— Тай, — тень крыла пересекла ее лицо.
Капитан фон Рей нагнул голову. Его тигриные глаза блеснули из–под бровей.
— А враги?
— Чертов Себастьян, — засмеялся мужчина, — и его черные бестии!
Капитан взглянул на женщину.
— А вас?
— Тай, — и мягче, — пока.
— Вы двое! — фон Рей повернулся к близнецам. — Ваши имена?
— Это Айдас, — ответил альбинос и опять положил руку на плечо брата.
— …а это Линчес.
— А что бы сказали ваши враги, если бы я спросил их о вас? Черный близнец пожал плечами.
— Только Линчес…
— …и Айдас.
— Ты? — фон Рей кивнул Мышонку.
— Вы можете звать меня Мышонком, если вы мой друг. А моим врагам знать мое имя не обязательно.
Желтые глаза фон Рея полузакрылись, когда он посмотрел на высокого.
— Катин Кроуфорд, — для Катина его собственный волюнтаризм был большой неожиданностью. — Когда мои враги скажут мне, как они меня называют, я сообщу вам, капитан фон Рей.
— Мы отправляемся в долгий путь, — произнес фон Рей, — и вы встретитесь с врагами, о которых и не слыхали. Наши конкуренты — Принс и Рубя Ред. Мы отправимся на грузовом корабле. Туда — пустыми, а обратно, если будет все в порядке, с полным грузом. Я хочу, чтобы вы знали: ранее уже были предприняты две попытки. Одна плохо началась. В другой раз я был в двух шагах от цели, но эти шаги показались слишком большими кое–кому из моего экипажа. На этот раз я намерен стартовать, взять груз и вернуться.
— Куда мы будем лететь? — спросил Себастьян. Зверь на его плече переступил с лапы на лапу и взмахнул крыльями, чтобы сохранить равновесие. Размах его крыльев был около семи футов. — И что об обратном пути, капитан?
Фон Рей поднял голову к небу, словно надеялся разглядеть цель своего путешествия, потом медленно опустил ее.
— На обратном пути…
У Мышонка вдруг появилось странное ощущение, что кожа на его шее под затылком отстала от мяса, и кто–то, забавляясь, сдвигает ее тонким прутиком.
— Где–то на обратном пути, — сказал фон Рей, — будет Новая. Страх?
Мышонок бросил взгляд на небо и увидел вместо звезд большие глаза Дэна.
Катин всегда выкарабкивался из многочисленных дыр множества лун, но теперь стоял, прикрыв глаза, а в нижней части живота у него медленно сжималось солнце.
«Это уже настоящий страх, — подумал Мышонок. — Словно зверь, бьющийся о грудную клетку, стремящийся вырваться на волю».
«Это начало миллиона путешествий, — мелькнуло в голове Катина. — Впрочем, можно ли этот полет назвать путешествием, если мы будем передвигаться не пешком?»
— Мы должны добраться до огненного края взорвавшейся звезды. Вся Нова — это стремительно расширяющееся скрученное пространство. Мы должны добраться до края этого хаоса тл принести пригоршню пламени. И постараться не зевать. Там, куда мы пойдем, законов не существует.
— Какие законы вы имеете в виду? — спросил Катин. — Законы человеческие или законы природы?
Фон Рей помедлил.
— И те, и другие.
Мышонок потянул кожаный ремень, перекинутый через ллечо, и уложил сиринкс в футляр.
— Это гонки, — сказал фон Рей. — Повторяю еще раз. Принс и Руби Ред — это наши противники. Человеческих законов, с помощью которых я мог бы их придерживать, не существует. Тем более, когда мы будем возле Новы.
Мышонок тряхнул головой, откидывая упавшие на глаза волосы.
— Путешествие будет рискованным, а, капитан? — мускулы его круглого лица дернулись, задрожали и застыли в усмешке, сдерживая дрожь. Рука его внутри футляра потянулась к мозаике сиринкса. — Настоящее рискованное путешествие? — его глухой голос дрогнул.
— Как это… Мы принесем пригоршню пламени? — начал Линчес.
— Полный груз, — уточнил фон Рей, — то есть, семь тонн. Семь кусков по тонне каждый.
Айдас возразил:
— Но нельзя же погрузить семь тонн огня…
— …так что же мы привезем, капитан? — закончил Линчес. Экипаж ждал. Стоящие вокруг тоже ждали.
Фон Рей потер правое плечо.
— Иллирион, — сказал он. — Мы зачерпнем его прямо из звезды, — рука его опустилась. — Давайте сюда свои классификационные индексы. Ну, а теперь я хочу увидеть вас в очередной раз только на «РУХе» за час до восхода.
— Выпей…
Мышонок оттолкнул руку. Он находился в дансинге. Музыка рассыпалась колокольчиками. Над стойкой замигали восемь красных огней.
— Выпей…
Мышонок постукивал в такт музыке ногой. Тай напротив него тоже отбивала такт, темные волосы покачивались за ее блестящими плечами.
Кто–то кому–то говорил:
— Нет, не могу я этого пить. Хватит с меня.
Она хлопнула в ладоши и двинулась к нему. Мышонок заморгал.
Тай начала мерцать.
Он снова заморгал и увидел Линчеса, держащего в своих белых руках сиринкс. Его брат стоял сзади, оба они смеялись. Настоящая Тай сидела на краешке стула со своими картами.
— Эй, — крикнул Мышонок и направился к братьям. — Послушайте, не балуйтесь с инструментом! Если вы умеете играть, тогда — пожалуйста. Только сперва спросите.
— А, — махнул рукой Линчес. — Ты тут единственный, кто в этом понимает…
— …переключатель стоял на солнечном луче, — перебил Айдас. — Мы извиняемся.
— О’кэй, — сказал Мышонок, забирая сиринкс. Он был пьян и очень устал. Выйдя из бара, он побрел вдоль пышущих жаром губ
Геенны–3, потом поднялся на мост, ведущий к семнадцатой площадке. Небо было черно. Он вел ладонью по поручню, и его пальцы и предплечье были освещены идущим снизу оранжевым светом.
Кто–то стоял впереди, облокотившись о перила.
Мышонок пошел помедленнее.
Катин задумчиво смотрел на ту сторону бездны, его лицо казалось маской в исходящем из расщелины свете.
В первый момент Мышонку показалось, что Катин с кем–то беседует. Потом он увидел у него на ладони записывающий кристалл.
— Проникните в человеческий мозг, — говорил Катин в аппарат. — Между головным и спинным мозгом вы найдете нервный узел, напоминающий человеческую фигурку, но всего около сантиметра высотой. Он связывает сигналы, формируемые органами чувств, с абстракциями, формируемыми головным мозгом. Он приводит в действие наше восприятие окружающего мира и запас знаний, которыми мы обладаем. Проникните сквозь путаницу интриг, тянущихся от мира к миру…
— Эй, Катин!
Катин взглянул на Мышонка. Волна горячего воздуха поднималась снизу.
