на фээскашника.
— Кто делал раненому инъекцию?
— Не знаю. — Проскурин подумал, прокрутил в памяти рассказ Алексея и покачал головой: — Никто, по-моему.
— Это по-вашему, а я видела на локтевом сгибе вашего приятеля след от иглы.
— Вы путаете.
— Нет, — отрезала женщина и вздохнула. — Я понадеялась, что это ваша работа, но раз вы утверждаете обратное…
— Это не я утверждаю, — прервал словоизлияния аптекарши майор. — Это он сам утверждает.
— В общем, так, — твердо, решительно сказала женщина. — Я вам заявляю со всей ответственностью: если в ближайшие шесть часов этому человеку не сделать переливание крови, будет поздно. Можете считать это официальным врачебным заявлением.
— Вы закончили? — вместо ответа спросил Проскурин, глядя женщине прямо в глаза.
Та кивнула головой.
— Вот и отлично.
— Будете смешивать две ампулы за раз, — предупредила женщина, кивнув на картонные коробочки с лекарствами. — Одна ампула — антибиотик, вторая — новокаин. Вы хоть уколы-то ставили когда-нибудь?
— Не волнуйтесь, справлюсь.
— Но запомните то, что я вам сказала. Через шесть часов может быть слишком поздно.
— Хорошо, спасибо. — Проскурин обошел «пятерку», открыл дверцу и, прежде чем сесть за руль, вдруг улыбнулся. — Мы действительно вам благодарны. Спасибо еще раз. Не волнуйтесь, через четыре часа этот парень будет лежать под капельницей, в настоящей больнице, на белой хрустящей простыне.
— Я надеюсь. — Не говоря больше ни слова, женщина повернулась и вошла в аптеку.
Проскурин погнал машину дальше. Времени оставалось в обрез.
Примерно через двадцать минут после того, как скрылись странные посетители, рядом с аптекой притормозил военный «уазик».
Женщина все еще никак не могла успокоиться после столь необычного визита. Разумеется, ни о каком чтении газеты не могло быть и речи. Вместо этого аптекарша начала переставлять лекарства, пользующиеся постоянным устойчивым спросом, на прилавок. Физическое действие помогало отвлечься от дурных мыслей. Когда она в очередной раз полезла в высокую стойку за новой порцией склянок, то с удивлением увидела, что у самого крыльца стоит новая машина. Сердце ее почему-то тревожно замерло. Руки как-то сразу безвольно обвисли. Женщина не могла понять, почему ей вдруг стало не по себе, но она четко Знала: двое, выбирающиеся из «уазика», как-то связаны с теми людьми, которые совсем недавно уехали. Это было интуитивное, но необычайно навязчивое чувство.
Открылась дверь, и парочка вошла в гулкое помещение. Оба были одеты в штатское. Один пониже, коренастый, крепкий, со светлыми усиками; второй — высокий, атлетически сложенный румяный молодец с короткой военной стрижкой. На обоих красовались длинные темно-серые, почти черные, пальто и одинаковые костюмы. На высоком парне, обладателе фигуры столичного манекенщика, костюм сидел вполне ладно, а вот на низеньком, честно говоря, не смотрелся вовсе.
«Ему бы больше пошла военная форма», — отстранение подумала женщина.
Мужчины приблизились к прилавку, и тот, что был с усиками, вытащил из кармана красное удостоверение.
— Капитан Сулимо, областное УВД, — тихо, и оттого как-то особенно внушительно, сообщил он. — Добрый день. — Посмотрел на стеклянную табличку и добавил: — Екатерина Матвеевна, если не ошибаюсь.
— Не ошибаетесь, — отстраненно-холодно ответила женщина и замолчала, разглядывая лица, ожидая, что же они скажут дальше.
Усатый с интересом рассматривал ее, и так продолжалось, наверное, с минуту, а затем он вздохнул и мягко, примирительно произнес:
— Екатерина Матвеевна, мы знаем, что примерно пятнадцать минут назад к вам за помощью обратились два человека, один из которых был ранен.
Женщина помолчала, потом упрямо произнесла:
— Прошу прощения, я могу еще раз взглянуть на ваши документы?
— Разумеется, Екатерина Матвеевна. — Усатый вновь выудил из кармана удостоверение и, открыв, положил на прилавок.
Женщина не стала брать книжицу в руки, а просто внимательно прочла написанное и сравнила фотографию с оригиналом.
— И что же вы хотите от меня? — наконец спросила она.
— Да, собственно, ничего особенного, — пожал плечами усатый. — Нам хотелось бы знать, насколько серьезно ранен один из этих людей.
Аптекарша подумала секунду, а затем ответила с вызовом:
— Ну, если вам известно, что он ранен, то наверняка вы знаете и то, насколько серьезно его положение.
— Екатерина Матвеевна, — обаятельно улыбнулся усатый, не переставая буравить ее карими колючими глазами, — мы все-таки не медики. А эти люди — преступники. Для того чтобы предпринимать какие-то дальнейшие шаги к их поимке, мы хотели бы выяснить, какова тяжесть ранения. Видите ли, ситуация осложняется тем, что они представляются сотрудниками ФСК, что позволяет им действовать достаточно свободно.
Женщина вздохнула:
— Он серьезно ранен. Если через несколько часов его не положить в больницу, то вполне вероятен летальный исход.
— Ага, — усатый кивнул. — А вы случайно не заметили, Екатерина Матвеевна, в какую сторону они поехали?
— Нет, не заметила, — ответила женщина. — Когда они отъезжали, я как раз входила в аптеку.
— Ну что же, ладно. Спасибо за помощь. — Усатый забрал удостоверение, оба посетителя повернулись и зашагали к двери.
— Скажите, — вдруг резко, с нотой неприязни осведомилась аптекарша, — ас каких это пор уголовный розыск ездит на военных машинах?
Усатый остановился, медленно повернулся, и на губах его Екатерина Матвеевна увидела холодную пустую улыбку.
— Они не просто опасные преступники, — растягивая слова, произнес усатый. — Это бывшие военные, дезертиры. Поэтому ими помимо МВД занимается еще и особый отдел военной прокуратуры. — Он внимательно посмотрел на аптекаршу, а затем добавил: — Еще раз спасибо и всего доброго.
Не говоря больше ни слова, они повернулись и вышли на улицу. Аптекарша понаблюдала за тем, как парочка забралась в «уазик» — плечистый молодец на заднее сиденье, усатый — на переднее, рядом с водителем, — машина развернулась и, моментально набрав скорость, исчезла за углом.
Паша гнал немилосердно, но пару раз они попали в приличные «пробки» и уложились только в час десять.
Честно говоря, Максим пока еще не совсем отчетливо представлял себе, как он будет действовать. Военные не любили людей из прокуратуры, не ждали от них ничего хорошего и посему неохотно шли на контакт. Оставалось надеяться на то, что Лемехов произвел своим визитом достаточно сильное впечатление и командир части окажется покладистым.
