договора означает также начало нового периода в жизни нашего народа».
Заявлением двух ведущих лидеров страны Паасикиви и Кекконена освятили Мирный договор для Финляндии. Именно этот договор стал одним из важнейших документов, определивших дальнейшее направление внешней политики Финляндии на сближение с СССР.
Вскоре, после ратификации Финляндией Мирного договора, Союзная (советская) контрольная комиссия закончила свою работу и Жданов со своим аппаратом генералов и полковников покинул Хельсинки.
Назревали условия для следующего договора — о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. Разумеется, в центральном аппарате разведки это было воспринято как сигнал для резидентуры, чтобы она не упустила из вида такое важное событие.
Не откладывая вопрос в дальний ящик, в июне 1947 года я написал соответствующую телеграмму резиденту и понес ее на подпись к новому начальнику разведки Петру Васильевичу Федотову. Ранее он работал начальником управления контрразведки и, по словам его противников, был медлителен в решении вопросов, а его сейф назывался «братской могилой живых дел». На самом же деле оказалось, что он весьма активно, с положительными результатами, руководил разведкой.
Встретил меня он доброжелательно. Рассказав ему суть вопроса и коротко доложив состояние дел в резидентуре, попросил подписать телеграмму. Читал он ее дважды, медленно, а затем сказал, что телеграммой таких вопросов не решить, мне надо выехать в Хельсинки и там с работниками резидентуры обсудить их.
Прошла неделя, а кадры все еще не могли получить из МИДа паспорт с визой финского посольства на въезд в Финляндию. Я уже хотел жаловаться Федотову, что кадры задерживают мой выезд, как неожиданно позвонил он сам и сказал, что заместитель заведующего отделом ЦК партии по международным связям Терешкин просит прийти к нему по весьма важному делу.
С Терешкиным мы встретились как старые друзья, вспомнили жаркие дни работы в Хельсинки. О причине моего приглашения к нему в ЦК он рассказал следующее. Недавно наш посланник в Финляндии сообщил, что член ЦК коммунистической партии Финляндии Юрье Лейно скрытно от руководства партии написал книгу антисоветского содержания, в которой в извращенном виде раскрывает беседы Жданова за период его пребывания в Хельсинки с членами ЦК компартии. Попытки руководства финской компартии уговорить его отказаться от издания книги отклоняются Лейно, а рукопись им уже передана в издательство. Его жена Герта Куусинен просит, сказал Терешкин, чтобы ты приехал в Хельсинки и попытался уговорить его отказаться от издания книги, так как публикация ее может сорвать заключение Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.
— А если Лейно откажется изъять рукопись из редакции и уничтожить ее, что делать тогда? — спросил я его.
— Для этого мы и посылаем тебя в Хельсинки, чтобы в зависимости от поведения Лейно ты внес предложение, как решить эту проблему. С отъездом не задерживайся.
Через день вылетел в Хельсинки. Чтобы прояснить ситуацию, встретился с Гертой Куусинен. На встрече она рассказала, что год назад развелась с Лейно. Из трезвенника, ни капли не бравшего в рот спиртного до 1944 года, он за два последующих года, находясь на посту министра внутренних дел, превратился в алкоголика.
— Пытался ли кто-либо из руководства партии говорить с Лейно о написанной им книге? — спросил я.
Герта ответила, что несколько раз пытались выяснить, каково содержание написанной им книги, но он всякий раз уходил от вопросов.
На следующий день повидался с Лейно. Встретил он меня настороженно, не так, как в прошлые годы — в обнимку. Выглядел он типичным алкоголиком — отечное, синюшное лицо, с ярко-красным носом и трясущимися руками. Я не удержался и спросил, отчего он так плохо выглядит, постарел и кажется совсем больным человеком. Лейно хотел подняться и стоя ответить, но покачнулся и шлепнулся обратно в кресло. Собравшись с мыслями, он сказал, что за два года, после того как мы расстались, у него было очень много работы по министерству внутренних дел, без выходных и свободных вечеров. Работа изнурила его, и он хочет уйти в отставку.
Затем он стал вспоминать, как в 1945 году обезвредил группу разведчиков центрального аппарата финской разведки, пытавшихся расшифровать телефонную связь Жданов — Сталин. Рассказывал он и о других «победах» в пользу Советского Союза, но молчал о своей литературной работе. Я посчитал, что наступило время спросить его об этом, и задал прямой вопрос:
— Уважаемый Юрье Лейно, мне известно, что вы написали книгу, которая по своему существу является враждебной Советскому Союзу и издание ее может нанести вред добрососедским отношениям наших народов. Объясните мне по-дружески, зачем вы это сделали?
Лейно опешил от моего вопроса, заерзал в кресле, хотел что-то сказать и опустил голову. Долго сидел молча, затем тихо вымолвил:
— Вы знакомы с содержанием книги?
— Поэтому и спрашиваю!
Прямого ответа не дал. Он стал долго и нудно рассказывать, что с тех пор, как стал министром внутренних дел, руководство компартии отдалило его от участия в политической деятельности, важные решения принимались узким кругом членов ЦК.
— А зачем при этом в искаженном виде описываете встречи Жданова с руководителями компартии Финляндии?
На мое предложение изъять рукопись от ответил отказом.
Вернувшись со встречи и обдумывая, как пресечь появление книги на прилавках магазинов, мне пришла отчаянная мысль: не попытаться ли выкупить у издательства все экземпляры книги и на складе типографии уничтожить их, до единого экземпляра, оплатив издательству все издержки по выпуску этой книги. Провести это мероприятие мог бы, по моему мнению, один из наших источников, не раскрывая себя, однако, перед издательством.
Перед тем, как писать свои предложения в Москву, посоветовался с разведчиком Р. В., у которого этот источник находится на связи со времени моего отъезда из Хельсинки. В результате обсуждения пришли к единому мнению, что задуманное мероприятие может провести источник, если, конечно, он даст на это согласие. Разумеется, с покрытием нами всех больших расходов, связанных с этим делом.
В телеграмме на имя начальника разведки П. Ф едотова я изложил суть содержания беседы с Лейно и его категорический отказ изъять рукопись, а также предложение по уничтожению книги и попросил согласие Центра на встречу с источником для выяснения его возможностей и согласия на проведение этой операции. Написал также, что для покрытия расходов по этому делу потребуется несколько миллионов финских марок.
Через три дня Федотов сообщил, что согласен со всеми нашими предложениями.
На следующий день вместе с Р. В. встретились с источником, хорошо знающим обстановку в стране. Встреча была самой сердечной.
В тот же день встретился с источником по делу книги Лейно. Встретились как старые знакомые. Коротко рассказал ему содержание книги и подчеркнул, что написана она по заданию врагов мира, дружбы и сотрудничества между нашими народами. Наши попытки уговорить Лейно отказаться от издания ее не увенчались успехом.
— В этой связи, — сказал я, — имеется только одна возможность: все экземпляры изданной книги уничтожить, пустить под нож прямо на складе типографии, чтобы ни один из них не попал в руки читателя. Разумеется, для этого надо получить согласие руководителя издательства и оплатить ему все расходы с выпуском книги и ее уничтожением.
Через три недели резидентура сообщила в Центр, что источник принял наше поручение к исполнению и для этого потребуется сумма в «N» миллионов финских марок, чтобы расплатиться с издательством и типографией. Вскоре ЦК ВКП(б) передал просимую сумму, которую тут же выслали в резидентуру.
Когда издательство полностью закончило печатание книги, все экземпляры ее на складе типографии были пущены под нож. К тому времени Лейно полностью получил от издательства за свою книгу иудины
