Суда нескольких эскадр собрались в линию у Севастопольской бухты. На входе были видны мачты затопленных кораблей. Если не изменяет память, то было затоплено семь больших кораблей.
'Флора' встала в цепь армады кораблей с разноцветными флагами и бросила якоря. Командир Рено уехал к командующему эскадрой для доклада. Часа через три он вернулся.
- Ну что, ребята, - сказал он, построив команду на верхней палубе, - наш адмирал дал нам ноты для оркестра. Наша 'Флора' будет не последней скрипкой. Вся надежда на вас, артиллеристы. Мы покажем этим русским, что такое победоносный французский флот. К бою, артиллеристы!
В полдень началась канонада. Пушки стреляли непрестанно. Историки говорят, что в тот день с моря Севастополь обстреливали одна тысяча триста орудий. Через час стрельбы была сделана остановка. Пушечные стволы заменялись не стрелявшими стволами другого борта. И снова канонада. Пушки 'Флоры' оглушали. Пушки других кораблей звучали не так громко.
Вдруг на 'Флоре' раздался взрыв. Взорвалось орудие? Нет, орудие повреждено, но оно не взорвалось. С берега прилетело ядро. Русская береговая артиллерия отражала бомбардировку, но из-за дыма и грохота орудий была не видна и не слышна, но тут и там вспыхивали пожары на кораблях эскадры. Говорят, что снаряд не попадает в то место, куда уже попал предыдущий снаряд. Это все говорится для успокоения себя. Попадает. Еще как попадает. Ядро большего калибра разворотило правый борт практически в месте первого попадания. Капитан Рено осмотрел разрушения и приказал загрузить левый борт, чтобы пробоина была выше уровня воды, и ее не захлестывало волной. Плотники работали с опаской - а вдруг снова прилетит русское ядро. И оно прилетело. На верхнюю палубу недалеко от того места, где стояли капитан Рено и я.
- Что-то нам сегодня не везет, - сказал капитан, - как будто на нашем корабле магнит для ядер. Артиллеристам прекратить стрельбу, плотникам быстрее заделать разрушенный борт!
'Флора' израсходовала две тети своего боезапаса и вышла из 'оркестра' бомбардировки Севастополя.
- Мон капитэн, - сказал я, - возможно, что это я являюсь магнитом для русских ядер. Они чувствуют тех, в кого нужно попасть в первую очередь и летят по этому направлению. Время идет к вечеру и примерно через час будет уже темно. Я прошу высадить меня на шлюпке на стыке между русскими боевыми порядками и войсками коалиции. Это примерно около мили, обратно шлюпка доберется по вашему 'ратьеру' . А мне задерживаться нельзя. Пока русские приходят в себя после бомбардировки, я проберусь туда, куда мне надо.
- Владимир, может быть вы и правы, - сказал капитан Рено, - а, может, это знак нашей 'Флоре' , чтобы она была осторожнее на море. Сейчас я дам команду и два матроса на легком ялике доставят вас на берег. Море спокойное и вы быстро окажетесь в России. Прощайте, мон шер.
- Владимир, - сказал мой компаньон Мишель, - мне кажется, что мы с вами прощаемся навсегда. Берегите себя, мой друг.
Мы пожали друг другу руки, и я по веревке спустился в качающийся у борта ялик.
Я помахал им рукой, и небольшая лодка стала удаляться от корабля.
Я действительно видел их в последний раз. Примерно через месяц, 14 ноября, разыгрался немыслимый шторм, нанесший флоту коалиции очень большие разрушения. В числе затонувших судов оказалась и 'Флора' .
Самый большой ущерб понес флот Франции. Если бы знать, что будет шторм, то корабли можно было заранее укрыть в безопасных бухтах и уменьшить потери. Но кто же это знал? Сразу после этой трагедии Наполеон III лично обязал главного астронома Франции Леверье создать службу прогноза погоды. Франция первая стала создавать систему метеостанций и составлять карту прогнозов погоды. Так что, всем выступлениям красивых женщин в нарядах от кутюр перед картами погоды в телевизионных программах мы обязаны сокрушительному шторму в районе Севастополя 14 ноября 1854 года.
Что-то я начал замечать, что опасности ходят за мной прямо по пятам. То ли они не успевают добраться до меня, то ли своим присутствием призывают к осторожности. Во всяком случае, я научился распознавать подстерегающую меня опасность и точно рассчитывать свои силы на преодоление ее или на решительный бросок в центр ее, когда она не ожидает от меня таких действий.
Видимый с борта корабля дальний берег вдруг начал приближаться черной громадой. Когда глубина уменьшилась, я выпрыгнул из ялика, окунувшись в воду по пояс, и отправил матросов обратно. Пока они не были моими врагами.
Интересные времена. Люди верят друг другу на слово. Нет документов с фотографией, хотя фотография уже появилась, но дагерротип к бумажке не приложишь. Как интересно меня встретят мои соотечественники? Буду представляться сибиряком, ездившим в святые места и тайком пробравшимся на борт вражеского фрегата. В принципе все сходится.
Когда закончилась канонада, команда занималась ремонтом повреждений. С наступлением темноты я отвязал дежурный ялик и на веслах добрался до берега. Могут и поверить, но любой бдительный человек может сказать: а ну, покажь свои руки. А они вот, чистенькие. Пришлось взять песок и галечник и натирать ими ладони рук, чтобы было видно, что руки натерты веслами.
Да. Плохо, когда все приходится делать экспромтом. Один экспромт пройдет. Второй пройдет. А на третьем возьмут под белы руки и поведут куда надо.
Я сидел на пустынном берегу в кромешной темноте и думал. Я совершенно не знал, куда мне идти. Осень еще не вступила полностью в свои права, и было не совсем холодно. Конечно, можно повернуть кольцо на один оборот и очутиться в Севастополе 1954 года. Интересно послушать, как мужики на кухнях и в пивных шепотом на чем свет клянут затраханную коммунистическую партию Советского Союза. Она в лице ее первого секретаря лысого горняка-кукурузовода Хрущева одним махом передала Крымскую область России в состав Украины в честь 300-й годовщины Переяславской Рады. И никто не спросил мнение передаваемых граждан.
Кто знал, что российские граждане не по своей воле окажутся в осененной бандеровским трезубом жовто-блакитной Украине, которая мечтает уничтожить все русское у себя и вступить в НАТО, чтобы сообща уничтожить все, что связано с Россией, и 'поставить ее на место' , что не получилось ни у Наполеона, ни у Гитлера, не получится и у НАТО, усиленного Украиной.
В 1954 году появиться в Севастополе в такой рясе, как у меня, значит мгновенно очутиться в руках дознавателей и давать показания о личности и местах мною посещенных, целях посещения и в интересах каких разведок. А после всего выслушанного есть возможность быть отправленным в санаторий с решетками на окнах для лечения реактивной шизофрении.
А как по-другому? Будешь врать - заметут как шпиона, который путается в показаниях. Будешь говорить правду, особенно о китайской джонке - посмеются - и в санаторий.
Хорошо, еще раз крутану колечко на три четверти - и снова в городе русской морской славы Севастополе с жовто-блакитными флагами. И снова проверка документов. Чего здесь этот москаль делает? Еще хуже.
Я сидел и думал, а в это время 17 октября в севастопольском госпитале умирал смертельно раненный заморским снарядом вице-адмирал Владимир Корнилов.
Нет, я остаюсь в Севастополе. Кое-какую военную подготовку на уровне командира взвода имею. Правда, с допотопным оружием обращаться не умею, но научусь. Я русский, а Севастополь - земля русская и я не могу остаться в стороне, когда моя родина в беде.
Слева от меня послышались шаги по гальке нескольких человек. Шли от Севастополя. Но кто они?
Глава 31
- Глянь, Никола, похоже, кто-то сидит не берегу, - раздался приглушенный голос.
- Вечно тебе, Егорий, что-то мерещится в темноте. Коряга это. Видишь, даже не шелохнется, - ответил голос постарше.
- Точно говорю, дядька Тарас, человек это, - зачастил молодой.
