касалась Марка бедром.
— Послушай, Фергюс, то, что ты говорил в зале, глупость, — нарушил молчание Марк, когда они повернули на улицу, ведущую к дому. — Нельзя одновременно объединить рабочих и сохранить страну белой.
Фергюс довольно усмехнулся.
— Ты умный парень, товарищ Марк.
— Нет, я серьезно. Гарри Фишер говорит совсем другое.
— Конечно, парень. Сегодня я давал свиньям помои. Нам нужно, чтобы они обезумели, предстоит кровавая работа, нужно все разрушить. — Он остановился и через голову женщины посмотрел на Марка. — Нам нужно пушечное мясо, парень, много такого мяса.
— Значит, на самом деле будет не так? — спросил Марк.
— Конечно нет, парень. Мы создадим прекрасный новый мир. Все равны, все счастливы, ни хозяев, ни угнетенных.
Марк пытался подавить сомнения.
— Ты говоришь о борьбе, Фергюс. Ты имеешь в виду настоящую войну? Со стрельбой и всем прочим?
— Да, войну со стрельбой, товарищ, кровавую войну, такую, как революция в России. Мы пропитаем эту землю кровью правителей и хозяев, зальем ее кровью приспешников буржуазии, полицейских и офицерья.
— А чем мы… — едва не сказал Марк, но не смог заставить себя выговорить это. Он не был готов к такому участию. — А чем вы будете воевать?
Фергюс снова усмехнулся и подмигнул.
— Узнаешь в свое время, — кивнул он. — Да, завтра вечером.
В субботу в Доме профсоюзов был благотворительный базар. Профсоюз женщин собирал деньги на строительство новой церкви. Там, где накануне обезумевшие толпы требовали крови, были расставлены длинные столы на козлах, и женщины раскладывали на них свои пирожные, торты, подносы с пирогами, расставляли горшки и банки с вареньями и джемом.
Марк купил за пенни пирог, и они с Фергюсом жевали его, неторопливо гуляя по залу, останавливаясь у груд поношенной одежды; Фергюс примерил темно-бордовую вязанную кофту и после некоторых раздумий заплатил за нее полкроны. Они дошли до конца зала и остановились у подъема на сцену.
Фергюс еще раз осмотрел зал, взял Марка за руку и повел по ступенькам на сцену. Они неторопливо пересекли ее и через дверь на петлях прошли в лабиринт крошечных кабинетов и профсоюзных кладовых. В субботний день все эти помещения пустовали.
Ключом со своей часовой цепочки Фергюс открыл низкую металлическую дверь, и они, наклонившись, прошли в нее. Закрыв за собой дверь, Фергюс повел Марка вниз по узкой, крутой металлической лестнице. Пахло сыростью и землей, и Марк понял, что они спускаются в подвал.
Фергюс постучал в дверь у подножия лестницы, и через мгновение чей-то глаз принялся разглядывать их через глазок.
— Все в порядке, товарищ. Фергюс Макдональд, член комитета.
Загремела цепочка, и дверь открылась. Перед ними стоял недовольный, плохо одетый мужчина. Он был небрит и мрачен; в крошечной комнате стояли стол и стул, а на столе — остатки обеда и смятая ежедневная газета.
Мужчина хмыкнул, и Фергюс и Марк через другую дверь, в конце комнаты, прошли в подвал.
Земляной пол и сводчатый потолок на неоштукатуренных кирпичных колоннах. Пахло пылью, крысами, затхлостью. В центре тускло горела единственная лампочка, она оставляла ниши за арками в тени.
— Здесь, парень, наш арсенал.
В углублениях штабелями в рост человека стояли деревянные ящики, накрытые тяжелым брезентом, очевидно, украденным на сортировочной станции, потому что на брезенте было написано SAR[8].
Фергюс приподнял край брезента и улыбнулся невеселой бледной улыбкой.
— Еще в смазке, парень.
На деревянных ящиках стояло клеймо «W.D.»[9] и надпись «6 штук „Ли-Энфилд Марк 1“».
Марк был ошеломлен.
— Боже, Фергюс, да здесь их сотни!
— Так и есть, парень, и это только один арсенал. По всему Рэнду есть и другие.
Он прошелся по подвалу и приподнял другой брезент. Ящики с патронами: быстро открывающиеся крышки, пачки по тысяче штук патронов калибра.303.
— Достаточно для работы.
Фергюс стиснул руку Марка и повел его дальше, мимо стоек с ружьями, готовыми к использованию в любой момент; в электрическом свете блестела смазанная сталь.
Фергюс взял ружье и протянул Марку.
— На нем твое имя. — Марк взял ружье в руки, тяжесть оружия в руках был ужасающе привычной. — Такое у нас единственное, но я, как только его увидел, сразу подумал о тебе. Когда придет время, попользуешься.
Снайперская винтовка П-14 обладает особой балансировкой в опытных руках, но Марк почувствовал, как у него внутри все сжимается.
Он молча вернул оружие Фергюсу. Тот подмигнул, прежде чем поставить оружие в стойку.
Как опытный экскурсовод, Фергюс самое интересное приберег напоследок. Он драматическим жестом откинул брезент с более тяжелого оружия, с толстым стволом и водяным охладителем, на стальном треножнике. Пулемет «максим» в его разнообразных вариантах обладает сомнительным достоинством: он убил больше людей, чем любое оружие, созданное гением человеческой изобретательности до него.
Этот пулемет относился к смертоносному семейству «Виккерс-Максимов.303 Марк 4», рядом стояли ящики с патронами, по 250 обойм в каждом. Пулемет способен посылать пули на 2440 футов со скоростью 750 патронов в минуту.
— Что скажешь, товарищ? Ты спросил, чем мы будем сражаться. Как тебе для начала?
В тишине Марк отчетливо расслышал слабый детский смех в зале над ними.
Марк одиноко сидел на самом высоком холме небольшого хребта, протянувшегося на запад; черные каменные склоны высовывались из плоской сухой земли, как спина крокодила из стоячей воды.
Всю ночь его не оставляли воспоминания о тайном арсенале, не давали спать, так что сейчас ему в глаза словно песку насыпали, а кожа на щеках туго натянулась.
Недостаток сна привел к тому, что мысли немного путались, отрывались от реальности; Марк моргал на ярком солнце, точно сова, и заглядывал в собственное сознание, словно посторонний.
Он с отчаянием думал о том, как безвольно брел по тропе, которая привела его на самый край пропасти. Потребовалось ощутить тяжесть П-14 в руках и услышать детский смех, чтобы он решил окончить этот путь.
Все его воспитание, все его глубочайшие верования зиждились на святости законов, порядка и ответственности перед обществом. Он сражался за это, всю свою взрослую жизнь он воевал за эту веру. И вот равнодушно прибился к лагерю врага; он уже зачислен в легионы не признающих закон, его уже вооружили, чтобы он начал работу разрушения. Больше нельзя думать, что на рабочих собраниях он слышал лишь пустую болтовню — теперь он видел оружие. Оно будет использовано жестоко и безжалостно. Он знает Гарри Фишера и понимает, какие силы в нем заключены. Он знает Фергюса Макдональда, человека, который часто убивал в прошлом; он снова будет убивать, не моргнув глазом.
Марк громко застонал, от ужаса и отвращения, сознавая, во что впутался. Он, знакомый с истинным лицом войны, он, носивший мундир королевской армии и получивший медаль за храбрость.
