Северус валялся тут под пледом и читал?» — удивился он. Гарри погладил плед и уселся на диван, подтянув колени к подбородку. Он пролистал книгу и нахмурился. Перевернул еще несколько страниц, и его щеки вспыхнули злым румянцем. Вот что интересует мистера Северуса Снейпа, подумал он.
«Полюбил я Лолиту, как Вирджинию — По,
И как Данте — свою Беатриче;
Закружились девчонки, раздувая юбчонки:
Панталончики — верх неприличия».
Читая, Гарри отождествлял Снейпа с Гумбертом. Ему стало дурно. Он отшвырнул книгу и некоторое время сидел, закрыв лицо руками. Ему казалось, будто тяжелая каменная плита навалилась на грудь, не давая дышать. Слез не было, но каждый вдох казался болезненным.
— Гарри?
Мальчик услышал, что Снейп вошел в комнату.
— Что случилось? — немного встревоженно спросил он, садясь рядом на диван. — У тебя болит голова, Гарри? Посмотри на меня, — требовательно сказал он.
Гарри посмотрел на него странным взглядом и промолчал. Северус взял его за руку, потрогал лоб. Гарри дернулся. Снейп прищурился.
— Да что с тобой! Ты… — он вдруг увидел брошенную на пол книгу. — Ты это читал, Гарри? — спросил Снейп. Он поднял книгу и аккуратно разгладил смятые страницы. — Это чужая книга. Не обязательно швырять на пол книги, даже если тебе не по нраву их содержание.
— Это не твоя книга? — Гарри нашарил в складках мантии и крепко сжал рукоятку своей палочки.
Снейп покачал головой.
— Гарри, ты будешь чай или… — не успел сказать он.
— Legilimence! — выкрикнул Гарри, вкладывая в заклинание все отчаяние влюбленного юного сердца.
Вспышка.
Северус Снейп покрутил в руках темную бутылку маггловского красного вина.
— Mouton-Rothschild 1945 года, — он вскинул бровь. — Откуда такая роскошь, Люци?
Люциус Малфой ухмыльнулся.
— Вчера разорили одно маггловское гнездо… Мы с Томом взяли по бутылочке.
Вспышка.
Насмешливо прищуренные черные антрацитовые глаза Снейпа.
Вспышка.
Кукурузное поле. Огромное, бесконечное, зеленое кукурузное поле до самого горизонта. Пахнет травами, теплом земли. Ветер то усиливается, то слабеет, нагибая сочные зеленые листья.
Вспышка.
Гарри вскочил с дивана.
— Ты сволочь! Не смей прикрываться моими воспоминаниями! Ты меня обманываешь! Ты подонок, у тебя нет сердца! А я… я тебе верил!
— Гарри, я не заставляю тебя лезть ко мне в голову. Ты когда-то атаковал меня моими же заклятиями, а мне нельзя прикрыться твоей кукурузой? Мог бы и спросить, что тебя интересует, — холодно сказал Снейп. — И не надо мне делать одолжение своим доверием. Это твой выбор, верить мне или нет. Я не понимаю, в чем ты пытаешься меня обвинить и на каком основании.
— У тебя есть кто-то еще. Кроме меня, — горько сказал мальчик.
— Мы не давали друг другу никаких обетов, Гарри. Это во-первых, а во-вторых, даже если я тебе скажу, что у меня никого нет, — ты мне не поверишь.
— Вот как, — сказал Гарри. Его голос звучал глухо. — Не давали обетов. Я это учту.
— Я не изменял тебе, Гарри, если ты спрашиваешь об этом.
— Почему ты перекрыл воспоминание о Малфое?
— Мы с ним встречались три года, порядком друг другу надоели и разошлись. Но он… иногда приходит. Не заставляй меня отчитываться, как ревнивая жена, — рассердился Снейп.
— Ты обещал мне райские наслаждения, не помнишь? Я прихожу к тебе уже четвертый вечер, а ты находишь разные предлоги, чтобы от меня избавиться, — то Дамблдор, то чья-то бабушка, то Малфой, то контрольная! Я не верю, что Малфой приходил просто так!
Щеки Гарри были пунцовые, глаза горели. Снейп посмотрел на него странным задумчивым взглядом.
— Хорошо, Гарри. Может, будет лучше, если ты посмотришь это воспоминание до конца. Мне все равно пришлось бы с тобой поговорить. Ты готов?
— Ага. Самые интересные сцены ты заменишь кукурузой? — Гарри посмотрел сверху вниз, точь-в-точь как Снейп. Учитель горько усмехнулся.
— О-о, это мысль.
