из комнат в течение всей зимы никак не советую. Помысл, приходящий тебе о лишении Церковной, великопостной службы и предлагающий выезд в Церковь, — суетный. Оставь его без всякого внимания. Уединение имеет свою пользу, пользу существенную; ты же пришла к нему не сама, но приведена перстом Божиим при посредстве болезней. Церковная служба питает душу, а уединение чрезвычайно способствует к рассмотрению себя и покаянию. Потому-то многие святые Отцы, удалялись в глубокие пустыни и на многие годы лишали себя Церковной службы. Советовал бы я тебе провести Великий пост безвыходно дома с пользою для души и тела, иногда приглашать Священника для отправления некоторых важнейших служб, — а говение и причащение Святых Таин отложить до Петрова по{стр. 538}ста. Не то важно, чтоб приобщаться часто, но чтоб приготовиться существенно к причащению и потому пожать обильную пользу. Святая Мария Египетская во всю многолетнюю жизнь свою в пустыне не приобщалась ни разу: эта жизнь была приготовлением ко причащению, которого она удостоилась пред концем жизни. Я до
