Когда-то он хотел жить вместе с Сириусом. Это понятно, детская мечта о семье, которой у него никогда не было. Ну, а теперешнее желание войти в семью Уизли - разве не продолжение тех же детских мечтаний? Семья; место, где тебя будут любить просто за то, что ты есть… Возможно, это - то, чего он всегда хотел. Только при чём тут Джинни?
Ещё Гарри хотел стать аврором. Даже продолжил ради этого изучать ненавистное зельеварение. Но сейчас, когда Волдеморт убит, а Упивающиеся смертью либо мертвы, либо под следствием, либо уже в Азкабане, Гарри не очень хорошо понимает, зачем ему нужно идти работать в Аврорат. Теперь это учреждение можно сравнить только с маггловской полицией, а туда его никогда не тянуло. Может быть, стоит выбрать дело, которое ему действительно по душе? Но ничего, кроме квиддича, Гарри в голову не приходит, а карьера спортсмена обычно быстротечна. Вряд ли в сорок лет Гарри всё ещё будет гоняться за снитчем; пожалуй, лучше сразу подыскать себе любимое дело, которому можно посвятить жизнь.
Он опять думает о каждой составляющей своей жизни с позиций любви? Любимая семья, любимое дело… Дамблдор не раз говорил о всепобеждающей силе любви. Только Дамблдор ничего не сказал о том, как расставить приоритеты в этой бесконечной любви к друзьям, врагам и всему остальному миру…
Джинни говорит: «Я люблю тебя, Гарри». Никто прежде не говорил этого. Ну, может быть, только мама, но Гарри был слишком мал, чтобы это запомнить. И Гарри действительно нужно, чтобы ему говорили эти слова. Только вот хочет ли он, чтобы это говорила ему именно Джинни?
Впрочем, других претендентов не наблюдается. Малфой не в силах сказать ему даже «Гарри», об остальном и вовсе лучше не заикаться.
* * *
- А чего бы ты хотел в этой жизни, Малфой? - спрашивает Гарри, почти растёкшись ленивой лужицей по столу и беззастенчиво разглядывая Драко, сидящего напротив.
- Я бы хотел, чтобы ты куда-нибудь отвалил и не мешал мне заниматься, - не задумавшись ни на мгновение, отвечает Малфой.
- Да нет же. Я про другое, - не смутившись, отзывается Гарри. - Как бы ты хотел жить? Чем заниматься? Вот мы закончим школу, и что дальше?
Драко закрывает книгу и отодвигает свиток с заданием.
- Поттер, я правильно понимаю, что ты всё равно не отвяжешься?
- Абсолютно правильно, - кивает Гарри.
В читальном зале почти пусто. Несколько малышей в другом конце зала, мадам Пинс возле дверей. Никто не подслушает, почему бы и не поболтать.
Но Малфой, кажется, считает иначе.
- А для тебя вообще существует такое понятие, как личная территория? - интересуется он.
- Не знаю, - задумывается Гарри. - Малфой, я был у тебя в постели. Я знаю, какова на вкус твоя сперма. Думаешь, твои желания - это более личное?
- Возможно… К тому же, ты не один знаешь вкус моей спермы, - отвечает Малфой. - А про желания меня обычно не спрашивают.
- Я понял, - кивает Гарри. - Обычно тебе молча делают минет. И всё-таки?.. Чего ты хочешь?
Малфой задумчиво прикусывает губу и некоторое время обдумывает вопрос.
- Я хочу… Я хочу, чтобы Снейп дал мне рекомендации в Гильдию зельеваров. Хочу знать, что я могу что-то такое, что недоступно большинству остальных. Хотя бы те же зелья. Ещё хочу жениться на красивой чистокровной девушке. Чтобы она родила мне наследника…
- Вот прямо так? - насмешливо уточняет Гарри. - Не сына, а наследника?
- А что, есть какая-то разница, Поттер? - поднимает бровь Малфой.
- Мне кажется, есть. Сына можно хотеть для себя. Наследника - для продолжения рода. Ты пробовал отличить свои желания от тех, что навязаны тебе родителями? - этот вопрос очень интересует Гарри, ибо он сам никак не может разобраться, где в его жизни собственные желания, а где - чужие.
Драко мотает головой:
- Я не вижу в этом необходимости, Поттер. Мои родители, мой род - это не что-то, навязанное извне. Это неотделимая часть меня. Ты бы понимал, если бы был… Да, неважно, - мотает он головой.
- Если бы был чистокровным? - спрашивает Гарри.
- Да. Но вы же считаете, что кровь - это что-то вроде воды. Ничего ценного…
Гарри не готов вступать с Малфоем в спор относительно важности чистоты крови. Честно говоря, у него попросту нет аргументов. А заученную им ещё в маггловской школе аксиому «у всех равные права» Малфой вряд ли воспримет за аргумент.
- Я бы, конечно, хотел ещё, чтобы родители жили вместе с нами в Мэноре, но это уже из разряда несбыточного, - с лёгкой горечью выдаёт Драко.
- Из несбыточного… Я бы хотел, чтобы мои родители были живы, - отвечает Гарри. - А чего бы ты ещё хотел из несбыточного?
Малфой недоверчиво косится на Гарри, будто тот спросил что-то само собой разумеющееся.
- Чтобы не было этой унизительной порки в Министерстве, - наконец зло говорит он, и так стискивает челюсти, что становится очевидно - для него это самая запретная и болезненная тема.
Обычно в разговорах он умудряется с удивительной гибкостью обходить всё, что касается этого вопроса; а когда оппонент не оставляет ему свободы манёвра, предпочитает скрывать эмоции за маской бесстыдного цинизма. Совершенно непонятно, как он решился сам это сказать. Может быть, дело в том, что боль, загнанная внутрь, никак не пройдёт, и требуется дать ей выплеснуться хоть на кого-то?.. Но Гарри чувствует, что развивать эту тему не стоит - Малфой готов взорваться и хлопнуть дверью от самого невинного замечания. Теперь, вспоминая глумливые аплодисменты после оглашения приговора Визенгамота, Гарри ощущает тошнотворный стыд. И он в этом участвовал… А ведь тогда казалось, что всё по справедливости!
- Чтобы Том Риддл никогда не появлялся на свет, - предлагает он. - Тогда всё наше несбыточное сбылось бы само собой.
Малфой кивает:
- Это звучит, как тост.
- Пожалуй, за это стоило бы выпить.
- С тобой? - тон Малфоя выражает сомнение.
- Почему бы и нет. В субботу. В Хогсмиде.
Малфой неопределённо пожимает плечами. Пожалуй, это согласие.
Вероятно, это даже можно будет назвать свиданием.
Если уж бодрое начало отношений в постели не привело ни к чему хорошему, может быть, стоит перестать изобретать велосипед и попробовать начать заново - с банального свидания?
* * *
Они договариваются встретиться в двенадцать в «Трёх мётлах». Но ни в двенадцать, ни в четверть первого Малфой не появляется. А спустя полчаса после назначенного времени Гарри и ждать перестаёт. Зато появляются Рон, Гермиона и Джинни.
- Ты чего один ушёл? - настороженно спрашивает Рон. - Мы думали, вместе пойдём, искали тебя…
- У меня была назначена встреча, - не пытается скрывать Гарри. Чего лицемерить, если и так все в курсе его дел.
- Не пришёл? - уточняет Гермиона.
- Ты же видишь…
- Мало ли. Вдруг вы уже поругаться успели, - рассудительно замечает она. - Но теперь-то, может, присоединишься к нам?
Других занятий у Гарри всё равно не запланировано. Так что он сидит с друзьями за столом, пьёт усладэль и пытается принимать участие в общей болтовне. И не думать о том, почему не пришёл Малфой.
Гарри только-только начало казаться, что наконец-то между ними не осталось вранья.
Глава пятидесятая. Маркус.
Команда возвращается с базы в пятницу вечером, и нет уже никакого смысла отправлять сову мелкому - она попросту не успеет вернуться. Маркус думает об этом, пока лениво разбирает сумку со своими вещами,
