гостям должным образом. А зимой еда для пекинцев – это не только возможность насытиться, но и согреться. Они не любят верхней одежды и отогреваются возле знаменитых «китайских самоваров», представляющих собой нечто вроде кастрюли из специального сплава, в центре которой находится конусообразная труба высотой сантиметров тридцать, а вокруг по периметру расположена емкость (часто разделенная на секции) с бульоном. «Самовар» постоянно кипит на плите, и каждый имеет возможность за несколько минут приготовить все, что ему по душе. У такого самовара можно погреться и выпить бутылочку 56-градусной водки, которая называется «Два удара в голову». Но не стоит обольщаться: поллитровых бутылок с таким напитком не подают – их емкость всего 100 г и пьют водку крохотными рюмочками, а не стаканами.
И если уж еда для пекинцев священнодействие, то чаепитие – веками установленный ритуал. Существует более двух тысяч видов китайского чая, причем каждый по-своему улучшает работу организма. Наиболее распространен все же зеленый, придающий бодрость и повышающий тонус. Популярностью пользуется чай с лепестками хризантем, прекрасно стимулирующий работу желудка, и чай с ароматом нарцисса, полезный для кровообращения и знаменитый тем, что входит в состав «рецепта долголетия».
Как известно, в мире ценится не только китайский чай, но и кухня этой страны. В ресторанах Пекина представлены все кулинарные школы Китая и многие мировые. Первенство занимают пекинская, сучжоуская, гаундуская и сычуаньская. В пищу, можно сказать, здесь употребляется все, что растет, летает, плавает, ползает, пасется и бегает. Китайские блюда словно придерживаются правил раздельного питания. В них нет несовместимых для пищеварения продуктов, а добавленные овощи и соусы способствуют расщеплению пищи и выведению из крови зловредного холестерина. Получается, чем больше ешь, тем крепче здоровье. Но специфика китайской кухни все же налицо. Дело в том, что здесь часто используются не совсем привычные для европейца продукты. Так, например, в блюдо с интригующим названием «Битва дракона с тигром» входит кошачье и змеиное мясо, щедро приправленное острым соусом. Кто попробовал, не зная ингредиентов, говорил, что очень вкусно, ну а потом…
Пекинцы очень гостеприимны и доброжелательны, спокойны и не суетливы. Но при этом они настоящие трудоголики. Их достижения в области науки, техники, искусства поражают воображение. И благодаря размеренному режиму дня они успевают не только плодотворно работать, но и полноценно отдыхать. Жизнь, закипающая на рассвете, полностью затихает с закатом солнца. После десяти часов вечера закрываются практически все магазины, рестораны, кафе, бары. Иностранцы могут спокойно бродить по ночному Пекину: преступность здесь сведена до минимума. Вечернее время китайцы посвящают постижению искусства – как современного, так и древнего, как их цивилизация. И хотя народ в Китае очень экономный и расставаться с деньгами не торопится, но никогда не скупится, если дело касается искусства.
Когда европейский человек только «вставал на ноги», в Китае уже были свои великие поэты, философы, художники, музыканты и актеры. К духовным ценностям, созданным в далекие века, пекинцы относятся очень бережно. В них прочны «память культуры и культура памяти». В их крови, как и у жителей всей страны, настоящая осознанная любовь к искусству. Здесь не бывает незаполненных театральных и концертных залов, независимо от того, дают ли симфонический концерт, выступают ли народные коллективы или звезды эстрады. Изящество древних музыкальных традиций царит даже в легкой музыке, столь непривычной для уха европейцев. Да и народные инструменты не претерпели практически никаких изменений и звучат наравне с современными.
Конечно, на пекинской сцене можно увидеть и «Дядю Ваню» Чехова, и пьесы из современной жизни, но основу всех театральных постановок составляет янгэ. Это театрализованное зрелище, рожденное тысячи лет назад крестьянами Китая. Неповторимая форма традиционного китайского театра поражает. Когда европейцы впервые увидели такое представление, они назвали его «оперой», что, на удивление, закрепилось, хотя, по сути, это действо ближе к музыкальной драме. Китайский традиционный театр – Сиций – объединяет около 300 разновидностей театра, имеющих свои диалекты и музыкально-языковые особенности. Среди них и пекинская опера – неповторимый синтез музыки, вокала, драмы, танца, пантомимы и акробатики. Невозможно описать медленно-непрерывное движение актеров, характерные позиции рук и жестов, звучание голосов, богатство костюмов и масок, выразительный грим. Декорации почти отсутствуют: зачем возводить лестницу, если можно в деталях изобразить подъем по ней. Даже если европеец не до конца поймет сюжет, то невероятное мастерство актеров он не сможет не оценить. Обучать детишек искусству музыкальной драмы начинают в 7–8-летнем возрасте, и отношение к этому в Китае очень серьезное.
Большой любовью у пекинцев пользуются представления кукольных театров «на коромысле» и «на пальцах», а также феноменальные театры теней. Первые куклы давали представления еще при Чжоуском императоре Му-Ване, царствовавшем в X в. до н. э. А пекинский цирк – вообще зрелище феерическое и незабываемое. Акробаты, жонглеры, канатоходцы, фокусники… Феномен китайского цирка, сочетающего головокружительную отвагу с беспримерной тщательностью, изяществом и пластичностью работы, можно понять, разве что сопоставив его с виртуозным движением велосипедистов по запруженным машинами и людьми улицам столицы.
Но самым ярким зрелищем являются праздничные народные гуляния с их шествиями – с драконами, игрой со львами, танцами и музыкой. Под огромной маской и мохнатым туловищем каждого льва скрываются два танцовщика-акробата, а в каждом львенке – 10–12-летний мальчик. Невозможно представить все трудности акробатического искусства актеров, которые практически ничего не видят, но делают все синхронно, ловко и забавно. Львы, больше похожие на собак Будды, вызывают не страх, а веселье. Впечатляюще выглядит дракон – многометровое чудище с огромной головой. Его тело причудливо извивается, управляемое палками, высоко поднятыми над головами 11 танцорами. Внутри полупрозрачного змеиного тела горят свечи, и дракон весь светится призрачным мерцающим светом. В его огромной пасти – красный светящийся шар. Чудище плывет над многомиллионными толпами, древнее, как сама китайская цивилизация.
И ни одно шествие не обходится без массовых танцев. Это не произвольный набор движений (танцую, что хочу), а тысячелетиями выработанные ритмы и жесты. Когда смотришь на танцующих, они кажутся единым организмом, четко следующим за пульсом барабанов. Танцы с музыкальными инструментами, мечами, веерами, знаменами, лентами в чем-то сродни жонглерскому и акробатическому мастерству.
Наблюдая за жизнью пекинцев, осматривая исторические достопримечательности их города, видя современные достижения, можно понять, что абсолютно во всем: в философии, и архитектуре, в поэзии и в музыке, в науке и в технике – нация стремится к совершенству. Ведь Китай – это то, что видишь и чувствуешь сердцем, а не то, что описано в путеводителе. И основные достоинства Страны Великого Дракона, по которым оценивается весь Китай, в первую очередь присущи его столице – Пекину.
ПРАГА – ГОРОД, КОТОРЫЙ НЕ ОТПУСКАЕТ
Прага – чарующий город, в котором великолепно сочетаются история и современность, сказка и реальность. Великий немецкий поэт Гёте сравнивал ее с самым драгоценным камнем в короне европейских
