«Любопытно, — промелькнула вдруг в голове веселая мысль, — неужели Саликов не понимает, что, подложив мне микрофон, даже с целью предостережения, он сам подтвердил правильность моих предположений? Значит, Максим Леонидович, двигаетесь в нужном направлении. Горячо, так сказать. В муравейник еще не наступили, но ногу уже занесли».
Он хмыкнул. Во всяком случае, эти люди так или иначе будут отслеживать его шаги. Знать бы только, как именно.
«Скорее всего, — подумал Максим, — в кабинете установлен еще один, а то и два микрофона. Только они спрятаны так, что не найти».
Максим придвинул лист бумаги и принялся чертить на нем узоры. Он уже забыл про кофе, про буфет и думал только об одном: не зря ли он во все это влез. Может быть, следовало передать дело в УВД? В конце концов, по их линии никаких дезертиров, подходящих под описание убитого парня, не значится. А то, что на нем военная форма, так мало ли кто какую форму надеть может. Вон Максим и сам видел, сейчас молодежь ходит в пятнистых штанах, в высоких бутсах. Почему бы им и сапоги не нацепить, и техничку при случае? На зиму, кстати говоря, хорошая одежда.
Он вытащил блокнот, полистал.
Антонина Сергеевна Саликова и Александр Борисович Сивцов. Оба из штаба округа. Максим нарисовал два кружочка чуть пониже узора. Затем еще один, в который вписал: «Панкратов Валерий Валериевич, торговец утилизированным тряпьем». От него — четвертый кружочек — «Иверин Георгий Витальевич». Кружочки первый, второй и третий соединил линиями, а от кружочка с фамилией Панкратова протянул линию к кружочку Иверина. От первого и второго отвел линии вверх, соединил в одну и вписал фамилию Саликова Алексея Михайловича.
Конечно, Антонина Сергеевна могла участки пробивать и сама, но вероятнее всего, что муж-гене-рал ей все же помог. И с формой наверняка его затея. Вздумай Саликов заказывать обмундирование сам или через кого-то из подчиненных, след неизбежно вывел бы на него. А тут шито-крыто. Ну решил бывший адвокат заняться бизнесом, купил форму, форма не пошла, продал приятелю.
«Кстати, надо позвонить приятелю-то, — подумал Алексей, — разузнать, куда форму дел».
Но тут на удачу надежды мало. Судя по словам Иверина, Панкратов этот — хороший жох. А тем более если знает, за что старается, то открестится. Скажет, что загнал форму какой-нибудь конторе за Урал или обменял на ширпотреб, а ширпотреб здесь толкнул. И документы соответствующие покажет. Иди, проверяй. Никакого Саликова знать не знает и ведать не ведает. А Иверину помог просто так, по дружбе, по- приятельски, по-соседски. Все-таки участки рядом. Мало ли когда что понадобится. И сам ведь не засветился. Так, посоветовал другу. Как форма на трупе оказалась? Понятия не имеет.
Конечно же, на официальном следствии Фурцев вряд ли даст показания о том, кто ему звонил. Но даже если и даст, опять-таки ничего не докажешь. Форма — это форма, а труп — это труп. В конце концов, Саликов ведь не сам эту форму получал. И проследить ее путь уже, скорее всего, невозможно. Частное предприятие. А вот для чего же затеяно строительство коттеджного городка? Надо бы съездить, посмотреть, что за дорогу они там строят.
«В принципе, — рассуждал дальше Максим, — можно было бы этого Панкратова прижучить, если бы техничка была у них в руках. Но ведь нет ее, забрали. Скорее всего, из-за этого и забрали. Дали ему понюхать приманку».
Максим вдруг почувствовал странную дрожь.
— Постойте-ка, — пробормотал он, — ерунда какая-то получается.
«Как же так люди не досмотрели, фамилии на техничках не замазали, номера военных билетов? Даже номер части остался… Они ведь такие умные да прозорливые, сами себя отгородили ото всего. Цепочка ведь на Панкратове обрывается, и вдруг такой ляп. Ну ладно, подожди, не суетись, — сказал сам себе Максим. — Мало ли какие ляпы люди допускают? — И тут же отрицательно покачал головой. — Уж больно этот ляп был очевиден. Что называется, всем ляпам ляп. Настолько очевиден, что возникает ощущение его искусственности, — подумал Максим. — А если труп этот специально в техничку вырядили? В нужную. Стоп. Спокойно. Давай-ка пожуем эту кашу как следует. Что получится? Вариант первый: на труп надели техничку, по которой легко вычислить, откуда она взялась, понимая, что так или иначе я выйду на Саликова. Для этого убитого солдата выбросили на улицу, четко зная, что тело обнаружат в считанные минуты. Хотели, чтобы я разыскал, откуда взялась техничка, вышел на всех этих друзей- коттеджестроителей, наткнулся на фамилии Саликова и Сивцова и подумал, что именно они затевают все это дело. А если они тут ни при чем или при чем, но кто-то подставляет их, прикрывая свой собственный зад?»
Максим усмехнулся. А ведь похоже на то. Похоже на то. Человек, который все это подстроил, решил так: дойдет, мол, Латко до Саликова, вцепится ему в загривок и про все остальное забудет. А он пока свое дельце обштопает.
От кружочка с фамилией Саликова Максим отвел коротенькую дорожку и нарисовал еще один кружок, правда, в него ничего не вписал, поставил вопросительный знак, а затем обвел эту комбинацию еще одним большим жирным кругом, словно заключая всех в одну клетку.
«Но подставляющий Саликова, — подумал он, — должен сам участвовать в деле и иметь доступ к солдатам. Ведь одел же паренька в нужную техничку. В детали посвящен. Знает, где и кто покупал форму, знает о дороге и о коттеджном городке».
Повинуясь мгновенному импульсу, Максим снял трубку и набрал номер областного управления МВД. Ответил дежурный. Узнав телефон адресного стола, Максим поблагодарил и набрал другой номер.
Когда трубку на другом конце сняла молоденькая девушка, он представился и попросил:
— Девушка, проверьте некоего Панкратова Валерия Валериевича. Да-да, это Латко из военной прокуратуры беспокоит. Нет, ни года рождения, ни домашнего адреса не знаю. Телефон есть: 13-34-76. Вот именно адрес-то мне и нужен.
Девушка пискнула в трубку: «Одну минуточку», и отлучилась. Эта минуточка растянулась минут на семь.
А еще через минуту Максим садился в черную «Волгу», командуя водителю:
— Давай, Паша, помчались.
— Куда, товарищ полковник? — спросил тот, трогая машину.
— Лепихинская.
— A-а, знаю, там общага швейной фабрики.
— На Лепихинской? — Максим посмотрел на солдата, и тот покраснел. — А ты откуда знаешь?
Машина выехала на проспект и влилась в общий поток.
— Да подруга у меня там, — поделился Паша и усмехнулся. — Не так чтобы жена, но приезжала в часть пару раз.
— Понятно. — Максим рассеянно кивнул.
«Волга» свернула в какие-то переулки и петляла довольно долго.
— А ты чего по шоссе-то не поехал? — спросил Максим.
— Да ну, там светофоров. Полчаса только на красном стоять будешь. — Он выехал на узкую улочку, сплошь засаженную деревьями, промчался по ней, свернул еще раз влево и сказал: — Ну вот, приехали. Вон общага.
— Понятно. А милиция, не знаешь, где находится?
Паша усмехнулся.
— Как не знать… Вон она, родимая. Через дом.
Максим оглянулся.
В узеньком тупичке сиротливо жался к дощатому забору желто-синий замызганный «воронок». За забором брехали собаки. Не в полную силу, а так, отрабатывая жирную похлебку. Над подъездной дверью красовалась облупленная стеклянная табличка: «23 отделение милиции».
— Ну-ка, давай подъедем. Мне в паспортный стол нужно заглянуть.
— Хорошо, товарищ полковник.
Паспортный стол представлял собой крохотный закут с фанерной будкой паспортистки — курносой круглолицей девицы лет двадцати пяти — и маленьким кабинетиком, на куцей дерматиновой двери которого висела стандартная рамка: «Начальник паспортного стола». В рамку был вставлен желто-серый
