Matth. d’Ed. (82) называет их готами, но в терминологии Матвея готы — то же, что болгары.
Psell., IV, 140: солдаты, выступившие против Маниака, беахш цаЯХоу той avSpoc f| ауатспа! EvgyovEiaav (стали скорее созерцателями этого мужа, чем воителями). Во внимание к такому настроению Мономах поостерегся назначить главнокомандующим какого–нибудь популярного генерала, который, по замечанию историка (Psell., IV, 140), победив тирана, мог бы сам выступить тираном; но назначил преданного себе евнуха, никем не уважаемого.
lohann. Euchait., ed. de–Lagarde, 179–180. Этот бунт имел какую–то связь с делом Торника. См.: Attal., 22.
Psell., IV, 153, 155, 158. Присутствие в стенах Византии приверженцев Торника было, без сомнения, самым большим для него побуждением как можно долее щадить город.
Гфрёрер (III, 451) ошибочно считает Евпрепию женой Торника. Кстати здесь заметить, что он (III, 462–463) на возмущение Торника смотрит как на протест против уничтожения самостоятельности Великой Армении при Мономахе. Догадка совершенно произвольная, единственным своим основанием имеющая предположение об армянском происхождении Торника.
По Пселлу (IV, 150) и Скилице {Cedr., II, 561) — в Иверию, по Атталио–Щ (22) — в Мелитину.
Скилица {Cedr., II, 561), пропуская промежуточные факты, неверно говорит, что он после пострижения получил приказ жить в своем доме в Адрианополе.
По–видимому, Торник стоял под стенами Византии ровно неделю, цехрц ?(35оцг|д. См.: lohann. Euchait, ed. de–Lagarde, 191.
Эта частность, в связи, вероятно, с тем обстоятельством, что патриарх Ке–рулларий ободрял Мономаха и устраивал общественные моления, а после Поражения бунтовщиков ходатайствовал за побежденных (Psell., IV, 346–347; de–
