— Это
Теперь Алан понял, что дело оборачивается противостоянием не на жизнь, а на смерть, а победителю достанется Сара.
— Ну давай, попробуй, выкинь меня! — выкрикнул он.
Мгновение никто не двигался. Было ясно, что оба соперника готовятся вступить в сражение.
Дафна почувствовала, что поведение брата ставит под угрозу все их доныне безбедное существование, и шепнула:
— Пожалуйста, Тедди, не надо.
— Может, ты выйдешь отсюда, Алан? — раздался голос.
Алан вздрогнул, так как не ожидал от Сары таких слов. Он зло посмотрел на нее и резко ответил:
— Нет! Я собираюсь остаться здесь и поужинать.
— Ну и ешь тогда один, — бросила она и вышла наружу.
Пока Дафна Ламброс снова и снова шептала слова благодарности Господу, Тед ворвался на кухню, где стал бить кулаками по стене.
В ту же минуту появился отец.
— Ti diabolo echeis, Theo? Что за постыдное поведение? Ресторан полон, посетители жалуются. Ты хочешь меня разорить?
— Я хочу умереть! — закричал Тед, продолжая биться о стену.
— Тео, сын мой, мой первенец, нам надо зарабатывать на жизнь. Умоляю тебя, вернись в зал и обслужи столики с двенадцатого по двадцатый.
Тут Дафна приоткрыла дверь и заглянула на кухню.
— Эти местные такие раздражительные, — сказала она. — А что с Тедом?
— Ничего! — взревел Сократ. — Возвращайся к себе за кассу, Дафна!
— Но, папа, — робко ответила она, — там одна девушка хочет поговорить с Тедом, ну та, что была вроде судьи во время схватки.
— О боже! — вырвалось у Теда, и он шагнул в сторону мужской уборной.
— А теперь ты куда направился, черт бы тебя побрал? — рявкнул Сократ.
— Причесаться, — сказал Тед, прежде чем испариться.
Сара Харрисон скромно стояла в уголке, кутаясь в пальто, — она слегка дрожала, хотя в помещении было жарко.
Тед подошел к ней.
— Привет, — сказал он с беспечным выражением лица, которого добивался неистовыми репетициями перед зеркалом.
— Знаешь, мне так жаль, я даже передать тебе не могу, — начала она.
— Все в порядке.
— Нет, позволь мне объяснить, — настояла она. — Этот тип — невыносимый сноб и зануда. И всегда был таким — с первой минуты нашего знакомства.
— Так зачем ты встречаешься с таким парнем?
— Встречаюсь? Мне просто подстроили встречу с этим двуногим. Знаешь, как это бывает: его мама знакома с моей мамой.
— О, — произнес Тед.
— Родителей, конечно, нужно слушаться, но всему же есть предел! И если моей матери еще раз захочется с кем-то меня познакомить, я скажу, что лучше пойду в монастырь. Слушай, а ведь он такой засранец, правда?
— Да, — улыбнулся Тед Ламброс. Затем наступила неловкая пауза.
— Ну… прости, — еще раз извинилась Сара. — Наверное, я отвлекаю тебя от работы.
— Пускай хоть все помрут с голоду, мне все равно, лишь бы с тобой разговаривать.
«О боже, — подумал он. — Как это у меня сорвалось с языка?»
— Мне тоже, — застенчиво произнесла она.
Из суматохи переполненного зала ресторана отец воззвал к сыну по-гречески:
— Тео, приступай к работе, или я прокляну тебя!
— Думаю, тебе лучше идти, Тед, — тихо произнесла Сара.
— Можно, я сначала задам тебе один вопрос?
— Конечно.
— А где Алан сейчас?
— У чертей, наверное, — ответила Сара. — По крайней мере, я его к ним послала.
— Значит, сегодня вечером ты свободна, — широко улыбнулся Тед.
— Тео! — бушевал отец. — Я прокляну тебя и детей твоих детей.
Не обращая внимания на все возрастающие угрозы родителя, Тед продолжил:
— Сара, если ты подождешь еще часик, я бы хотел пригласить тебя поужинать.
Ответ ее был очень краток:
— Отлично.
Все ценители хорошей кухни знали, что в «Ньютаун-гриле» за площадью Портер подавали лучшую пиццу в Кембридже. Именно туда в одиннадцать вечера Тед привез Сару (в отцовском разбитом «шевроле- бискейне») на первый ужин в качестве свидания. Все свои дела в «Марафоне» он закончил с молниеносной быстротой, летая на крыльях любви.
Они сидели за столиком у окна. Красная неоновая вывеска на улице то и дело вспыхивала, отбрасывая свет на их лица, из-за чего все происходящее походило на сон. Собственно, Теду почти не верилось, что это явь. В ожидании пиццы они оба потягивали пиво.
— Никак не пойму, зачем девушке вроде тебя соглашаться на свидание вслепую, — сказал Тед.
— Это же лучше, чем сидеть в комнате и зубрить в субботний вечер, разве нет?
— Да тебя, наверное, осаждают со всех сторон приглашениями. То есть я всегда считал, что ты нарасхват и занята аж до конца тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года.
— Это один из главных гарвардских мифов, Тед. Вечерами в выходные дни половина девчонок Рэдклиффа сидят по своим комнатам с несчастным видом, ибо все мальчики в Гарварде, видите ли, вообразили себе, что кто-то другой уже пригласил их куда-нибудь. А девушки из Уэллесли между тем ведут весьма бурную жизнь, развлекаясь напропалую с парнями.
Тед был поражен.
— Вот черт, если бы я только знал. Ты же никогда не рассказывала…
— Видишь ли, такие разговоры не очень-то сочетаются с греческими глаголами и английскими булочками с маслом, — ответила она, — хотя иногда меня так и подмывало тебе сказать.
Эти слова привели Теда в полное замешательство.
— Знаешь, Сара, — признался он, — мне до смерти хотелось пригласить тебя на свидание — с первой же минуты, как я тебя увидел.
Она смотрела на него, глаза ее внезапно заблестели.
— Ну и почему, черт возьми, ты тянул так долго? Неужели боялся? — спросила она.
— Уже нет.
Он припарковал «шевроле» перед Кэбот-холлом и проводил девушку до самой двери. Затем положил руки ей на плечи и посмотрел прямо в глаза.
— Сара, — произнес он твердо, — ради этого я целый год терпел английские булочки с маслом.
И он поцеловал ее со всей страстью, которую приберегал для нее в тысячах мечтаний.
Она ответила на поцелуй с неменьшим пылом.
Когда он наконец отправился домой, им владело такое возбуждение, что ноги будто сами несли его,
