выпустил свою жертву на волю.
— Не прошло и года, ты че, в яме провалился? — закричал Гну, увидев появившегося придурка.
— Да так, заблудился, — пробурчал тот.
— Собаку-то принес?
— Нет, не нашел подходящую, — виновато ответил он.
— Эх, ты, ничтожество, даже собаку найти не можешь. Ну, ничего, мы о тебе позаботились. Нандзя такую спутницу тебе нашел, закачаешься. И тут вышел Нандзя и спустил на землю небольшую болонку. Она была вся грязная и вонючая. В некоторых местах прямо целыми кусками болталась то ли засохшая грязь, то ли говно, то ли еще какая-то параша.
— Гав, гав, — поприветствовала она Нараду и, виляя хвостом, поскакала к своему суженному. Подбежав к дураку, болонка начала тереться об его ноги, пытаясь содрать с себя прилипшее говно, но явно ей была нужна помощь.
— А ты знаешь, как ее зовут? — поинтересовался Гну.
Нарада помотал головой.
— Синильга! Ха-ха-ха, — заржали рулониты.
— А это что, девочка? — задал Нарада вопрос по существу.
— А ты проверь, — прикололся Нандзя.
Нарада, брезгуя дотронуться до своей новой знакомой руками, стал наклоняться, пытаясь точно установить ее пол. И, насчитав у нее шесть сисек, успокоился.
— Так что ты с ней, дружище, не соскучишься, — обрадовал его Гну. — Только для начала иди, вымой Синильгу в ручье, если не хочешь от нее каким-нибудь сифилисом заразиться.
Пока Нарада мыл свою избранницу, уже стемнело, и надо было спать. Немного расширив свой картонный дом, Нарада, как обычно, залез в свою конуру и свистом начал подзывать к себе Синильгу. Собака настороженно обнюхала отверстие, в которое только что залез ее новый знакомый, но не поспешила зайти туда, учуяв что-то на земле. Она активно принялась разрывать свою находку. Куски земли посыпались на рожу Нарады.
— Еб твою мать, че ты делаешь? Всю кровать мою, то есть нашу разбомбила! — заорал придурок. Но собаке было абсолютно похуй, так как она нарыла себе что-то съедобное и теперь с удовольствием пожирала. Только теперь до Нарады доперло, что произошло:
— Ах ты, скотина, мои запасы сожрала, — взбесился он, но было поздно, так как Синильга уже доедала последний кусок из припасов Нарады, которые он вытащил из мусорных мешков, когда не хотел сдавать экзамены и зарыл в землю, чтобы ночью сожрать, пока никто не видит.
— Ну все, сука, пошла вон, я с тобой спать не буду! — разобиделся дурак и прогнал болонку. Но его новая знакомая особо не пострадала. Нажравшись, она спокойненько засопела недалеко от своего суженого…
— Эй, эй, как там тебя, на, на, на, на, — проснувшись в три часа ночи от сильного холода, стал Нарада подзывать Синиильгу, — а ну, поди сюда, скорей.
Все обиды как рукой сняло. Сейчас придурок думал об одном — как бы побыстрее согреться. Синильга, видимо, тоже не вспотела и быстро нырнула в картонную коробку. Нарада обхватил своими граблями собаку, прижался к ней поближе, пытаясь согреться. Постепенно тепло стало разливаться по телу.
— А с тобой и правда теплее, — заговорил дурак сквозь сон и невольно начал поглаживать оголившийся животик болонки. Тут он стал нащупывать своей лапой маленькие холодные прыщики. В первый момент он испугался и отбрыкнулся.
— Фу, че это у тебя такое? Может это какая-то зараза? — но потом до него дошло, что он нащупал сиськи и дальше уже более тщательно стал мацать собаку.
— Ох, ни хуя себе, у тебя их целых шесть, а у той Синильги всего две было, вот это кайфно, это мне в тебе очень даже нравится! — обрадовался похотливый кролик.
— Ух, ты, моя собачка, — приговаривал Нарада, ощупывая собаку, пытаясь обнаружить у нее еще что-нибудь интересное. Синильга затащилась от таких ласк и принялась в ответ облизывать морду урода.
— Ой, фу, что это ты опять придумала? — стал сопротивляться дебил, — а хотя у вас у собак все ни как у людей, может это вы так сексом занимаетесь? Ну, ладно, полижи, может, мне потом понравится. Нарада расслабился и стал прислушиваться к ощущениям, которые приходили, когда Синильга его лизала. Она так разошлась, что стала своим языком залазить во все дыры. Облизала глаза, лоб, щеки, залезла в каждую ноздрю, потом перешла на шею, уши. Когда она облизывала своему суженному уши, ему стало жутко щекотно, и он заржал как сумасшедший…
— Ну что, Нарада как первая брачная ночь прошла? — поинтересовался Гну, когда они вместе побежали на утреннюю пробежку.
— Да никак, в общем-то, — нехотя ответил дурак.
— Что значит, никак? — удивился Гну, — ты че, ее не сделал? Ха-ха-ха! Ну, ты даешь, дружище, что же ты так подкачал-то?
— Ну, ну….- замялся дурак, — а как я ее сделаю, если у меня на нее даже не встает?
— А ты манку не пробовал на хуй намазывать? — спросил Нандзя, как специалист в этих вопросах.
— А это еще зачем? — удивился ни разу неграмотный болван.
— Ну как, зачем? Просто так твой хуй она, конечно, не будет лизать, так как он наверняка у тебя вонючий, ты же не моешься. А так манку намажешь, и она будет слизывать. Вот такой минет получится, закачаешься! Сразу все встанет! — обрадовал его Гну.
— Только ты сначала проверь, любит ли она манку, а так, если че, намажь чем-нибудь другим, что она любит, — добавил Нандзя.
Вернувшись с пробежки, Нарада как метеор переделал все необходимые дела с одной мыслью поскорей осуществить то, о чем ему сказали Гну и Нандзя. Уж очень сильно это будоражило его воображение, ну и, конечно же, хуй.
— Я все сделал, что вы сказали, можно мне пойти Синильгу покормить? — на удивление смиренно спросил Нарада.
— Ну, давай, иди, — разрешила Ксива, ухмыльнувшись и подумав про себя: «Кажется, он начал входить во вкус!».
Нарада с горящими глазами, как бешеный, схватил кастрюлю с манкой, миску для собаки и помчался под крыльцо. Когда он придвинул к болонке полную миску с манкой, то собака как голодный волк набросилась на еду и с жадностью стала лакать. «Ох, ниче как она активна, — обрадовался придурок, — значит, все должно получиться».
— Эй, Нарада, нужно срочно принести воду! — крикнули жрицы.
— Эх, черт, ясно, — вяло ответил урод, обратно застегивая ширинку, из которой он только что хотел достать свой пенис.
«Вот дуры, весь кайф испортили, сами что ли не могут эту ебаную воду принести», — опять урод нашел повод забеситься, полностью уснув в своем раздражении, забыв, что каждая такая его ебанутая реакция рождает соответствующие ситуации, в которых уже сама жизнь заставляет его учиться.
Пока Нарада ходил за водой, Синильга сожрала целую миску манки и теперь как свинья развалилась в кустах.
— Ну, еб твою мать, — распсиховался говноед, увидев такую наглость, — че не могла подождать? А теперь ты сытая и опять ничего не получится. Придется ждать до вечера, пока ты снова не проголодаешься! Дура, — в отчаянии выкрикнул долбоеб.
Но эта Синильга отличалась от той, которую Нарада знал раньше, она совершенно нормально переносила все психи и капризы «любимого».
Весь день Нарада ходил как на иголках и бдительно следил, чтобы собачка не дай бог, что-нибудь не сожрала. Для верности он привязал ее к крыльцу и постоянно проверял, чтобы она никуда не убежала в поисках съедобного. Наконец, наступила долгожданная ночь. Убедившись, что все уснули, дурак стащил с кухни только что подогретую миску с манкой и поволокся под крыльцо.
— Синильга, Синильга, хорошая моя девочка, иди сюда, моя лапушка, — как можно ласковее, кое-как
