Их медовый месяц, оплаченный кибуцем, прошел в Эйлате, самой южной точке Израиля, примыкающей к пустыне Негев. Этот порт на берегу Красного моря основал еще царь Соломон, чтобы на кораблях вывозить медную руду из своих копей. И в этом городе он принимал царицу Савскую.
Джейсон учил Еву плавать с аквалангом. И утренние часы они проводили под водой, среди разноцветных кораллов.
По вечерам они гуляли рука об руку, проходя мимо захудалых (но дорогостоящих) шашлычных и мишурных (и еще более дорогостоящих) дискотек.
Но они оба были счастливы.
— Наверное, так выглядит французская Ривьера, — сказала однажды вечером Ева, когда они прогуливались по берегу.
— Более или менее, — отозвался Джейсон, не желая разрушать иллюзии своей новобрачной. — С одной лишь разницей: если отсюда плыть некоторое время, то можно оказаться в Саудовской Аравии.
— Да, — согласилась она, — арабы совсем близко, так ведь?
— Они, должно быть, думают о нас то же самое. Но возможно, когда-нибудь их дети и наши будут вместе играть.
— Надеюсь, — мягко сказала Ева. — Я надеюсь, что у нас будут дети, много детей.
Их союз оказался хорошим и прочным. Ибо у них не было никаких иллюзий. Они заботились об одном и том же. Об одних и тех же людях. Друг о друге. Их любовь была освящена слезами пережитого горя. И в то же время общая утрата усиливала эту привязанность.
В течение всего следующего года из орудий, установленных на Голанских высотах, арабы вели постоянный обстрел поселений на севере Израиля. Увеличилось количество случаев, когда лазутчики- террористы проникали через границу с территорий Иордании и Ливана и нападали на невоенные объекты, убивая мирных жителей. Женщин, собравшихся на рынке пятничным утром. Детей на школьных спортплощадках.
Возмущенное население Израиля требовало от властей действий, а не только заявлений. Если нельзя воспрепятствовать проникновению федаинов, может, нужно что-то делать, чтобы останавливать их прежде, чем они придут сюда. Отборным подразделениям десантников дали приказ о начале актов возмездия.
Джейсон Гилберт участвовал в операции, которую они долго отрабатывали, прежде чем нанести удар по ту сторону границы.
Ночь накануне они спали под открытым небом в нескольких сотнях метров от иорданской границы. Едва забрезжил рассвет, они вскочили в свои транспортеры и помчались в сторону деревни Самуа на вершине холма, где, согласно донесениям разведки, находилась база боевиков Эль-Фатах. Примерно за четыреста метров до деревни все вышли из машин и продолжили путь наверх пешими, с оружием в руках.
В небе появилась израильская авиация. Самолеты летели дальше Самуа, чтобы бомбить иорданские регулярные части и отвлечь их от операции.
Когда до деревни осталось меньше сотни метров, Джейсон бросился бежать и подал сигнал своим людям начать стрельбу, чтобы внести сумятицу. Пока они преодолевали крутой склон, в окнах показались ружья и оттуда открыли ответный огонь.
Солдата справа ранило в грудь, и он упал навзничь. На мгновение Джейсон застыл на месте, глядя на то, как расплывается кровавое пятно на рубашке у парня, которого он звал просто Ави.
Впервые на его глазах ранили в бою человека. Он все стоял и смотрел. И только когда санитарный врач, бросившийся к ним, махнул ему рукой, Джейсон отвернулся и снова побежал вверх по холму, вне себя от гнева.
Ворвавшись в деревню, он сорвал с пояса гранату, выдернул чеку и швырнул ее в сторону дома. Граната разорвалась на крыше.
К тому времени, как десантники вошли в Самуа, террористы убежали, оставив в деревне нескольких стариков, не понимавших, что происходит. Израильтяне быстро обыскали все дома и повели перепуганных жителей вниз по склону.
В небо запустили ракету — сигнал о том, что в Самуа никого из людей не осталось. С молниеносной быстротой Джейсон вместе со специалистами-подрывниками начали закладывать в дома взрывчатку. Спустя десять минут израильская группа спецназа снова собралась в трехстах метрах от деревни. Один из саперов взорвал первый снаряд. Довольно скоро все каменные дома поочередно взлетели на воздух.
Спустя семнадцать минут все они уже пересекли границу, вернувшись обратно. Джейсон ехал в одном вездеходе с Йорамом Захави, их командиром.
— Ладно, — сказал Йорам, — операция «Самуа» в целом выполнена успешно.
Джейсон повернулся к нему и с горечью заметил:
— Попробуйте сказать это родителям Ави.
Офицер кивнул, покачал головой и тихо ответил Джейсону:
— Послушай, саба, война — это тебе не футбольный матч. Здесь невозможно выигрывать всухую.
Они провели еще несколько операций, таких, как в Самуа, но израильтянам все же не удавалось сдерживать проникновения террористов, которые захлестнули страну.
Фактически, начиная с января 1967 года, нападения боевиков стали еще более вызывающими и беспощадными. Обстрелы с Голанских высот кибуцных поселений в Верхней Галилее почти не прекращались.
На южном фронте по каирскому радио звучал голос египетского лидера Насера, который вопил: «Сто миллионов арабов доживут до того дня, когда империалистический Израиль исчезнет с карты мира — он будет скинут в море!»
В конце мая 1967 года капитан Джейсон Гилберт находился дома с Евой, отмечая рождение своего первенца — сына назвали Джошуа в честь дедушки по матери, — когда по радио объявили о всеобщей мобилизации. Все резервные подразделения подлежали призыву.
В течение целых суток «Голос Израиля» передавал бесконечный поток сообщений, казавшихся полной бессмыслицей, как то: «Шоколадное мороженое должно пойти на именинный пирог», «Жирафы любят арбузы», «Микки-Маус не умеет плавать». Это были шифровки, сообщавшие резервистам, куда им надлежит явиться со своим оружием.
На Синайском полуострове, у южных границ Израиля, Насер сосредоточил стотысячную армию, оснащенную советским вооружением, включая тысячу танков.
Война была неизбежна. Вопрос заключался лишь в том, выдержит ли ее Израиль.
