известно и которая вошла в предания. «Общий Гербовник Российской империи» так характеризует его: «Человек он умный и благородный, прославился между современниками своею необыкновенною рассеянностью. Она создает иногда комичные ситуации, чаще хлопотные, но, как правило, без тягостных последствий».
Рассказывают, что однажды Федор Андреевич приехал в присутствие, держа в руке вместо шляпы ночной горшок. В другой раз он шел по паркету, на котором было разостлано полотно. Граф принял его за свой выпавший носовой платок и начал засовывать полотно в свой карман.
Родился он 31 марта 1723 года и был вторым сыном тайного советника Андрея Ивановича Остермана – его старший брат Петр, появившийся на свет годом раньше, прожил всего чуть больше года. Затем родились Анна Андреевна (1724–1789) и Иван Андреевич (1725–1811).
Родиной старинной бюргерско-пасторской фамилии Остерман можно считать Вестфалию или Пруссию, хотя отдельные представители ее встречались в Баварии и Саксонии. Наиболее выдающимся лицом из этого рода, до переселения его в Россию, являлся Петер Остерман, юрист и писатель, живший в Кельне в XVII столетии.
До наших дней не сохранилось сведений, отличался ли кто-нибудь из предков Федора Андреевича какими-либо чудачествами. Но известно, что его отец, дипломат и тайный советник Андрей Иванович Остерман, прославился своей неряшливостью. Он носил грязную одежду, комнаты его были неубраны и грязны, прислуга ходила в лохмотьях, серебряная посуда, из которой Андрей Иванович ел, больше смахивала на оловянную. Запущенность и беспорядок наблюдались как в доме, так и вокруг него. И все равно сподвижник Петра I оставался любимцем императора. Он присутствовал у Остерманов при рождении и на крестинах Федора со своей дочерью царевной Анной и ближайшим окружением.
Федора записали сержантом лейб-гвардии Преображенского полка, он получил хорошее домашнее образование. Его учил молодой Г. В. Рихман, впоследствии известный физик, академик, соратник Михаила Ломоносова.
В 1840 году Федор был уже капитаном гвардии и кавалером ордена Св. Александра Невского. Этой награды он был удостоен скорее за заслуги своего отца, так как вряд ли 17-летний капитан сам прославился на каком-либо поприще. На эту мысль наводит, прежде всего, дата получения ордена – 25 февраля. В этот день праздновалась десятая годовщина вступления на императорский престол Анны Иоанновны, и награды раздавались направо и налево.
Вскоре Федор женился на графине Анне Васильевне Толстой, но детей у них не было. Затем последовали дворцовые интриги, к которым его отец, вице-канцлер Российского императорского двора Андрей Иванович Остерман, был причастен. В опале среди прочих оказался и его политический конкурент, фельдмаршал Бурхард-Кристоф Миних. И именно мужественное поведение фельдмаршала на судилище спасло жизнь обоим подследственным. Миних пережил Остермана на 20 лет (он умер в 1767 г.) и еще успел достойно послужить России.
После опалы отца и его ссылки в январе 1742 года Федор был переведен вместе с братом Иваном из гвардии в Троицкий пехотный полк, расквартированный в башкирских степях, где прослужил 20 лет. Императрица Елизавета Петровна лишила Федора высокой награды, правда, оба брата сохранили звания капитанов. Но уже через месяц они были частично амнистированы: им возвратили конфискованные отцовские имения.
Во время Семилетней войны с Пруссией подполковник Бутырского пехотного полка Ф. А. Остерман отличился храбростью и умением командовать. За боевые подвиги в августе 1758 года он был произведен в полковники и назначен командиром Вологодского пехотного полка. В боях под Франкфуртом в знаменитом Кунерсдорфском сражении 1 августа 1759 года полковник был ранен. В 1762 году уже к концу войны Остерман в чине генерал-майора командовал бригадой в Мекленбургском корпусе графа П. А. Румянцева. По окончании военных действий Федор Андреевич вернулся в Россию в составе Третьей дивизии под командованием князя В. М. Долгорукова.
22 сентября 1762 года, вскоре после вступления на престол, императрица Екатерина II наградила Ф. И. Остермана орденом Св. Анны 1-й степени и назначила шефом Нарвского пехотного полка. В 1763 году он был назначен командиром Московской дивизии и присутствующим в Военной коллегии.
17 января 1768 года его вновь наградили орденом Св. Александра Невского, которого Остерман был лишен в 1742 – м, а в 1771 году генерал-майор был произведен в генерал-поручики.
В том же году императрица предложила Государственному совету назначить Остермана губернатором Астрахани вместо Бекетова. В то время в Астраханской губернии было неспокойно. Калмыки, кочевавшие в низовьях Волги, удалились из России, «что произвело великое смятение в тех краях и дало повод к разным военным мерам». Впрочем, смены губернатора Астрахани тогда не произошло.
С 1773 года Федор Андреевич состоял губернатором Москвы. Тогда не было еще разделения института губернаторства на гражданскую и военную сферу – реформа губернского управления ощутимо коснулась Москвы, когда Остермана на посту губернатора сменил 1 января 1781 года печально известный обер- полицмейстер Н. П. Архаров.
Воспоминаний современников о Ф. А. Остермане сохранилось очень мало. Одно из них оставил И. М. Долгоруков. Оно относится к моменту окончания Долгоруковым университета. «При первом моем появлении в свете Остерман ободрил меня своим вниманием и похвалил; принял меня в доме своем, как родственника; снабжал рекомендациями к уважительным лицам в Петербурге… В первый раз, когда я к нему приехал с почтительным визитом, он меня принял в своем кабинете и с благородной откровенностью сказал мне следующее: “Наши предки всегда ссорились, и междоусобия их у Двора были причиной ссылок и ужаснейших бедствий для вашего и нашего рода; нам, потомкам, надлежит это забыть, и прежние раны уврачевать дружелюбным между собою общением”».
Остерман был хорошо знаком с известным духовным деятелем и просветителем Московским митрополитом Платоном, под попечительством которого находилась Академия. Уже в преклонном возрасте Федор Андреевич брал у Платона уроки богословия и вел с ним переписку. К сожалению, сегодня остается невыясненным, какое место занимал Ф. А. Остерман в жизни митрополита. Исследователь И. М. Снегирев в 1856 году писал, что Платон действительно преподавал богословие Остерману. Это доказывают найденные после их смерти тетради, писанные собственною рукою Платона, и переписка его с канцлером И. А. Остерманом.
В день 20-летия вступления на престол Екатерины II, 28 июня 1782 года, Остерман получил чин 2-го класса – действительного тайного советника (в звании сенатора он оставался до самой смерти). В 1793 году Федор Андреевич удостоился высшей российской награды – ордена Св. Апостола Андрея Первозванного.
В московском доме Федора Остермана в Малом Трехсвятительском переулке проживали (помимо хозяев) родственники его жены Анны Васильевны. Мать Федора Тютчева, Екатерина Львовна, была ее племянницей и воспитанницей. Здесь прошли детские годы будущего поэта, родилась его сестра Дарья. Екатерина Львовна почитала Ф. А. Остермана как отца, историки предполагают, что своего сына она назвала в честь Федора Андреевича.
В старости Ф. А. Остерман удивлял московскую публику своими причудами. Анекдоты, которые ходили о нем, запечатлели Д. Н. Бантыш-Каменский, П. А. Вяземский и некоторые другие авторы.
Был случай, когда в доме у своих друзей Остерман поднял на руки хозяина вместо его внука и очень удивлялся, что за неделю мальчик мог так потяжелеть.
В другой раз он принял известного и знатного посетителя за некую барыню, стал обличать его мотовство и распутство и грозил отдать в опеку.
Садясь в кресло, Федор Андреевич кричал, чтобы везли его в Сенат, чесал за обеденным столом ногу соседа вместо своей ноги, плевал в его тарелку. Бывало, чудак, выходя на улицу из кареты, долго стоял неподвижно возле какого-нибудь дома, уверяя лакея, что он еще не закончил своего занятия, между тем как с крыши лил дождь. Иногда он являлся в гости в таком наряде, что заставлял барышень краснеть, а вступив с хозяином в ученый разговор, тут же засыпал.
К несчастью, браки Федора Андреевича и Ивана Андреевича Остерманов потомков не имели. Иван, женатый на Александре Ивановне Талызиной, дослужился до вице-канцлера, президента Коллегии иностранных дел. Он был человеком сосредоточенным и благородным. «Гербовник» так и пишет о нем: «Муж души возвышенной, пламенно любящий свое отечество, он благородством поступков своих стяжал
