— Покажи.
Антон показал.
Каморник удовлетворенно кивнул:
— Поднимемся в горницу. Не здесь же творить заклятие… Ольга, постой за стойкой, я скоро вернусь.
Поднялись наверх, зашли в светлую, опрятную комнатку.
Каморник отодвинул от стола стул с резной спинкой, выставил на середину.
— Садись. И закрой глаза.
Антон послушно выполнил что говорят.
Через пять секунд заклятие было сотворено.
— Готово, — сказал Каморник. — Обновлять заклинание не надо.
— Я знаю. — Антон встал со стула и расплатился.
А ничего другого и не оставалось, потому что на нем теперь было самое настоящее БМ-заклятие, а вовсе не та отвратная ворья наложка, которую он обнаружил у сдавшихся в плен ратников.
Покинуть питейный домик без шума не удалось.
Когда Антон спустился с зал, там разгоралась свара. Кто-то кого-то задел, проходя к туалету. Или кто-то с кем-то не захотел выпить. Всё как всегда…
И как всегда, в свару ввергаются все присутствующие, кто не успел удрать. Антон не успел. Он еще только шагал в сторону к двери, когда за спиной остро запахло опасностью. И пришлось защищать если не жизнь, то хотя бы целость черепа, которому угрожали пустой бутылкой.
Драться с пьяными сподручно и без магии. Твоя ловкость рядом с их неуклюжестью сама по себе — волшебство. Антон пропустил бутылку мимо головы и уложил напавшего одним встречным ударом правой — в такую ряху не промажешь. Остальные разбирались меж собой. Завизжала прячущаяся за стойкой Ольга. Сверху тут же спустился Каморник.
Буянов вдвоем быстро угомонили. Когда все закончилось, пожали друг другу десницы.
— Ну вот, — сказал Каморник, — и наложка моя пригодилась… Выпьем?
— Нет, — покачал головой Антон. — У меня срочное дело.
На этот раз он не врал — у него и в самом деле появилось срочное дело, потому что БМ-заклятия на нем больше не было.
На следующий день Антон снова поехал в питейный домик.
Каморник встретил его как родного.
— Закончил свое срочное дело?
Антон кивнул.
— Тогда пойдем все-таки выпьем? Наверху, чтобы нам не помешали.
Предложение было вполне подходящим.
Не выпить. Подняться наверх.
Поднялись. Следом пришла Ольга с подносом, улыбнулась Антону как родному брату. Поставила поднос на стол и исчезла.
Каморник хлопнул в ладоши и сделал приглашающий жест. Но Антон покачал головой. И снял с себя маскировочную ауру.
Каморник отшатнулся:
— В-вы… Вы — чародей?
— Чародей, — согласился Антон. — Чародей, работающий на министерство государственной безопасности. Я вас спровоцировал вчера.
Каморник не испугался. Возможно, он сам на себя наложил в свое время БМ-заклятие и с ним оно работало как полагается. Или просто был не из пугливых.
— Чем же я мог перейти дорогу столь серьезной организации?
— Тем, что люди, с наложенным вами БМ-заклятием, сдаются в плен ордынцам.
— Как это?
— Так это!
Антон не стал рассказывать вору подробности, хотя и стоило бы. Откуда тому было знать, что в каждом отдельном случае он накладывал на страждущих БМ-заклятие, но, стоило заклятым оказаться в опасной ситуации, происходило магическое перерождение и БМ-заклятие превращалось в торговый талант. А талантливый купчина непременно примется торговать — даже собственной жизнью, когда ей что-то угрожает…
Но нет, узнает все это Каморник не от Антона, пусть этим занимается трибунал Колдовской Дружины.
А в общем-то, Каморнику не повезло — он был гораздо более талантливым торговцем, чем волшебником. Но если ты ошибся, за невезение не спрячешься. Отвечать придется!
— Отвечать придется, — повторил Антон вслух.
И Каморник сразу сжался. Даже волшебнику-недоучке известно, что в Колдовской Дружине действуют законы, отличные от законов дюжинных людей, и нарушение этих законов карается гораздо строже, чем драка и разбой. Кому многое дано, с того много и спрашивается…
Впрочем, торговец никогда не сдается сразу. В этом торговый талант сродни воинской смелости.
— Что ж, — сказал вор. — Как ни странно, я всегда знал, что у меня будут с этим неприятности, и всегда был готов к ним. И я бы дорого дал, чтобы о случившемся не стало известно. Десять тысяч целковых пригодились бы и чародею.
Да, десять тысяч целковых пригодились бы и чародею.
Но Антон отрицательно покачал головой и включил Зрение, чтобы не проспать внезапную атаку загнанного в угол волшебника.
Эти десять тысяч чародею не пригодятся.
Ибо наступают иногда в родной стране времена, когда умение воевать ценится выше умения торговать.
Однако тянуть с просьбой о повышении жалованья больше не след, и это будет первая забота чародея после возвращения в Новогород.
ОПЛОШКА ВЫШЛА!
Станимир Копыто проснулся в очень тяжком похмелье.
Это было чудно.
Поскольку заказов вечер не оказалось, они с Рукосуем Молчаном решили пересидеть легкое безработье в трактире. Отправились, по обыкновению, в «Затрапезье», ибо владелец оного питейного заведения был постоянным клиентом Станимира, хорошо относился к обоим волшебникам и ввек не наливал им сивушного. Душа-человек, словом…
Однако, кажись, вчера душа-человек явно изменил своим принципам, потому как ныне с памятью Станимира сотворилось нечто аховое.
— Слезыньки горючие, придется проучить мерзавца, — пробормотал Станимир, кликнул Купаву и велел подать рассолу.
Экономка слегка замешкалась (рассолу хозяин требовал нечасто), однако вскоре принесла — литровую корчажку. Станимир, стуча зубами, выпростал посудину и снова улегся, дожидаясь, покудова перестанут трястись персты.
Наконец трясучка ушла, а мысли прояснились до такой степени, что Станимир вспомнил — заблаговременные заказы ныне имеются токмо на вечер. До вечера же путь неблизок. А значит, можно прибегнуть и к более действенному средству излечения.
Опосля чего Купава принесла хозяину уже медовухи.
