— А ножевые раны?
— Они нанесены позже, почти наверное после смерти. Она была убита ударом по голове.
Дженет смотрела на голову убитой: с одной стороны голова была промята, как волейбольный мяч, из которого выпустили воздух; лицо, прежде миловидное, было обезображено.
— Заметьте, — сказал врач, подходя вплотную к кровати, она только начала краситься. Мы предполагаем, что она сидела за туалетным столиком, вот так. Удар был нанесен сверху и сбоку, так что она упала вместе со стулом, смахнув со столика флаконы и все прочее. Потом ее подняли… — полицейский врач вскинул руки и поднатужился, словно поднимая невидимое тело, — и положили на кровать.
— Кто-то очень сильный?
— О да. Это был мужчина.
— Откуда вы знаете?
— Волосы в стоке ванны. Мы нашли два типа. Одни ее, а другие по некоторым признакам могут принадлежать только мужчине. Не менее очевидно, что они совершили половой акт, после которого мужчина принял душ. На влажном полотенце мы обнаружили следы крови группы АО. Группа крови убитой другая. После душа он, по-видимому, вышел из ванной и ударил ее сзади.
Дженет кивнула.
— Затем он поднял ее с пола и положил на кровать. Крови почти не было — ни на туалетном столике, ни на ковре ее практически нет. Но потом убийца взял какое-то орудие и нанес ей несколько ударов в живот. Заметьте, что самые глубокие раны находятся в нижней части живота, так что убийство носит, возможно, сексуальный характер. Но это пока только предположение.
Дженет кивнула, но ничего не сказала. Она уже решила про себя, что полицейский врач — довольно мерзкий тип, а потому не собиралась рассказывать ему ничего, кроме самого необходимого. Она нагнулась, рассматривая раны. Они были небольшими и круглыми. Кожа около них была сильно повреждена.
— Вы нашли оружие?
— Нет, — ответил врач.
— Как по-вашему, что это могло быть?
— Не знаю. Что-то не очень острое, но крепкое; чтобы нанести подобные раны относительно тупым орудием, требовалось значительное усилие.
— Еще одно доказательство, что это был мужчина, — заметил Андерс.
— Да, я бы сказал, что он использовал металлический предмет вроде ножа для разрезания бумаги или отвертку. Но что интересно, — продолжал врач, указывая на левую руку убитой, которая была вся исколота. Как видите, он нанес несколько ударов в живот, затем в руку, причем раны находятся на одной прямой. Теперь заметьте, пройдя руку, он продолжает колоть. Видите эти дыры в простыне и одеяле? Они расположены на той же прямой. Он показал на дырки.
— Мы называем это «персеверацией». Автоматическое повторение бессмысленных движений. Как будто он был машиной, которая непрерывно повторяет одну и ту же операцию.
— Совершенно верно, — сказала Дженет.
— Мы предполагаем, — продолжал полицейский врач, — что имеем дело с сумеречным состоянием. Но мы не знаем, было ли оно органическим или функциональным, возникло спонтанно или было спровоцировано внешним воздействием. Поскольку пострадавшая спокойно впустила его в квартиру, можно сделать вывод, что сумеречное состояние наступило уже потом.
Дженет поняла, что полицейский врач старается пустить ей пыль в глаза, и рассердилась. Сейчас было не время играть в Шерлока Холмса.
Андерс протянул Росс металлический жетон.
— Осматривая комнату, мы нашли вот это, — сказал он.
Росс перевернула жетон и прочла:
В МОЕМ ТЕЛЕ НАХОДИТСЯ ВЖИВЛЕННЫЙ АТОМНЫЙ ВОДИТЕЛЬ. ТРАВМАТИЧЕСКИЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ ИЛИ ОГОНЬ МОГУТ РАЗРУШИТЬ КАПСУЛУ И ВЫСВОБОДИТЬ ТОКСИЧЕСКИЕ ВЕЩЕСТВА. ПРИ НЕСЧАСТНОМ СЛУЧАЕ ИЛИ СМЕРТИ ЗВОНИТЬ НПИО, (213) 652-1134.
— Тогда я позвонил вам, — сказал Андерс, внимательно глядя на Дженет. — Мы вам все рассказали. Теперь ваша очередь.
— Его зовут Гарри Бенсон, — сказала Дженет. — Ему тридцать четыре года, и он болен психомоторной эпилепсией.
Полицейский врач щелкнул пальцами:
— А, черт! — сказал он.
— Что такое психомоторная эпилепсия? — спросил Андерс.
В этот момент в спальню вошел один из сыщиков.
— Мы узнали, чьи это отпечатки, — сказал он. — Они зарегистрированы в картотеке Министерства обороны. Это надо же! С шестьдесят восьмого года получил допуск к засекреченным материалам. Его зовут Гарри Бенсон. Место жительства Лос-Анджелес.
— К каким материалам? — спросил Андерс.
— Он специалист по счетно-вычислительным машинам, — ответила Дженет.
— Верно, — подтвердил сыщик. — Последние три года — засекреченные исследования в области вычислительной техники.
Андерс делал пометки в своем блокноте.
— Его группа крови указана?
— Да. Группа АО.
Дженет повернулась к врачу.
— А об убитой вам что-нибудь известно?
— Дорис Блэнкфурт, сценическое имя Анджела Блэк. Двадцать шесть лет, в этом доме живет шесть недель.
— Профессия?
— Танцовщица.
Дженет кивнула.
— А это имеет значение? — спросил Андерс.
— У него особое отношение к танцовщицам.
— Они его привлекают?
— И привлекают и отталкивают. Это довольно сложно объяснить.
Андерс посмотрел на нее с любопытством. Может быть, он опасается, что она его морочит?
— И он болен эпилепсией?
— Да, психомоторной эпилепсией.
Андерс сделал пометку в блокноте.
— Вам придется кое-что объяснить.
— Я понимаю.
— Потом описание, фотографии…
— Это у нас все есть. — …и как можно скорее.
Она кивнула. Желание противодействовать полиции или, во всяком случае, не помочь ей исчезло без следа. Ее взгляд то и дело возвращался к размозженной голове убитой девушки. Она-то знала, каким внезапным и злобным было это нападение.
Дженет посмотрела на часы.
— Сейчас половина восьмого, — сказала она. — Я вернусь в клинику, но по дороге заеду домой принять душ и переодеться. Вы заедете за мной или мы встретимся в клинике?
— Я заеду за вами, как только кончу здесь, — сказал Андерс. — А это будет минут через двадцать.
— Прекрасно, — сказала Дженет, и он записал ее адрес.
Дженет с удовольствием чувствовала, как горячие иголочки душа покалывают ее тело. Она расслабилась, вдохнула горячий пар и закрыла глаза. Она любила принимать душ, хотя в этом и крылось какое-то нарушение традиции: женщинам положено принимать ванну, а не душ. На это ей указал доктор Рэмос. Какая чепуха! Да и смысл традиций в том, чтобы их нарушать. У нее есть своя индивидуальность.
Она знала, что душ применяется для лечения шизофреников. Чередование холодных и горячих струй иногда действует на них успокаивающе.
— А потому вы подозреваете у себя шизофрению? — спросил доктор Рэмос и рассмеялся. Он смеялся не часто, и ей редко удавалось его рассмешить, даже когда она старалась.
Дженет выключила душ и, завернувшись в полотенце, подошла к зеркалу. Она протерла запотевшее стекло и посмотрела на свое отражение.
— Ну и видик! — сказала она и кивнула. Отражение кивнуло ей в ответ. Горячая вода смыла краску с век — единственную косметику, которую она себе позволяла. Теперь ее глаза казались маленькими и утомленно щурились. В котором часу она сегодня должна быть у доктора Рэмоса? Да и сегодня ли?
Кстати, какой сегодня день? Ей пришлось напрячь память. Ах, да! Пятница… Она не спала по крайней мере сутки и испытывала все сопутствующие бессоннице ощущения, которые помнила с того времени, когда была стажером: ноющее ощущение в желудке, тупая боль во всем теле, тяжесть в голове. Отвратительное состояние!
Она знала, что будет дальше. Часа через четыре она начнет мечтать о том, чтобы лечь спать. Ей будет представляться кровать, мягкий матрац, блаженное погружение в дремоту.
Ну, надо надеяться, что Бенсона скоро разыщут. Зеркало опять запотело. Дженет приоткрыла дверь, впустив в ванную прохладный воздух, и ладонью протерла стекло. Она начала подкрашивать глаза, и тут в дверь позвонили.
Андерс! Ну да, ведь она не заперла двери…
— Открыто! — крикнула она и снова занялась глазами. Кончив подкрашивать один, она крикнула: — Если хотите кофе, вскипятите воду на кухне.
Ну, вот все в порядке! Дженет, придерживая полотенце, высунулась из ванной.
